Надо же, человек, которого она считала безродным мужланом, тоже Эверси.

Но даже если бы он и был беспородным нищим мужланом, почему-то Бьянка уже не могла думать о нем так дурно, как раньше. Даже несмотря на все его издевательства. И – нет, поцелуи здесь совершенно ни при чем. Сквозь наигранную грубость и наглость Роя Сандора как будто начал проглядывать совершенно иной человек, и этот иной человек внезапно вызвал у Бьянки интерес. Она словно медленно разворачивала конфету, освобождая ее от ненужной обертки. Хотя – что изменилось-то? Да ничего в принципе. Все тот же Рой Сандор, насмешливый, нагловатый…

И тут Бьянка вдруг поняла, что же изменилось на самом деле.

Вот уже которую ночь ей не снились кошмары.

И тот, без лица, тоже куда-то делся, его как будто смыло бурным паводком.

* * *

Городской парк был местом, где в воображении маленькой Бьянки сбывались самые смелые мечты. Например, выпросить у мамы шарик ванильного мороженого. Или ватрушку, румяную, присыпанную сахарной пудрой. Или – о ужас! – бонбоньерку с конфетами ручной работы, розовыми, голубыми… Бьянка невольно вздохнула. Тогда она была просто маленькой счастливой девочкой. Она не знала, что леди обязана вместо вкусной пищи есть овсянку на воде и редиску с листьями салата. Она не думала тогда о том, что леди придется выйти замуж за «подходящего» человека и провести с ним всю оставшуюся жизнь, возможно, терпя гнусные выходки мужа и с трудом вынося запах его тела. И еще… тогда ей и в голову не приходило, что однажды ее любимые родители начнут стареть, а потом и вовсе повернутся к ней доселе неизведанной стороной и станут как будто чужими.

Неторопливо шагая по центральной аллее парка, положив руку на локоть Сандору, Бьянка с тоской вспоминала те счастливые времена, когда мир вокруг казался красивым и радужным, а в голове не было мыслей иных, кроме как о той помаде с перламутром, о которой за завтраком говорила маменька. Теперь думать приходилось о многом, но в основном все размышления сходились к тому, что Бьянка понятия не имела, как теперь жить дальше и что делать со всеми знаниями, которые почерпнула от Сандора. Да и вообще, было непонятно, что делать с ним самим. Продолжать брыкаться? Хныкать и просить отпустить? Сказал ведь, что не отпустит, не сейчас. Смириться и, как говорят в таких случаях, расслабиться и просто получать удовольствие?

Конечно, быть отшлепанной по заднице – вещь неприятная.

Но ведь наверняка бывает и хуже, гораздо хуже?

Вроде бы Сандор не похож на человека, который будет получать наслаждение, истязая свою жену…

Она покосилась на идущего справа мужа и отстраненно подумала о том, что он снова решил отрастить бороду. Старый шрам неприятно белел в колкой черной щетине, но пройдет еще несколько дней, и его уже не будет видно.

Рой Сандор, м-да. А еще и Эверси, как выяснилось.

Бьянке стало совсем горько. Интересно, а что было бы, выдай ее папенька за одного из Шико?

И про себя решила: тоже ничего хорошего бы не было. На ней бы женился Левран, и у него в голове тараканы крупнее, чем на кухне самой захудалой таверны.

– Прекрасная погода, не находите? – негромко поинтересовался Сандор. И усмехнулся, глядя на Бьянку сверху вниз.

– Вы не знаете, о чем со мной поговорить? – уныло спросила она.

– Верно. Именно поэтому пытаюсь завязать беседу на вечные темы. Выше нос, Бьянка, не то люди подумают, что лорд Сандор заполучил в свои страшные руки девочку для битья.

– А что, не так? – буркнула Бьянка.

– Плохих девочек всегда наказывают, тем или иным способом, – ответил он.

Бьянка храбро встретила его взгляд.

– А вы ждете, что я буду хорошей?

– Это ваш выбор, – он внезапно склонил голову, так, что его лицо оказалось напротив ее, – но, понятное дело, я придумаю, как вас наказывать.

Она не выдержала и поежилась. То, как Сандор сказал это, его низкий, бархатистый голос, от которого внезапно все завибрировало в груди, намекали вовсе не на порку ремнем. Поняв, что начинает краснеть, Бьянка поспешно отвела взгляд и принялась рассматривать клумбы, мимо которых они шли.

И чего тут только не было! Тюльпаны всех оттенков, и алые, точно кровь, и розовые, как заря поутру, и солнечно-желтые, и нежно-сиреневые. А еще нарциссы, и крошечные цветочки медуницы, и остриженные шарами кусты цветущей сирени. Все это весеннее буйство цвело и благоухало, заставляя сердце биться чуточку быстрее в странном предвкушении чего-то неясного, пока что не имеющего формы – но непременно хорошего.

– Куда мы идем? – тихо спросила Бьянка.

– А чего вам хочется? – вопросом ответил Сандор.

– Мне… ничего не нужно, – выдохнула она. – Вы сделали меня очень несчастливой, лорд Сандор.

– Полагаете, кто-нибудь другой из вашего круга сделал бы вас счастливой?

Бьянка покачала головой.

– Вряд ли. Был, правда, момент в моей жизни, когда папенька хотел выдать меня замуж за верховного инквизитора. Но, увы, не срослось. Инквизитор выбрал другую.

– Мастер Нирс – весьма оригинальный человек, – сказал Сандор. – Но, Бьянка, инквизитора вы упустили. Ничего не поделаешь.

– Да, упустила, – вздохнула Бьянка.

И поморщилась. Вспоминать, как она приказала механоиду напасть на жену Аламара Нирса, было стыдно. И что ж ее так повело тогда? Почему решила, что все сойдет с рук? Вот дура-то…

– Только мертвецы не ошибаются, – Сандор очень точно истолковал ее напряженное молчание, – считайте, что вы все искупили, помогая истинному наследнику занять престол. Тут, понимаете, вы просто очутились в нужное время в нужном месте. Узурпатор и отцеубийца должен был уйти. Так что утешайте себя тем, что сыграли одну из ведущих ролей в восстановлении законного наследника.

– Только легче мне от этого не стало, – прошептала она, надеясь, что муж не услышит. Но он услышал.

– Я облегчу ваши страдания, – пообещал он, а затем добавил бодро: – О, вот мы и пришли!

Бьянка вскинула взгляд и сообразила, что все это время они шли к шикарной кондитерской, что находилась в центральной части парка. Здание было одноэтажным и при этом украшенным столь обильной лепниной, что в окружении цветочных клумб само казалось пышным пирожным. Горло перехватило: они ведь именно сюда ходили с мамой в те редкие дни, когда Бьянке дозволялось сладкое. А теперь вот… все изменилось.

Придерживаясь дрожащей рукой за локоть Сандора, она поднялась по мраморным ступеням высокого крыльца. Слуга в строгой коричневой ливрее с поклоном отворил перед ними стеклянные двери, и Бьянка оказалась в чудесном мире сладостей.

Кондитерская была небольшой, но очень уютной. У окон располагались столики из темного дерева на кокетливых витых ножках. Коричневые обои тускло блестели позолотой. А в стеклянных витринах красовались пирожные, конфеты, торты.