Не помогло — женщина явно была не в себе, и к тому же обладала нечеловеческой силой…

Скоро от ее железных рук, перекрывающих мне кислород, перед глазами пошли круги. Ругаясь и костеря ее на чем свет стоит, Эллиор хватал мать за запястья, за пальцы, отгибая их… И только спустя добрых полминуты, она сдалась, ослабляя свою хватку и давая мне дышать.

— Если… ребенок родится недоношенным, это будет… ваша вина… — прохрипела я, хватая ртом воздух.

— А то, что мой сын теперь недо-Огненный, это чья вина?! — отбиваясь от Эллиора, шипела свекровь, все же додумавшись не поднимать сильно голоса — не хватало еще, чтобы услышали за дверью.

— Моя! Это моя вина и мой осознанный выбор! — встряхнув ее для острастки, Эллиор заставил мать сесть обратно в кресло и только тогда, болезненно поморщившись, взглянул на свои ладони.

— О нет! — ахнув, я кинулась к нему, подняла за запястья его руки. То, чего я и боялась — и ладони, и пальцы, все были сплошь покрыты красными ожогами, уже пухнущими волдырями.

Кинула злой взгляд на мамашу.

— Вам не приходило в голову носить перчатки, хотя бы для того, чтобы не спалить собственную болонку, не говоря уже о сыне?

— Моя болонка огнеупорная — такая же, как и ты! — огрызнулась, тяжело дыша, мамаша, испепеляя меня взглядом — о, как она, наверняка, сейчас желала, чтобы я НЕ была огнеупорной! И чтоб ее взгляд реально мог испепелять. — А что теперь делать с сыном, ума не приложу! Может ты подскажешь?! Как он править будет? Чем страх наводить?!

— Умом! Умом он будет править, а не страх наводить! Но где ж вам понять…

— Хватит! Поговорили! — рявкнул Эллиор. — Мать, неси заживляющую мазь и бинты. Надя, сядь и молчи. Просто молчи.

— Уже, «мать», значит, да? Как же быстро ты лишил меня титулов и высоких обращений… — шипела в ярости леди Варгос. — Одной уличной девки хватило! А ну как я объявлю во всеуслышание, что мой царственный сынок потерял свой Огненный Дар? Думаешь, захочет народ правителем простого смертного? Когда все Лорды на тысячи миль вокруг могущественные Властители Огня? Не попросит ли мать отправить сына на покой и взять бразды в свои руки?

— А знаешь что? Объявляй! — неожиданно спокойно ответил Эллиор. — Из тебя выйдет хороший правитель, и я не стану тебя останавливать. Дай только вещи собрать. Пойдем, Надя, залечишь мне ожоги перед отъездом…

По привычке он взял меня за руку, шикнул от боли и отнял руку, растопыривая пальцы… Пришлось идти так.

— Эллиор, стой! Я не отпускала тебя! — громыхала сзади мать, все еще сохраняя металл в голосе, но я уже слышала дрожащие, заискивающие нотки. Небось, разревется, как только дверь за нами закроется…

Обернулась на пороге, хотела позлорадствовать, но почему-то не получилось — до того жалко леди Варгос смотрелась в своем бессильном гневе. И пожалеть не получалось — не она ли только что душила меня и называла «проклятой сукой»?

В гробовом молчании мы дошли до того места, где складировали временно наши вещи.

— Уходим?

Он помолчал, потом мотнул головой.

— Нет. Подождем, пока она сделает то, чем грозилась. Тогда мне будет легче…

«Не прощать ее» — мысленно договорила за него я.

— Хорошо… — согласилась сразу же. — А пока не сделала, надо срочно залечить тебе раны. Потому что если тебя увидят… таким, то уже будет неважно, кто это сделает. Назад дороги уже не будет.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Когда ты стала у меня такой умной? Тебе в пору самой становиться правительницей.

Я улыбнулась, поднялась на цыпочки и поцеловала его в нос.

— Четыре в одной, помнишь? Что-нибудь да это значит…

Ожоги зажили за три дня — благодаря волшебной мази из каких-то невероятно редких и дорогих ингредиентов, еще более редких, чем песок для перемещения.

Каждый день я смотрела на сдувающиеся волдыри на ладонях Эллиора и радовалась до слез. Хоть эту проблему решили.

Со всем остальным было сложнее.

Леди Адриана уехала — без скандала, она в принципе не смогла бы его закатить, разве что еще раз хлопнуться в обморок. Зато не успела отъехать, прилетел голубь от ее папеньки, с объявлением Валлиорской долине «ультиматума» — откупные в размере тройной суммы от предполагаемого приданного, или война.

Грустно и страшно. И немного смешно, учитывая, что леди Адриану тут же просватали сразу трое окрестных лордов, и никаких убытков ее семейство от разрыва помолвки с лордом Варгосом не понесло, разве что моральных. Огненные леди и впрямь были на вес золота.

Такие огромные откупные отцу невесты Эллиор платить не собирался, учитывая, что ни о чем таком в брачном договоре никогда не упоминалось, и в случае расторжения помолвки семье невесты не полагалось ничего. Однако, и война с соседом была крайне не желательна — чужими жизнями рисковать ради собственного кошелька он считал неправильным, да и война в его положение непременно означала бы «выход из шкафа» — в том смысле, что ну никак на войне было бы не скрыть на войне, что Огненные силы у Лорда-Командующего безвозвратно потеряны.

Вместо всего этого Эллиор нанял толкового юриста — попытаться как-то разрулить эту проблему дипломатическими средствами, а не оружием. Занялся бы дипломатией и сам, да не в том состоянии был — обозлившись на одну ревнивую гордячку в чепчике.

Да, мой любимый явно страдал из-за ссоры с матерью, хоть и старался не расстраивать, не грузить свою беременную лаани, играя непробиваемого, давно оторвавшегося от мамкиной юбки мачо.

Получалось у него неплохо, особенно учитывая то, что с раннего утра и до полудня он не думал ни о чем, кроме работы, пропадая в своем «кабинете» — так я назвала прилегающую к нашей гостиной комнату для аудиенций, где принимали самых разных доверенных лиц и жалобщиков из знати. Вскоре там же стали появляться и местные агрономы с землемерами — Эллиор затеял провести по всей долине оросительную систему, насмотревшись в моем мире на чудеса прогресса.

Где-то к полудню его рабочий день заканчивался, и мы вместе обедали в Малой Гостиной. Неизменно, посреди обеда нам приносили письмо с приглашением от леди Варгос присоединиться к ней за ужином, и неизменно, она приглашала своего сына одного.

С тем же замечательным упорством, Эллиор отписывался снизу письма, что будет очень занят и присоединиться никак не сможет. А чтобы мать не сомневалась в том, что он действительно «занят», каждый день придумывал какое-нибудь новое развлечение для нас обоих — то приглашал артистов из местного театра, то устраивал светский прием для золотой молодежи, на котором я блистала нарядами и купалась в почестях некоронованной королевы.

А то и просто посвящал вечер длительной прогулке по тропинкам прилегающего к замку леса.

И вот тут-то, во время таких вот вечерних развлечений, на него обычно «накатывало» — погруженный в свои мысли, он заметно отстранялся, иногда даже глаза закрывал, продолжая, однако, держать меня за руку или поглаживать по животу. Какими бы веселыми наши вечера ни были, его со мной на них не было.