«Крайслер» уже проехал ряд деревьев, росших между двумя полосами улицы и защищавших от яркого света фар.

– Рассказывай. Что случилось в парке? Что-то же должно было произойти, иначе ты бы вызвал полицию. Чего ты боишься?

– Там… – стонет Йонас. – Там еще была женщина.

– Какая еще женщина?

– Рыжая. Лежала на дорожке.

«Лиз!» У Габриэля все внутри переворачивается.

– В каком смысле «лежала»?

– Не знаю. – Парень молчит какое-то время. – Она просто лежала на дорожке. Что-то с ней было не так.

– А потом?

– Потом… – Йонасу явно не хочется говорить об этом. – Она к нам приставала. До этого, в метро. Эта дамочка сама на рожон лезла, прямо вывела нас. Надо было ее проучить, ну мы и проучили, и…

Габриэль изо всех сил вдавливает тормоз в пол и резко разворачивает руль вправо. Передние колеса минивэна ударяются о бордюр, машина дергается, слышится визг шин. «Крайслер» останавливается на обочине, прямо перед перекрестком. В тридцати метрах впереди проходит наземка, и переезд нависает над улицей, точно бетонная гильотина.

«Проломи ему череп, ну же, чего ты ждешь, давай!» – вопит голос в голове Габриэля.

«Не лезь в это, черт бы тебя побрал. Просто не лезь в это!»

Сглотнув, Габриэль пытается сдержать бурлящие в нем чувства.

«Ну давай, давай! Тогда все закончится. И ты сразу почувствуешь себя лучше, вот увидишь!»

– Проучили? – Он буравит Йонаса взглядом. – Ты сказал «проучили»?

Парень, отпрянув, вжимается в дверцу машины.

– Ну… да, – бормочет он. – Она… ну… как бы объяснить… она на нас наехала… достала нас… тут бы любой…

Договорить он уже не успевает. Кулак Габриэля обрушивается ему на лицо, затылок бьется о стекло, губа лопается. Взвизгнув, Йонас сплевывает кровью в ладонь, в багровом сгустке виднеется что-то белесое.

– Дерьмо… – скулит он. – Мой зуб…

– Это тебе за «проучили». А теперь хватит ходить вокруг да около. Выкладывай. Что именно произошло?

Йонас бледный, как труп, от боли у него слезы наворачиваются на глаза.

– Я… я не хотел, – лепечет он. – Это… это была идея Пита.

– Что было идеей Пита?

– Та дамочка нас довела, говорю же, ну, в метро, угрожала нам, сказала, мол, полицию позовет, все такое. И Пит сказал, мол, нужно ее проучить.

– Она лежала на земле, а вы ее избили?

Йонас сглатывает. Слезы оставляют грязные полосы на его лице. Он шмыгает носом, издавая звук сломанной бензпилы.

– Она… А вы точно не легавый?

Рука Габриэля сама собой тянется к его горлу.

«Задуши его, Люк! Ну же, скорей!»

Йонас хрипит, выпучив глаза, кожа постепенно синеет. Он беспомощно пытается сбросить руку Габриэля, на штанах расползается темное пятно.

Губы Габриэля растягиваются в улыбке.

«Души, души!» – шепчет голос.

«Я не могу. Он мне еще нужен».

«Око за око, Люк. Убей его. Если ты этого не сделаешь, никто за тебя этого не сделает».

«Он нужен мне, чтобы найти Лиз, он моя приманка!»

«Хватит думать, действуй!»

Габриэль закрывает глаза и убирает руку. Йонас хрипит и ловит ртом воздух, точно астматик.

– А потом? – спрашивает Габриэль. – Что было потом?!

– Потом, – сипит Йонас, и синюшный оттенок его кожи сменяется багровым, – потом из кустов вдруг выскочил тот мужик. В черной шапке с прорезями для глаз, как в фильме ужасов. Набросился на нас. Ну, мы думали ноги унести. Пит рванул с места, а я не успел. Он… он за нами… и меня как схватит… а Пит увидел и вернулся. Кинулся на этого типа и начал его метелить. Ну и шапку сорвал. Но тот мужик был сильнее и… повалил его. – Йонас всхлипывает, у него дрожит подбородок, сморщенный, как орех. – У того типа был нож, тонкий такой, совсем не настоящий нож, и он перерезал Питу горло…

Йонаса трясет, он шарит перед собой, словно в поисках опоры, но ему не за что ухватиться.

– Я… я не хотел… – бормочет он. – Мне так жаль, мужик… Честно…

И вдруг его рука нащупывает ручку дверцы. Парень машинально нажимает на нее – и дверца распахивается. Йонас спиной вперед вываливается из «крайслера» на мостовую.

Габриэль молниеносным движением хватает его за штанину. Йонас в панике пытается вырваться, начинает пинаться второй ногой, и подошва его башмака бьет Габриэля в подбородок. На мгновение перед глазами у Габриэля все плывет. Йонас чувствует, что сейчас у него есть шанс освободиться, и бьет Габриэля ногой в больное плечо. Взревев от боли, Габриэль ослабляет хватку. Йонас взмахивает руками, выползает из «крайслера», шлепается на тротуар и тут же вскакивает на ноги.

Оглушенный, Габриэль открывает дверцу со своей стороны. Проносящийся мимо автомобиль едва не сминает дверцу, яростный сигнал клаксона гремит в его ушах. Габриэль смотрит на перекресток, видит, как Йонас, пошатываясь, бредет по дороге в сторону переезда наземки. Отстегнув ремень безопасности, он выпрыгивает из минивэна.

Йонас лихорадочно оглядывается. Он пятится к переезду, черный проем между бетонными опорами зияет, как распахнутая пасть. Широко открыв глаза, он смотрит на приближающегося Габриэля и ступает на перекресток. Раздается оглушительный сигнал клаксона.

Йонас поворачивает голову. Словно чудовище, из проема выносится грузовик. Мгновение – и он уже на перекрестке. Мерседесовский логотип размером с голову находится на уровне груди Йонаса. Парень испуганно распахивает рот, вид у него гротескный – он словно надеется в последний момент проглотить этот грузовик. Вскрикнуть он уже не успевает. Звук удара – будто кто-то пнул мусорный бак.

Габриэль замирает в нескольких метрах от перекрестка. Йонаса отшвыривает в сторону, точно соломенную куклу, и в следующую секунду он попадает под колеса сорокатонной махины. Кабина грузовика даже не дрогнула – так бульдозер мог бы переехать мышь.

Только через сто метров грузовик останавливается.

Берлин, 16 сентября, 21: 16

Дэвид поспешно смывает остатки зубной пасты с умывальника и смотрит на себя в зеркало. Усталые зеленые глаза, под ними пролегли темные круги. Он потирает ладонью трехдневную щетину – кажется, что он не брился уже неделю.

Из-за открытой двери ванной доносится реклама женских бритв – в комнате работает телевизор. Дэвид думает о Шоне, которую не видел уже целые две недели. Сегодня они договорились встретиться. У Шоны не было времени – вдруг опять навалилась огромная нагрузка по работе. Но Дэвид был не против – сейчас ему было не до отношений. После внезапного появления Габриэля ему казалось, что под ним разверзлась бездонная дыра, и он все падает, падает туда. Когда полицейские – еще при Шоне – постучали к нему в дверь и заявили, что его брат разыскивается по подозрению в убийстве, бегстве из-под ареста и вооруженном захвате заложника, Дэвид был полностью выбит из колеи.