— хорошо за сто. Поэтому к моему появлению на ковре он отнесся скептически, соперника во мне не видел. Да просто насмешливо хмыкнул и все.

Я понимал, что мне придется несладко с таким недовесом, но взялся за гуж — не говори, что не дюж.

Мы стали друг напротив друга. Игнат снова с стойку встал, а я, в отличие от Танка, пружинисто запрыгал на ногах.

— Готов? — оскалился Игнат.

— Погнали, — я отрывисто кивнул

Глава 18

Для того, чтобы сконтрить проход в ноги, существовало несколько способов. Самый очевидный и самый действенный из тех, что я знал — тупо отскочить назад, резко и по прямой. Так, чтобы соперник не загреб твои ноги и сам провалился, нырнув дельфинчиком в пол. После следует сместить центр тяжести и навалиться всем весом на своего соперника сверху, чем и лишить маневра.

Способ здоровский, но для меня — провальный по определению. Слишком велика разница в весе между нами. Игнат на втором этапе сметет меня как пушинку, даже не почувствует, тупо со спины сбросит и съест вместо обеда. Но это если я полезу в борьбу.

Другой отличный способ тоже существовал — ударить навстречу летящим коленом, выбрасывая удар в тот момент, когда соперник только начинает движение. Важно поймать момент на самом старте, когда происходит рывок. Я хорошо знал этот прием и, было время, отправил так несколько излишне самоуверенных бойцов в глухой нокаут.

Остальные способы требовали не только мастерства ударника, но и грэпплинга, где опять-таки главную роль играла весовая категория. Их я даже не вспоминал. Да и некогда было вспоминать, чего лукавить. Игнат медведем бросился на меня, желая схватить в свои лапы и скрутить в бараний рог. Я в прыжке выбросил контрудар, метя коленом в его подбородок.

Хлоп!

Припечатал! Есть!

Колено, как нож в масло, прошло через руки борца, расставленные как у вратаря во время исполнения одиннадцатиметрового — забрало открыто, залетай не хочу. Вот и я попал, попал плотно, застав Игната врасплох — было видно, что он никогда не сталкивался с коленом, от того его прозевал. Эффект от удара коленом был примерно такой же, как от удара битой, но — облом! У Игната, как и у моего товарища Танка, оказалась железобетонная челюсть. Удар разве что взбодрил борца, тот, все так же расставив руки, замотал своей башкой, вытаращив глаза. И это длилось разве что полсекунды. Проблема в том, что падать он не собирался, хоть и гульнул в коленках.

Точно как раненый медведь, он только усилил напор. Я попятился и всадил следом двойку, пытаясь остановить эту махину. Борец схавал и эти удары, а чтобы еще не пропустить, начал размахивать руками, как пловец в бассейне погреб. Осознанно или нет, но он своими граблями блокировал мне возможность снова атаковать. Дури в Игнате было не просто много, она как будто перла у него из всех щелей — излишки выходили. Сдаваться парень явно не собирался, предпринял третью по счету попытку меня схватить. Речь теперь не шла о проходе в ноги, о котором мы договаривались. Он хотел хоть как-то меня задержать, хотя бы мизинцем ухватиться. Рожа перекошенная, слюни летят.

Мои кореша, видя, что у борца ничего не получается, зашумели, в ладоши захлопали и погнали меня вперед.

— Боец, давай!

— Мочи!

Борцы напротив поутихли и смотрели во все глаза, не понимая, что происходит. Как какой-то восьмидесятикилограммовый дрищ до сих пор стоит на ногах, а огромная мускулистая туша в лице Игната не может его поймать и размазать? Ну не складывался пазл в голове у вольников.

— Куда побежал! — взревел Игнат, взбешенный тем, что я избегаю идти кость в кость. — Борись!

Я не привык разговаривать в бою. Молча, работая на челноке, довольно легко сместился с угла атаки. Следом сунул хлесткий боковой борцу в печень, отчего Игнат только сильнее стиснул зубы, так что на весь зал эмаль скрипнула. Удар он почувствовал очень хорошо. А удары в печень, как и в бороду, кстати, часто имели этакий накопительный эффект в схватке. Чем больше тоннаж наносимых ударов, тем выше вероятность голову или корпус пробить, даже если разница в весовой колоссальная. Сейчас же, судя по перекошенной роже борца, в копилочку была заброшена первая монетка.

Но он, зараза, терпел.

По-хорошему нас можно было останавливать — формально мне удалось сконтрить проход, попытка вольника оказалась неудачной. Но Игнат не собирался останавливаться и хавать такой позор, чем, по его разумению, являлся наш бой, категорически не хотел. Ну а остальным присутствующим было по кайфу поглазеть, чем по итогу все обернется и чье кунг-фу окажется лучше. Тем более, что попытка прохода, фактически, обернулась моей с Игнатом дракой.

Пару раз попав по чугунной башке Игната, я почувствовал, как загудели кулаки. Где-то внутри я знал, что если борец еще пару раз провалится, а заодно пропустит мои плюхи, то схватка закончится нокаутом. Но рисковать кулаками, когда на носу висел турнир по боям без правил — глупо. Все могло закончиться разбитыми костяшками, и тогда прощай мои мечты о спортивном будущем.

А я, черт возьми, не собирался прозябать. Не здесь и не в этом времени.

Так что в следующий раз, когда Игнат бросился на меня, я поберег кулаки. Бить по печени, где нет костной ткани — не менее рискованно, кулак не закреплен, может вылететь к чертям. Поэтому я ударил ногой — жестко работая стоппером навстречу, в лучших традициях Джонса. Стопа плотно легла на коленную чашечку, выбив опорную ногу, и Игнат, потеряв равновесие, кувыркнулся на ковер. Я проводил его взглядом, останавливаясь.

— Заканчиваем? — сухо спросил я и улыбнулся. — Проход у тебя как-то не задался, может, в следующий раз получится?

На этот раз Игнат лишь что-то прохрипел. Этот кабан оказался настолько живуч, что почти полностью восстановился от пропущенных ударов. Тяжело и гулко дышал, покраснел и поднялся на ноги, вновь становясь в стойку, даже не хромал. Снова поверил, что сможет меня поймать. Как взбешенный мельканием красной тряпки бык, он собирал силы для очередного решительного броска.

— Сдаешься? — как показалось, с надеждой в голосе спросил он, утирая струящуюся из разбитой губы кровь.

Я только головой мотнул, дерзко поманив борца пальцем. Интересный какой, с хрена ли мне сдаваться? Мои пацаны заржали, как кони, понимая, что не Игнату сейчас раскачивать правила игры, а борцы, как будто придя в себя от шока, вновь начали поддерживать своего.

— Давай, брат!

— Ломай его, ты сможешь!

Игнат яростно подался вперед, с выпученными глазами, чтобы возложенные на него надежды соратников оправдать. Я остался стоять на месте, все это пора было заканчивать. Бросок