разъяренного быка я встретил лоб в лоб, чем сбил Игната с толку. Он-то думал, что ему снова придется меня ловить. Но вот обломись, я резко отскочил назад по прямой, подлавливая правую руку борца. Игнат, уже лишенный равновесия, стал заваливаться вперед. Разница в тридцать килограмм нивелировалась, потому что борец потерял точку опоры. Благодаря этому мне довольно легко удалось сделать кувырок и развернуть его за руку, вцепившись в запястье. Мы рухнули на пол, я, перегруппировавшись, зашел на болевой, делая классический излом руки. При желании, из такой позиции я мог легко оторвать Игнату руку. И борец напрашивался на перелом и порванные связки — Игнат попытался высвободиться. Дури-то в нем все еще оставалось через край.

— Сломаю, — зарычал я, с трудом удерживая захват так, чтобы не переусердствовать. — Стучи, идиот!

— А-а-а… — рычал Игнат, теперь уже у него пропало всякое желание говорить.

Он продолжал лихорадочные попытки высвободиться из захвата. Сумел благодаря своей мощи подняться сначала на колени, а затем в полный рост. Я как клещом висел на его руке, понимая, что если отпущу — хана, он рухнет на меня сверху и удосрочит, вытерев мной ковер. Игнат же вряд ли понимал, как выходить из болевого из того положения, в котором он оказался. От того скорее инстинктивно сделал единственное правильное движение. Попытался поднять меня повыше, вместе с рукой, на которой я повис. Понятно для чего — ударить мной с размаху о ковер, приложить прямо затылком и хребтом.

Но вот хрен там, братец — ты сам напросился.

Я резко выгнул спину, увеличивая давление на локтевой сустав борца. И отчетливо услышал, как что-то хрустнуло. Что… ну да ладно, я предупреждал. Игнат взвыл, его рука резко ослабла и повисла плетью, я вместе с ней, сползая обратно на ковер.

— Э! Хорош!

Стучать гордый борец не собирался, но хруст, раздавшийся в зале, слышали все. Разнимать нас бросились и мои парни, и борцы. Я отпустил руку, понимая, что нанес Игнату травму, и не хотел ее усугублять. Парню просто нужно знать, что в спорте не менее важен инстинкт самосохранения, а не только бойцовский дух, который заставляет тебя идти до конца. Сколько таких львов, которые вместо того, чтобы постучать и сохранить здоровье, терпят до конца! Ну а потом засыпают или ломаются.

Игнат корчился на борцовском ковре, держась за поврежденную руку. Я понимал, что борцы могут и вскинуться, а тогда и наши не отступятся. Среагировал вовремя, вырос между Танком и еще одним борцом-тяжем. Они, как будто забыв о травмированном Игнате, сразу поперли друг на друга. Похоже, что успели зацепиться, еще пока мы Игнатом возились на ковре.

— Пацаны, хорош. Танк, тормози! Э! Борцы, своего заберите.

Уж не знаю, насколько бы сыграл мой сдерживающий фактор и каков бы был из меня «железный занавес», скорее всего, эта парочка громил попросту смела бы меня с пути. Но благо, что остальным бойца хватило тяму не разжигать конфликт. А может быть, причиной стал всё ещё лежавший на тумбе пистолет. Борцы хоть и были серьезной силой, но бандитами они не были. И если существует психология вооруженного человека — то есть и психология человека, кому это оружие угрожает. Все остановились, боксеры переключили внимание на меня, борцы — на Игната.

Бедолага, малость не рассчитавший свои силы, шипел, пытаясь пошевелить рукой. Я с удивлением видел, что у него это даже получается. Блин, камень внатуре! Я-то думал, это гарантировано перелом, за малым не оторвал ему руку. Но нет, борец морщась, медленно повернул покрасневшую и уже немного припухшую руку, а потом еще и согнул. усть и не полностью, но главное — кости были целы…

Кто-то присвистнул.

Да, повезло.

— Брат, ну ты даешь, он в два раза тебя больше!

— Где ты такие приемы подсмотрел?

— Ты его на х*р поломал!

Боксеры начали наперебой засыпать меня вопросами, похлопывать по плечу, обнимать. Как обычно бывает после трудовой победы. Не скажу, что я особо напрягся, но и не просто пришлось с кабанчиком Игнатом. Как дикого мустанга, мне его пришлось приручать.

— Было время, когда я на самбо ходил, — улыбнулся я. — Кое-какие приемчики с тех пор запомнились.

Конечно, не самбо единым, тут еще и с той же смешки кое-чего перенял, но пацанам вовсе не стоит знать о моем реальном бэкграунде. Все равно ни хрена не поймут и не поверят. Сейчас смешанные единоборства только в самом начале своего становления. И объяснять народу, на каком уровне находится ММА в том времени, из которого я пришел — то же самое, что объяснять Джону Салливану о технике Майка Тайсона.

Тем более, что в дурку я пока не стремился.

Я решил поинтересоваться о здоровье соперника, двинулся к Игнату, когда передо мной выросла парочка борцов. Видимо, парни посчитали, что я иду вперед рогами и хочу снова разогнать конфликт. Обстановочка-то оставалась напряженной.

— Братва, расслабьтесь, — обозначил я, легко хлопнув по предплечью одного из борцов.

Те расступились, а я подошел к Игнату, присаживаясь на корточки. Тот посмотрел на меня исподлобья, но без былой агрессии — остывал.

— Чего не постучал, я же предупреждал.

— Откуда я знаю, что ты, сука, ростовский Чак Норрис… — беззлобно прошипел Игнат, потирая поврежденную руку.

— Рука как?

— Сначала думал, что сломал, но ничего — вроде, шевелить могу, — сдавленно проговорил борец.

Он, конечно, пытался крепиться и не показывать, что ему тяжко приходится. Пытался замылить окружающим взгляд, не акцентировать, что травма болезненная и приносит ему страдания, но получалось из рук вон плохо. Борец продемонстрировал мне руку, аккуратно согнул в локте, примерно наполовину, потом разогнул. Сжал и разжал пальцы.

— Ясно все, ты связки, братец, потянул. Для порядка я бы в травму смотался провериться, — прокомментировал я.

— А, ерунда, — отмахнулся он. — Ты точно боксер, а?

Я только улыбнулся, дружески взлохматил Игнату волосы на голове и с выдохом поднялся. Нормальный парень, дурной немного, но это от молодости. Со временем научится дурь в правильное русло направлять. Я протянул ему руку, чтобы он поднялся. Мы обнялись — если конфликт и был, то сейчас мы окончательно похоронили топор войны. Подуспокоились и остальные.

Травмированный пошел на «скамейку запасных», чтобы далее наблюдать за событиями с лавки. Ну ничего, борцов еще десяток, не Игнатом единым проверять парней. Остальные — такие же здоровые лбы, так что справятся. Пока борцы что-то между собой перетирали, я тоже подозвал своих.

— Парни, все видели, как против борцов на проходах работать? — спросил я.

Покивали. Репы почесали, задали уточняющие вопросы. Очевидно, что повторить те приемы, как выдал я, сходу не получится. Тут нужны часы или дни тренировок, без этого никак. Но иначе ребята вообще все до одного проходы