–Нет,– нахмурившись, сказала Эмма.– Полиция в нашем мире её не найдёт. Не успеет.

–Откуда ты знаешь?– спросила Натали.– В нашем мире в мамином доме может быть полно полиции. Вдруг кто-нибудь из соседей видел нас утром во дворе? Или…– Забавно, но Натали теперь надеялась, что кто-то видел, как она растоптала табличку в мамином дворе.

Эмма покачала головой:

–Нет. Я почти уверена. Потому что сделала скриншоты видео с камеры наблюдения. На всякий случай.

–Вот здорово!– восхищённо сказала другая Натали.

–Возможно, но у меня плохие новости.– Эмма снова показала остальным мобильник другой Натали.– Я увеличила его руку с телефоном, которую он высунул из шкафа, и увидела у него на экране сообщение.– Она повернула телефон так, чтобы всем было видно. Натали прочитала размытые увеличенные слова:

ВЕЧЕРИНКУПЕРЕНЕСЛИНАШЕСТЬ. ВЫХОДИ, АПОТОМ ВОЗВРАЩАЙСЯВУСЛОВЛЕННОЕ МЕСТО. ВСТРЕТИМСЯПОРАНЬШЕ. ПРИХВАТИЖЕНЩИНУ. ВСЕ ПЛАНЫ ВСИЛЕ.

–Что-то в любом случае должно произойти на вечеринке,– сказал Чез.– Хоть её и перенесли на другое время.– Он замахал руками, пытаясь отогнать остальных от тайного хода.– Там будет опасно. Поэтому вы все оставайтесь здесь. Тут спокойно. А я пойду разыщу маму, госпожу Моралес иДжо. И…– Чез хотел добавить «И обращусь за помощью к папе другой Натали», потому что он бы не справился в одиночку и не мог рисковать другими.

Но другая Натали покачала головой:

–Не получится. Я знаю, как проходят такие мероприятия, особенно если есть угроза нападения. Как только ты покажешься, тебя арестуют. Посторонних там не бывает. Все сразу поймут, что ты чужой.

–Я притворюсь официантом,– заявил Чез.– Возьму поднос с едой и…– Ему показалось, что он рассуждает так же наивно, как Финн.

–Ты очень храбрый,– деликатно сказала другая Натали.– Но весь персонал заранее отобран и проверен. Униформу они получают по личным удостоверениям. И сдают отпечатки пальцев. И это только начало. Во время мероприятий повсюду работают камеры наблюдения, и…

–Я могу спуститься,– перебила Натали.– Я притворюсь тобой. Тебе и остальным необязательно рисковать.

Чез едва сдержал горький смех – Натали тоже пытается защитить других.

Другая Натали подошла к кровати и начала заталкивать под неё обрывки плаката.

–Надеюсь, тот тип ничего не заметил,– пробормотала она.– И дверь закрыта – значит, никто не заходил. Ну почему я решила устроить сцену именно сегодня?– Она буквально тряслась от страха.

«Насколько же плох этот мир,– подумал Чез,– если человек так волнуется из-за какого-то плаката».

–Попробуй ещё раз позвонить бабушке,– предложила Эмма, протягивая телефон.

Другая Натали взяла его, но почти сразу прервала звонок и бросила мобильник на кровать.

–Не получается,– сказала она.– Ничего не понимаю. У простых людей связь, наверное, всё время обрывается – но только не у таких шишек, как мои родители.

–Тот тип ведь получил своё сообщение,– напомнил Финн.

Другая Натали прижала руки к лицу.

–А вдруг это большой за́говор против власти? Все этого боятся,– проговорила она и быстро огляделась, словно враг мог сидеть в любом углу.– И я не знаю, кто на чьей стороне. Эта «угроза нападения» может означать что угодно. Мои родители против кого-то что-то замышляют? Или кто-то замышляет против них? Э-э, обе ваши мамы могут оказаться меж двух огней.

Эмма схватила один из рюкзаков, которые принёс Чез, и высыпала содержимое на пол. На мгновение Чезу показалось, что она ищет свой ноутбук, но нет – Эмма по-прежнему держала его под мышкой. Она достала круглый металлический диск и сунула в ухо беспроводной наушник.

–Эй,– сказала Эмма, поднеся диск ко рту.– Ага, наши «жучки» ещё работают.– Она повернулась к другой Натали.– Можешь прикрепить эти штуки к одежде, в которой твои родители и бабушка пойдут на вечеринку? Мы все возьмём по наушнику и тогда хотя бы будем знать то же, что и они.

–Просто знать недостаточно,– заметил Чез, и уязвлённый взгляд, который бросила на брата Эмма, заставил его пожалеть, что он вообще открыл рот.

Но идея с«жучками» казалась такой же наивной, как и предложение притвориться официантом. «Не хватало только, чтобы Финн придумал какую-нибудь глупость, и тогда…» А где Финн? Чез развернулся.

Братишка устроился за столом другой Натали. Он достал из ящика красную ручку и что-то рисовал, придвинув к себе блокнот.

–Вот,– сказал он и протянул остальным несколько листков.– Сердечки.

УЧеза всё так поплыло перед глазами, что он едва разглядел рисунок.

–Финн, большое тебе спасибо, но я уже всё испортила,– сказала Эмма неожиданно терпеливым и ласковым тоном.– Показывать здесь твоё сердечко небезопасно. Этот мир не для сердечек.

Она покосилась на другую Натали, или ему показалось? Чез пытался проморгаться, поэтому ни за что бы не поручился. Стоило ли вообще говорить про сердечко в присутствии другой Натали?

–Я просто хотел, чтобы у всех оно было,– сказал Финн, криво улыбаясь.– Мне самому стало немножко легче, когда я его нарисовал. И не забывайте: мы родом из этого мира – но мы хорошие люди. И другая Натали тоже. Может быть, этот мир станет лучше, если все чуть-чуть постараются?

Другая Натали обняла Финна первой.

«Мы справимся,– подумал Чез.– Я придумаю, как добраться до папы другой Натали, пока никто больше не попал в беду. Может быть, даже «жучок» Эммы окажется полезен».

Казалось, Финн оживил и остальных; другая Натали вскочила и сказала:

–Натали, мы обе пойдём на вечеринку и встанем в противоположных концах зала, чтобы всё видеть и слышать.

АЭмма бросилась закрывать шкаф, бормоча:

–Давайте сделаем так, чтобы никто не вошёл и не застал нас врасплох, пока мы готовимся.

Но, может быть, Эмма захлопнула дверцу шкафа слишком сильно. Откуда-то снизу донёсся стук. Чез прислушался, а затем подошёл к запертой двери, ведущей в коридор, и приложил к ней ухо. Он услышал громкий шум. Какая-то дверь внизу хлопала снова и снова. Раздавались голоса и смех, иногда чьи-то возгласы и пронзительные восклицания, среди которых удавалось разобрать обрывки фраз:

–Спасибо за приглашение… Мы так рады…

Времени, чтобы строить планы и раздумывать, больше не было.

Праздник начался.

Стоя на лестнице, Натали ощутила лёгкое головокружение. Они с другой Натали за пять минут переоделись в нарядные платья и постарались сделать себе праздничные причёски, одновременно пристраивая наушники и крошечные микрофоны. То, что выглядело вполне возможным в тихой комнате другой Натали, теперь казалось совершенно невероятным здесь, на глазах у публики, под яркими люстрами, озаряющими толпу гостей внизу.