Вокруг не было ни малейшего намека на присутствие человека. Ни тропы, ни даже примятой травы. В какую сторону идти, Максим не знал. Единственное, что пришло ему в голову, забраться на дерево и оглядеться. Если он где-то на испытательном полигоне, то, может быть, он увидит трубу котельной, которая возвышается над лесом на добрые пять метров и находится недалеко от городской застройки.

Вокруг росли в основном ели. Лазить по ним было очень неудобно. Множество мелких веточек и иголки жестоко мешали, стараясь поцарапать и уколоть. Потирая раненные руки, он решил поискать более удобное дерево. Наконец ему попалась здоровенная сосна. Нижние ветви у нее были отломаны. Вместо них торчали короткие сучки. Этого было достаточно, чтобы попытаться забраться наверх. Максим ухватился за один из них и, подтянувшись, нашел сук, на который можно было поставить ногу. В конце концов, закрепившись на дереве, он полез вверх, стараясь игнорировать сыплющиеся в глаза и за шиворот иголки и всякий мусор и не обращать внимания на подтеки смолы, в которой очень быстро вымазался.

Максим был в прекрасной физической форме, даже после такой неоднозначной и бурной ночи сил у него было предостаточно. Очень быстро он добрался до самой высокой доступной точки. До верхушки дерева оставалось еще, по меньшей мере, два-три метра. Со своего места оглядеть море крон Максим не мог. Для этого ему нужно было найти или более высокое дерево, или залезть выше, рискуя упасть под обломившейся веткой. Разумеется, никакой трубы он тоже не увидел. Зато понял, с какой стороны восходит солнце. Хотя оно еще не поднялось, его яркий свет все же уже пробивался через белый морок утреннего неба.

Это было уже что-то. Если он находится на полигоне, то ему нужно просто идти от солнца. В конце концов, он выйдет либо на пересекающую полигон дорогу, либо на дорогу, которая ведет в Собинку. Максим слез с дерева и, запомнив, в какой стороне встает светило, направился от него.

Идти, несмотря на то, что уже рассвело, было так же тяжело, как и ночью. Лес оказался очень непростым. Когда в нем встречались острова, поросшие хвойными деревьями под которыми сплошным ковром разросся густой зеленый мох, становилось чуточку легче. Мох под ногами раскачивался, создавая ощущение, что идешь по огромному водяному матрасу. Главное было обходить скелеты поваленных деревьев, ощетинившихся ребрами безжизненных веток. Некоторые стволы поглотил мох. Их очертания отчетливо выступали на его поверхности, как будто кто-то их загнал под этот зеленый ковер.

Но, когда Максим снова выходил на участки смешанного леса или забредал в березовые рощи с редким вкраплением осин, усилий и времени приходилось тратить куда больше. В таких местах помимо деревьев, находящихся на разных уровнях падения: от грохнувшихся плашмя вместе с гигантским выкорчеванным корневищем до грустно повисших на других деревьях высохших стволов, встречались густые заросли малины, разного рода кусты и кустики, молодая поросль, а под ногами постоянно путались большие травяные кочки. Приходилось много петлять, выбирая более-менее подходящий путь. Не удивительно, что Максим то и дело сбивался с маршрута.

Сырая одежда нехотя сохла на теле. Он продрог, и его била сильная дрожь. Пару раз приходилось залезать на деревья, чтобы определить, где находится запад, в сторону которого ему необходимо было идти. В такие моменты он почти согревался.

На западе мещерский лес, пересекаемый Клязьмой, кончался. Максим забирал немного севернее, чтобы выйти как можно ближе к городу. Вскоре солнце поднялось достаточно высоко, чтобы можно было ориентироваться с земли.

Лес показался Максиму каким-то болезненным. Часто на земле встречались завядшие листья. Во многих местах трава начала жухнуть, Несколько раз с ним случались флэшбэки[18]. Он натыкался на пеньки, кочки или кусты, в которых узнавал лесных духов, наподобие того, что встретил ночью. Или проникался идеей единства окружающего его леса. Но лишь на пару мгновений. И, не останавливаясь, шел дальше.

Через пару часов Максим, наконец, выбрался на дорогу. Он сразу же её узнал. По старому асфальту, положенному поверх дорожных плит. В местах соприкосновения плит асфальт сильно растрескался и провалился. Дорогу давным-давно никто не ремонтировал. Он, без сомнения, был на полигоне. Вот, если бы с ним сейчас находился Медяный, он наверняка определил бы точное их местоположение. Но, увы, Максим был один.

Максиму ничего не оставалось, как идти вдоль дороги на север. Было раннее утро, и шансов, что кто-то поедет по полигону и подберет его, было мало. Он шёл, шёл и шёл. Ужасно хотелось пить. Начали гудеть ноги. На пальцах и пятках сырая обувь натерла мозоли. К тому же, оказавшись на свободном пространстве, Максим стал тратить меньше энергии, и его снова начало знобить. Он откровенно страдал.

Через час с небольшим он, наконец-то, дошел до КПП. Ему не хотелось объяснять сотруднику охраны, что он делал ночью один на режимном объекте, поэтому, завидев вдалеке скворечник пропускного пункта, свернул в лес и обошел его точно так же, как накануне Ефим объехал его на мотоцикле. Правда, Максим шел не по тайной дорожке, а прямо сквозь лес. На ногах-то это удобнее, чем на колесах. Спустя еще час он вошел в город.

Его поразило оживление на улицах Луча. По его подсчетам должно быть максимум около семи утра. Но количество людей и автомобилей было, по меньшей мере, часов на девять. Причем буднего дня. Проехала мусоровозка. Странно, ведь воскресенье… Но, если ездит, значит, уже начался рабочий день. Это изрядно напугало Максима, ведь он мог опоздать на дежурство. Поэтому он сразу же направился в отдел. Во влажной одежде, измазанный смолой, с паутиной в волосах и ошалевшим взглядом.

Дежурный открыл ему дверь, но вышел в коридор, чтобы лично его встретить.

— Привет, Петрович, — устало кивнул Максим, — что уже поменялись? Я немного опоздал….

— Не то слово, — горько усмехнулся тот.

— Потеряли меня? — извиняющимся тоном поинтересовался Максим.

— Все ноги отбили искать! — ответил дежурный без тени веселия.

Максим с тревогой заглянул ему в глаза, пытаясь понять, что произошло. А что-то явно случилось. Максим это чувствовал. Что-то плохое, что в купе с испорченным удостоверением сулит серьезные неприятности. Неужели он так сильно опоздал? Или что-то такое натворил вчера ночью. Может быть, всем стало известно, что он принимал наркотики?! Дежурный по отделу смотрел на Максима с непроницаемым лицом, нагнетая обстановку.

— Что, уже кого-то вместо меня назначили? — осторожно спросил Максим, пытаясь прощупать почву.

— Пока нет, ищут…

— Так, может, и не надо искать, я же пришел…

— Это уже не мне решать…

— А что начальник здесь?

— Все