— Верю…

— Мы справимся…

— Конечно… справимся… О, боже, Эллиор… а можно… быстрее?

— С удовольствием… — прорычал он и сжал мои бедра, ударяя в них так сильно, что за три минуты довел до пика.

— Эллиор… — я должна была сказать еще-кое, должна была — сейчас, пока все хорошо, пока мы здесь — в маленьком личном раю на земле…

— Что, моя лаани?

Темп нарастал, в глазах уже плыли круги от приближающейся бури.

— Я люблю тебя… так люблю…

Повторяя заветные слова, я упала ему на грудь и сжала всем, чем только могла, всхлипывая и кусая его, будто и сама метила, делала его моим… чувствуя, как он изливается внутри меня с гортанным стоном…

* * *

Тем же вечером, собрав сумки и крепко держась за руки, мы стояли перед заветной дверью — уже открытой — и заворожено смотрели в глубь иного мира. Мира, в котором я была никто, а мой любимый — потерявшим силу Огня потомком драконов. Сказать, что мне было страшно — ничего не сказать.

— Идем? — утвердительно спросил он.

Судорожно выдохнув, я кивнула. Закинув сперва сумки с накупленным впрок барахлом, один за другим, мы шагнули внутрь.

— Мой господин, вы вернулись! — прямо на нас, вытянув тонкие руки, медленно бежала леди Адриана.

Именно так — медленно бежала. Как у нее это получалось, я так и не поняла, ибо ног ее под платьем видно не было, но бежала она как в замедленном кадре кинофильма, только что волосы не развевались под чепцом.

Откуда, к чертям собачьим, она здесь взялась?! Неужели дверь открылась не там, где нужно…

— Черт бы его… — ругнулся Эллиор. — Я жил в этих покоях, когда был маленький. Вероятно, вспомнил о них, когда создавал дверь…

Я догадалась, что произошло — мы материализовались не в его крыле, а в том, куда поселили его гребаную «невесту»! Прямо в ее личной гостиной!

И теперь леди Адриана неслась на него на все парах, совершенно не обращая на меня внимания, будто не девушку ее «господин» привез с собой из другого мира, а еще одну сумку с барахлом.

И тут я поняла, что проблема не только в отсутствии внимания соперницы к моей персоне. Бежала она не просто так — а вытянув свои незакрытые перчатками огненные ручонки!

Твою ж мать! Если она коснется Эллиора, и у него останется ожог… мы спалимся в буквальном смысле этого слова! Конечно, на нем пиджак и рубашка, но иди знай, за что ей придет в голову его схватить — может и за лицо! Может вообще целоваться полезет! Раз уж настолько дурная, что не замечает, что «жених» привез домой другую невесту.

Думать было некогда. И кроме как закрыть моего драгоценного собственной грудью, ничего не оставалось. Уж что-что, а ожога у меня точно не будет.

Бросив на пол сумку, я резко шагнула вперед, заступая Эллиора.

— Ай! — взвизгнула Адриана, врезавшись в меня с размаху лбом, и замахала руками, явно собираясь шлепнуться на свою аристократическую задницу.

Сжалившись, я схватила ее за запястье и помогла удержаться на ногах — еще не хватало нам перелома бедра…

— Кто это? — захлопав бледными ресницами, леди Адриана беспомощно уставилась на меня, однако спрашивала у своего «жениха» — будто обратиться ко мне лично было выше ее сил.

Эллиор вздохнул, отодвигая меня в сторону.

— Подожди снаружи, Надя. Нам с Адрианой надо поговорить.

— О чем это вам… надо поговорить? — услышала я фальшиво спокойный женский голос со стороны дивана у окна. И даже зажмурилась от страха — ох, что сейчас будет… Скандал-то ладно. Главное, чтобы молнии метать никто не начал…

— Матушка, с вами я тоже поговорю, но в данный момент я имел в виду леди Адриану, — с тем же фальшивым спокойствием ответил Эллиор, не выпуская моей руки из своей. — То, что я собираюсь ей сказать, не терпит свидетелей. Думаю, она оценит, если вы оставите нас.

— Оставить вас, значит? — вставая с дивана, мать скинула с колен болонку, которую держала на коленях, и лишь по этому жесту я поняла, что она держится из последних сил, чтобы не психануть. — После того, как весь двор с ног сбился в поисках своего господина, вы предлагаете мне… оставить вас?!

Эллиор поморщился.

— Не переигрывайте, матушка. Меня не было несколько дней, и, думаю, мой оруженосец имел представление, куда именно я отправился. К тому же амулет с моим локоном, который вы носите на груди, совершенно ясно давал вам знать, что я жив и здоров.

И, действительно, рука леди Варгос машинально потянулась к груди, нащупывая нечто невидимое под плотной тканью платья. Вот только каменное лицо ее говорило о том, что амулет — это вовсе не аргумент.

Молча она подняла обе руки и вытащила на свет крупный золотой медальон. Так же молча сняла его и протянула Эллиору на вытянутой руке.

Тот отпрянул.

— Что… что за… — пробормотал, штуковину его в руки. — И давно он… такой?

— Какой? — не выдержала я, вытягивая шею, чтобы рассмотреть, пока тот вертел амулет в руках.

— Хм… Если я в порядке, медальон мерцает фиолетовым огнем и… теплый… А теперь он… будто погас. Не трогай, Надя, к нему не должен прикасаться никто, кроме близкой родни…

— Истинная не считается близкой родней? — покладисто улыбнувшись, спросила я, убирая руку.

— Нет, просто истинной. Матушка, простите ради Бога, — он устало потер лоб. — Я понятия не имею, что с этой штуковиной… Наверняка иссякла магия или что-нибудь в этом роде… Вы, должно быть, с ума сходили…

Он не договорил — с глухим стуком, будто подкошенное сухое дерево, леди Адриана свалилась в обморок.

* * *

— Она не может быть твоей истинной! Харимэ никогда не бывают истинными — они предназначены для другого… использования. Да что харимэ! Даже Светлые не бывают истинными… Ты потомок дракона, сын мой! Твоя лаани не может быть простой смертной!

Окончательно растеряв самообладание, леди Варгос металась по комнате, страдальчески заламывая руки.

— Может, матушка. Дракон почувствовал ее. И пометил.

Оттянув плечико моего платья, Эллиор показал ей огненный шар, оставшийся от укуса.

— О боже, боже! — закрыв лицо руками и упав в кресло, леди Варгос уже в голос рыдала. — Какой позор… Ты ведь купил ее! На рынке… Она девка с невольничьего рынка, Эллиор! Делай с ней, что хочешь, хоть пять таких купи, но, сынок… у тебя должна быть законная жена и наследники! Что будут думать о нас при дворе?!

— Скажи ей, что я была девственницей! — прошипела я ему на ухо, чувствуя, что еще чуть-чуть и от моего уважения к будущей свекрови не останется ни капли.

А ведь я ее уважала, эту женщину — она мне сразу понравилась, хоть и ошарашила тогда новостью о невесте. Сдержанная, хладнокровная, аристократка до последней идеально уложенной волосинки, она обладала тонким, хоть и странным чувством юмора, идеально подходившим ей. И так замечательно умела выгибать бровь — почти как Эллиор…