— Да что вы говорите? — вспылил Верховный глава. Наверняка это блеф. — Почему же царь не связался со мной напрямую?

— Свяжется, не сомневаюсь, — отвечал отпрыск госпожи Марсении. — Но вы же знаете, как медленно раскачивается Царская администрация. Волокита… Протокол… Лита решила предупредить вас заранее, чтобы вы могли приняться за дело немедленно.

— Не знаю, как и благодарить вас, — проворчал Верховный глава. — А теперь, если можно, оставьте меня в покое. Так уж вышло, что я очень занят.

— Конечно-конечно, — сказал юноша и исчез из зеркала.

Каков наглец, подумал Верховный глава, даже хуже Тода. О Богиня! Как он ненавидел весь этот правящий класс! Он снова повернулся к Зилле — поводов для гнева стало еще больше — и собрался с силами, чтобы сломать ее. К вящей его досаде, она уставилась в главное зеркало глазами, ставшими за это время огромными и круглыми. Все остальное лицо из-за этого словно съежилось и приобрело голубовато-белый оттенок, как будто она была на грани смерти из-за увиденного.

— Кто это был? — спросила она. — На экране.

— Всего-навсего премерзкий сын старшей Владычицы Литы, — отвечал Глава. — Мне говорили, он не виноват, что он такой. Мать последовательно развращала его с колыбели.

— Как его зовут? — спросила Зилла чужим, сипловатым, несчастным голосом.

— Геррель — Геррель Листаниан, полагаю, — наверняка он носит фамилию матери, поскольку одним богам известно, кто его отец, хотя, по слухам, бедняга был гвальдиец… — Верховный глава в бешенстве прикусил язык. Какими такими особыми талантами Зилла вечно сбивает его с мысли и вынуждает учтиво отвечать на свои вопросы? Больше такому не бывать. — Вернемся к вам и к тому, как вы нарушили закон, — холодно процедил Глава. — Законы Арта, знаете ли, не шутки ради писаны. Когда вы совратили юного Гордано, то подвергли стабильность цитадели серьезной опасности. Я объяснил это еще тогда, когда мы приняли вас с компанией, и тем не менее вы ведете себя как гулящая девка! Вы что, не могли сдержать свои животные инстинкты?!

Зилла погрузилась в воспоминания о первой встрече с Марком, о том вечере, когда он заехал с кем-то поговорить на собрание ведьминского шабаша в Хендоне. К этому времени шабаш наводил на Зиллу смертельную скуку. И вот она поднимает глаза — а там Марк, он что-то говорит, как всегда, строго, но доверительно — а кому? Как его звали? Не важно. Как будто солнце вышло из-за туч. Так же бесстрастно, как она только что отметила про себя бородку Герреля, в тот вечер она отметила про себя, что Марк какой-то очень уж сдержанный, может быть, даже чопорный, и поняла, что это никак не влияет на то, чего она от него хочет. Она вспомнила, как безыскусно, чуть ли не алчно напросилась потом со всеми в паб. И при первой же возможности зазвала Марка к себе в студию…

— Да, вы, наверное, правы, — сказала она и посмотрела на Верховного главу прямо-таки рассудительно. — Со мной бывает, что я веду себя именно так, — как будто я могу что-то изменить. Я бы возненавидела себя за это, если бы могла, но не могу. Так что вы совершенно правы, что браните меня.

У Верховного главы отвисла челюсть. Она опять умудрилась увести беседу в сторону. Что характерно. Как ни смешно, у Главы возник порыв ринуться ее защищать, заверить ее, что она вовсе не гулящая. И не животное. О, женщины!..

— Ладно, — сказал он, помолчав. — Похоже, вы должным образом раскаиваетесь, поэтому лучше идите и… и… и подумайте о своем поведении. Но запомните: если вы еще раз так поступите, вас ждет очень суровое наказание.

«Какая муха меня укусила?» — думал Глава, когда Зилла прошла за завесу в дверях, будто сомнамбула. Он встряхнулся и зашагал в отрог Священнослужителей провести церемонию отправки Тода.

— Мне пора, — сказал Верховный брат Натан, утирая раскрасневшееся лицо. — Тебе тоже. У нас сейчас назначен обряд.

Флэн смотрела, как он тщетно пытается зачесать седые пряди назад, чтобы прикрыть лысину на макушке.

— Мне нельзя посмотреть? — спросила она, хладнокровно застегиваясь.

В целом ей было даже жаль, что им помешали. Конечно, брат Натан ее бессовестно шантажировал. Чтоб ему пусто было — застукал ее полураздетой с Александром в этой же галерее и тут же договорился о цене. Особенно распространяться ему не пришлось. При слове «наказание» у Александра сделалось такое лицо, что Флэн хватило одного взгляда. Она была согласна на что угодно. И приступила к исполнению своей части договора, стиснув зубы, однако тут же обнаружила, что брат Натан, оказывается, бывает очень мил. А теперь бедный старикашка не знал, куда деваться от смущения. «Что-то я стала сентиментальная!» — подумала Флэн.

— Нет, нельзя, и нельзя, чтобы тебя заметили! — воскликнул он. — О Богиня! Деточка, счастье, что Верховный глава не увидел тебя обнаженную в зеркале!

— Ну ладно, — мирно отозвалась Флэн.

Однако тут Верховный брат Натан передумал — очевидно, в некоторой связи с их неоконченными совместными делами.

— С другой стороны, — проговорил он, твердой рукой разглаживая на лысине седые пряди, — ничего страшного, можно и посмотреть, только держись подальше от посторонних глаз за перилами галереи. Не годится, если Верховный глава тебя здесь увидит.

Он одернул форму, подхватил головной убор, бросил: «До встречи» — и заспешил к двери в стене галереи. Там он замер — театрально. Флэн, которая всегда безошибочно распознавала постановочные движения, удивилась: что еще затеял этот старый греховодник? Брат Натан повернулся.

— Кстати, — сказал он. — Это обряд наказания одного призывника. Вот о чем я тебе говорил, когда шла речь о брате Александре. Впрочем, мы с тобой прекрасно знаем, что брат Александр ни в чем не повинен, не так ли?

«Ах ты старый стервец!» — подумала Флэн. Опять шантажирует! Ей ни капли не хотелось смотреть, как кого-то наказывают, особенно после того, какое лицо сделалось у Александра. Как только плотная фигура брата Натана скрылась за завесой, Флэн юркнула следом — и ее тут же отшвырнуло обратно, да с такой силой, что она пролетела несколько шагов по коридору.

— Скотина! — закричала она. — Шантажист! Я тебе покажу домогательства!

Она могла бы прокричать еще много всякого, но тут в огромном ритуальном зале внизу затопали и зашаркали — гулко и торопливо. Очевидно, если Верховный глава назначал внеочередной обряд, все так и сбегались. Флэн не знала, собирается ли Глава присутствовать на церемонии лично, и поэтому решила не привлекать к себе внимания. Но смотреть обряд она по-прежнему не собиралась — ни за что. Она еще раз-другой попробовала прорваться за завесу — ничего не вышло, — после чего села на рубчатые ступени галереи и упрямо подперла щеки кулаками. Внизу, там, где ей не было видно, лязгали непонятные предметы, все громче шаркали ноги, два голоса низким полушепотом зачитывали какие-то списки, и Флэн чувствовала, как в зал прибывают толпы народа. Обряд намечался крупный.