- Прекрати! – закричала я, чувствуя, как меня саму треплет.

- Да не потопил! Навряд ли! – кивнул мельник. – Он давно уже не топит. Поговаривают, что Леший его проклял. Коли потопил, то на ней жениться придется, когда девка вырастет.

- Погоди! Я пастуха его вызволила! Там отмолить можно! – воспрянула духом я, глядя на мельника и Алексашку. Алексашка хоть и слыл самым сильным колдуном в уезде, но похож на самого сильного колдуна не был никогда.

- Да куда там! Водяной сам никого не возвращает! – заметил мельник. – Сколько рядом с озером жил, сколько людей в нем тонуло, он даже утопленников не возвращал! И хлеба пускали по воде, и деньги в воду кидали… С горем пополам удавалось тело выспросить. А пастух ему сам, видать, надоел, раз так быстро отдал!

- Но ведь вернул же! – спорила я, понимая, что такой мести я не ожидала.

- Ходит пастух, слюни пускает. Как дите малое! Может, отойдет попозжа! – причитал упырь.

- Это его так водяной? – перепугалась я, чувствуя, что мне нехорошо.

- Нет, вернулся-то он нормальный. Жена просто в сердцах его по голове огрела ухватом. Мол, столько лет тебя носило! – запричитал мельник, а потом рукой махнул.

- Ты куда, Настя! – крикнул Алексашка, когда я решительно направилась к озеру.

- Овинник! Ты где? – позвала я.

- Я тут! – послышался голос крайне полезной нечисти.

- Скажи мне что-нибудь ну очень обидное! – потребовала я.

- Рыба у тебя горелая! Я овине запах чуял! И щи кислые и жопа толстая! – рассмеялся овинник.

- Настя! Одумайся! – послышался крик Алексашки. Мельник за нами не поспевал. – Настя!

Я бежала через поле, даже не чувствуя усталости. Забрал. Мою доченьку! Ничего себе, я как страус! Аж пыль столбом!

- Ничего себе, как я быстро бегаю!

- Ага! – послышался голос снизу. – Быстро бегает она!

Я увидела, как меня несут черти. Они подхватили меня и лихо потащили по дороге. Казалось, они невидимые. В клубах пыли изредка можно было уловить силуэты. А пылили мы знатно. Как самосвал!

- Налегай ребятушки! Жопа толстая! Долго не продержимся! – слышалось снизу.

- Кто это сказал?! – рявкнула я, слыша крик Алексашки: «Подожди! Настя!».

Лес уже раскрыл свои объятия. Где-то сквозь ветки пробивалась алая полоска рассвета, похожая на лесной пожар. Старая скрипучая мельница осталась позади.

- Настя! Обожди! У меня не так много бесов осталось! – кричал Алексашка. – Ты головой думай! Сейчас он грозу вызовет, у тебя бесов не останется! Что ему твои бесы, Настя!

Я видела хлипкий мосточек, который кто-то постоянно чинит. В первый раз по нему бежала настоящая Настя в моем сне. Потом я, спасаясь от Алексашки. И прыгнула в темный омут.

- Отдавай ребенка! – крикнула я, видя, как бесы бояться идти дальше. Я выбежала на середину моста, глядя в мутные воды озера, за которым давно закрепилась дурная слава.

- Настя! – крикнул Алексашка, едва поспевая за мной. Я уже мчалась по лесу вниз, туда, где виднелась спокойная гладь озера. – Не дури!

Я уже вошла в воду, раздвигая ее руками. Платье намокло, а каждый шаг баламутил ил. Мягкий, словно подушка, он затягивал ноги, обвивая их водорослями.

- Настя! - с берега крикнул Алексашка. Он метался по берегу, боясь зайти в воду. Я лишь раз обернулась на его крик. Он опасливо сделал шаг в воду.

Но я тут же почувствовала, как дно резко кончается и ухнула вниз.

Странно. Я же щи вроде не готовила? Как они кислыми могут быть?

Мир вокруг загудел, а я успела вынырнуть и набрать воздуха в грудь.

Невидимая сила утаскивала меня вниз, а я не пыталась вырваться, потому что там была моя Миленка.

Паника затопила меня, когда огромный желтый глаз уставился на меня сквозь толщу воды. От ужаса все внутри похолодело! Огромная щука проплыла мимо меня, взбаламутив воду.

Я дернулась и почувствовала, как подо мной что-то движется. Опустив глаза, я увидела ту самую огромную щуку, размером с газель, которая тенью плыла подо мной.

Последнее, что я помню, так это – огромная пасть, которая проглотила меня.

Очнулась я, лежа на каких-то перламутровых плитах. Они напоминали внутреннюю часть ракушек, которые я собирала в детстве. Казалось, по ним гуляют блики, как будто отражается вода. Странный узор качался, а я схватилась за грудь, ощупывая себя. Вроде бы целая!

И вот что удивительно!

Я дышу! Несколько раз я сделала глубокий вдох, чтобы убедиться, что это – не сон. Чувство, словно я нахожусь под водой, не покидало меня.

- Афу! – вдохнула я, как вдруг меня осенила мысль. Я -утопленница! Пока я смотрела на свои бледные руки, которые казались мне еще бледней, чем раньше, внутри все вздрагивало при мысли, что я все-таки утонула.

Я встала и направилась по коридору, поражаясь тому, насколько здесь просторно. Прямо в стенах виднелись жемчужины, маленькие, речные, от того и необычные.

Мои шаги отдавались гулким эхом, пока я думала о том, как буду вызволять Миленку.

«Чужие дети мне не нужны!», - пронеслось в голове, заставив горестно вздохнуть. – «Я своих хочу!».

Я вышла в роскошный зал, чьи своды терялись в темноте потолка. Никто не встретился мне на пути. Я подозрительно обернулась, но снова никого не увидела.

Мои шаги гулко отражались от стен. Пока что я не чувствовала себя утонувшей. Мокрой – да, а вот утонувшей нет. Правда, последнее время я чувствовала себя так, словно щука каждое утро глотала меня, жевала и выдавала на гора.

- Ничего, в лебеди была, в собаке была, теперь в щуке! – успокоила я себя, слыша детский плач.

Так!

Встревоженное сердце дернулось, а внутри все похолодело.

Насторожившись, я попыталась определить его местонахождения. И уверенными шагами пошла на звук. Руки горели голубым светом, нервы напоминали струну.

Дверца, похожая на старинный ларец была приоткрытой, а я толкнула ее, видя водяного среди роскошных палат. Одет он был в красивую одежду. Узор напоминал сверкающую чешую. Она серебрилась на могучей груди, бросая блики на все вокруг, словно пайетки.

- Где мой ребенок? – громко спросила я, сощурившись. – Отдавай сюда Миленку!

Он резко повернулся в мою сторону. В чуть светящихся глазах не было удивления, словно он ждал меня. Водяной встал и шагнул мне навстречу.

- Пришла все-таки, моя Ненастенька! – произнес водяной, улыбаясь. – А я думал, что не придешь…

- Что значит, не приду! Где моя дочь! – дернулась я, пытаясь пройти. – Отдай ее!