— Оно самое. А коробочка где, надеюсь, не перепутали?

— Вот она.

Пододвигает мне маленькую белую коробочку с виду ничем непримечательную. А вот внутри должно быть самое интересное. И это интересное не заставило меня долго ждать, на внутренней стороне крышечки красуется надпись: «Выходи за меня». Прекрати лыбиться как придурок, Самарский, говорю сам себе и поднимаю взгляд на продавщицу.

— Ну прелесть же?

— Безусловно, — улыбается она.

— Вот и я говорю-у меня определенно хороший вкус. Давайте оформляйте.

Ехать на день рождения давнего знакомого совершенно не хотелось, но правила приличия никто не отменял. Настроение, несмотря на фактически прогоревшую часть бизнеса, было приподнятым. Вообще ничего не волновало, желание было только одно-поздравить именинника, покрасоваться часик, другой и как можно быстрее вернуться к Вике. С первой частью было все просто и быстро, а вот поприветствовать остальных знакомых и немного влиться в круг-было тяжелее. Пройдясь глазами по залу, захотелось откровенно спать. Сборище одних и тех же лиц. Вот и Марина окучивает очередного лоха, заодно и Максима держит рядом. Оглядываюсь по сторонам, замечая сидящую за столом Наташу, активно раздувающую ноздри. Беру бокал с вином и подхожу к ней.

— Привет, хорошо выглядишь, только бледновата. Вина налить? — подсаживаюсь рядом с ней за стол.

— Привет. Спасибо, не надо.

— Наташ, будь умнее и выдержаннее. У него нет никаких личных отношений с Мариной.

— Давно хотела тебе сказать. Ты меня бесишь, Олег, этакий тихушник. Я тебя вообще не понимаю. Вечно такой спокойный, сдержанный, уверенный в себе. Тебя вообще что-нибудь может вывести из себя?

— Так разговор обо мне?

— А пусть о тебе.

— Каждого человека можно вывести из равновесия. Вот ты уже на грани. Остановись. Выдохни и успокойся. Сделай невозмутимый вид, а дальше поговори о том, что тебя беспокоит с Максимом лично и ни в коем случае не устраивай скандалов.

— Ну хорошо, умник. У вас же общий бизнес, чего ты такой спокойный? По словам Максима, вы можете потерять половину своих денег. Это ли не повод немного пострессовать? Почему только Максим об этом так пыжится?

— Наверное, потому что он слишком амбициозен. С самой юности. А я другой. К тому же, не вижу смысла плакать по тому, что уже потеряно. Зачем? Ведь мы все равно при деньгах, живые и здоровые. Не это ли главное?

— Почему потеряно? Максим сказал, что все наладилось.

— Наладилось. Мнимо. Вернее, ненадолго. Через десять дней новый год, а после обязательно рванет. Когда все выплывут из тазика оливье и алкогольного дурмана, все станет очевидным. А пока надо просто жить. И как ни странно, радоваться каждому дню.

— А если я сейчас воткну в твою руку вилку, ты тоже будешь таким же спокойным?

Вряд ли. Но я раньше перехвачу твою руку. Во-первых, у меня хорошая реакция, во-вторых, ты сказала о своих намерениях, значит я тем более к этому буду готов, — кажется, вместо того, чтобы немного отвлечь Наташу от мыслей о Марине, я ее еще больше взбесил. Вздымающиеся крылья носа и сжатые в кулаки руки, это только подтверждают.

— А когда ты узнал, что Вика резала из-за тебя вены, ты тоже был таким же спокойным? Или может все-таки что-то екнуло? А? Подожди! Или ты до сих пор не знаешь?

Я не знаю сколько прошло секунд, прежде чем выпаленные в гневе Наташей слова дошли до моего сознания.

— Тебе принести что-нибудь выпить? — без каких-либо эмоций в голосе интересуюсь я, сжимая в кармане брюк ключи от машины.

— Нет. Олег, прости меня. Я не знаю зачем это сказала, я даже не знаю так ли это. Это просто мои догадки. Черт, прости, — сжимая побледневшие щеки, затараторила Наташа.

— Успокойся. Ты еще слезами здесь все залей. Вот поэтому, прежде чем что-то сказать Максиму, подумай, сама же будешь жалеть. Все, успокойся, ты реально взбледнула.

— Прости.

Выпиваю залпом вино и встаю из-за стола. В голове как будто заведен мерзкий будильник, который повторяет одни и те же слова: вены, вены, вены. Иду на выход, прихватив свое пальто и не оборачиваясь на гостей, выхожу на свежий морозный воздух. Сажусь в машину и стянув надоевший галстук, кладу голову на руль. Никогда в моей голове не было такого раздрая, даже, когда все было настолько хреново, что можно было с легкостью сигануть с крыши, я все равно с легкостью перешагивал проблемы и невозмутимо шел дальше. А сейчас сжимаю руль двумя руками, а в моей голове пусто. Я как беспомощный ребенок, провалившийся под лед, плавать умею, а выбраться не могу. Голова совершенно не работает и никак не хочет воспринимать Наташины слова. Выдохнув и глотнув ледяной воды, выехал со стоянки и отправился домой.

Дорога, которая еще несколько часов назад казалась мне недолгой, сейчас ощущается как что-то нескончаемое, несмотря на приличную скорость и отсутствие большого количества машин. Только въехав в город и остановившись на очередном светофоре, до меня наконец окончательно дошло, что это правда. Как бы ни отгонял от себя дурные мысли, за татуировками я увижу то, чего так отчаянно хочется избежать.

Как только припарковал машину, сломя голову побежал к подъезду. Как назло, лифт, который ни разу на моей памяти не ломался, сейчас стоит с выключенным табло. Бегу по лестнице, а у самого перед глазам наконец-то складывается четкая картинка, почему Макс как ненормальный следит за Викой. А ларчик так просто открывался. Звоню в дверь и облокотившись на стену перевожу дыхание. Встречает меня Вика волне себе довольной и с улыбкой на лице.

— Так неинтересно, я не успела все украсить, — с улыбкой произносит она. — Закрой глаза и подожди совсем чуть-чуть.

Скидываю с себя одежду и не замечая ничего вокруг, хватаю Вику за руку и тащу в сторону кухни.

— Что ты делаешь?! — пытается вырвать руку, но я только сильнее ее сжимаю и подталкиваю на кухню. Закрываю дверь и достаю из кухонного ящика водку. Хватаю первое попавшееся полотенце и обильно поливаю его водкой.

— Олег, да скажи ты, наконец, что случилось!

Вновь беру ее за руку и тяну на себя. Крепко сжимаю ее ладонь, прикладываю полотенце и начинаю сильно тереть чертов рисунок, который с легкость стирается под воздействием водки, отставляя после себя легкий красноватый оттенок, видимо от моих чрезмерных усилий. Только за покрасневшей кожей виднеется то, что и так уже было очевидным-тонкая белесая полоска.

— Идиот, — отпускаю ее ладонь и машинально хватаясь за виски, мотаю головой из стороны в сторону.

Закрываю глаза и несколько секунд стою неподвижно. Никогда мне не было так страшно. А сейчас закрываю глаза словно ребенок. Я банально боюсь услышать правду. Открываю глаза и утыкаюсь взглядом в Вику. Боясь начать разговор и не спугнуть ее, снова хватаю полотенце, подхожу к ней и беру, абсолютно несопротивляющуюся Вику за другую руку. Проделываю точно такие же манипуляции, но не успеваю толком рассмотреть следы, Вика вырывает руку и отворачивается от меня.