Точно, мне нужно шоколадное печенье. Я повернулась и направилась к ближайшему столу.

— Это не недоразумение, — сказала я, тщательно выбирая печенье с шоколадной крошкой (без орехов). — На вас поступила жалоба от резидента Фишер-холла, и до тех пор, пока вас не оправдают на официальном слушании в совете попечителей, ради ее физической и эмоциональной безопасности я объявила вас персоной нон-грата в моем здании.

Темные брови преподобного Марка удивленно взлетели вверх, очень высоко взлетели.

— На официальном слушании… постойте, вы ведь пошутили?

Я вонзила зубы в печенье. Восхитительно! Все-таки домашнее печенье несравненно лучше, чем печенье из магазина: его делают на настоящем масле, а не на какой-то гидрогенизированной ерунде (если честно, совсем не хочется даже вникать в то, что это такое на самом деле).

— Нет. — Жевать печенье нет необходимости, потому что оно тает во рту. — Я не пошутила.

— Как вы можете так категорично принимать сторону этой девушки? Почему вы верите ее слову больше, чем моему? — возмутился преподобный Марк.

— Потому что она мне нравится, — сказала я.

— Неужели у меня даже не будет возможности оправдаться?

— Конечно, будет, — заверила я. — На официальном слушании.

— Но я даже не знаю, в чем меня обвиняют! — заныл преподобный.

— О… — Я проглотила. — Думаю, знаете. Вы однажды уже говорили с пострадавшей — и это я мягко выражаюсь, человек менее великодушный сказал бы «вы ей уже угрожали» и пытались уговорить не подавать официальную жалобу. Вам просто повезло, что человек, которому она должна была подать эту самую жалобу, внезапно умер. — Я прищурилась.

Но Марк не клюнул на наживку. Вместо этого он возбужденно заговорил:

— Вы не разобрались! Джейми Прайс — хорошая девушка, но она… она все неправильно понимает. Она приняла дружеские жесты за сексуальные.

Я искренне надеялась, что преподобный не оглянется и не увидит, что в этот самый момент Джейми в углу самозабвенно целуется с одним парнем из Нью-Йорк-колледжа.

— Она очень нервозная, — продолжал Марк. — Я собирался порекомендовать ей обратиться за психологической консультацией.

— В самом деле? — Печенье, которое я только что прикончила, как-то не очень хорошо пошло, и я подумала, что, наверное, мне надо заесть его чем-то еще, ну вроде как успокоить желудок. Но только чем? Я заметила, что Тед и Маффи все еще беседуют возле чаши с пуншем. Значит, пунш отпадает. А Купер, как и обещал, не сводит с меня глаз. Он стоит рядом с мексиканскими свадебными пирожными. Мммм… Мексиканские свадебные пирожные… нежные, слоеные… вкуснятина. — Все эти вопросы, — сказала я Марку, — вы можете поднять во время слушания. Хотя, возможно, вам самому не мешало бы пообщаться с психологом.

— Мне… с психологом? — поразился Марк. — Это еще зачем?

— Ну… — Мой взгляд упал на обеих миссис Витч, которые пожимали руки президенту Эллингтону и его жене, те, кажется, собрались уезжать. Президент Эллингтон поддерживал жену под руку, и, насколько я могу судить, только это и помогало ей держаться на ногах.

— Птицы, — повторяла миссис Эллингтон, имея в виду своих попугаев какаду, она частенько о них упоминает, когда выпьет лишнего. — Птицы.

Я заставила себя отвести взгляд от миссис Эллингтон с ее смешными ужимками и посмотреть на преподобного Марка.

— Как я поняла, это не первый колледж, в котором вы попадаете в такую историю.

Лицо Марка резко изменилось. За доли секунды оно превратилось из красивого и приятного в мрачное и злое. Я и опомниться не успела, как его пальцы сомкнулись вокруг моей руки так крепко, что мне стало больно. Вернее, это не столько причиняло боль, сколько раздражало.

Я ойкнула и огляделась, ища взглядом Купера.

Но возле стойки охраны кое-что произошло. Появился человек, которого никто не ожидал увидеть на поминальной службе по Оуэну Витчу. И этим человеком был подозреваемый в убийстве — Себастьян Блументаль.

Сказать, что поднялась страшная суматоха, было бы сильным преуменьшением. Охранник, как обычно делают все охранники в кампусе (естественно, за исключением Пита), впустил его, и Себастьян, за которым с выражением решимости на лице шла Сара, направился прямиком к Пэм Не-Зовите-Меня-Миссис-Витч. Понятия не имею, как он узнал, что она и есть безутешная вдова. Возможно, вычислил ее, потому что она стояла рядом с древней матерью покойного.

Как бы то ни было, все взгляды в зале, включая мой собственный, были устремлены на разыгрывающуюся драму. Себастьян протянул руку со словами: «Миссис Витч? Позвольте выразить соболезнования…»

Пэм отшатнулась. Одновременно Марк Холстед рванул меня за руку и потащил к ближайшей двери в бассейн.

Я взвизгнула. Мой визг наверняка привлек бы внимание и насторожил бы стоявших поблизости, если бы в ту же самую секунду Пэм не завизжала, заглушив все остальные звуки в радиусе пяти миль (я, конечно, преувеличиваю, но не очень сильно: у нее оказались на удивление мощные легкие).

Что было дальше, мне не удалось узнать, поскольку в следующее мгновение я оказалась на лестнице. Но подозреваю, что Себастьяну попытались выцарапать глаза. Честное слово, не понимаю, о чем Сара думала, когда поддалась на уговоры прийти сюда. Это была плохая идея. Очень.

В любом случае, мне не довелось увидеть, как миссис Витч номер один и номер два отреагировали на появление предполагаемого убийцы Оуэна, если не считать пронзительного крика миссис Витч номер два. Не довелось, потому что Марк в мгновение ока вытащил меня на лестничную клетку и прижал к шлакоблочной стене. По-видимому, он очень старался убедить меня, что я должна держать информацию о его предыдущих местах работы и увольнениях из этих мест при себе.

Мы стояли на верхней площадке очень крутой лестницы, Марк оказался на удивление сильным для его профессии. Вполне возможно, он сбросит меня вниз, а потом заявит, что я нечаянно упала сама. И все в это поверят. Ведь я не славлюсь ловкостью и грацией.

— Послушайте! — Марк встряхнул меня. Обе его руки лежали на моих плечах, он сжимал их так крепко, что нарушал кровообращение. — Я не виноват! Я хорошо выгляжу, и девушки сами ко мне лезут! Конечно, я им отказываю, тогда они сердятся и подают на меня жалобы! Это не я, это все… это они!

— Марк, — сказала я как можно спокойнее. Лестница была ограждена всего лишь тонкими металлическими перилами, в воздухе стоял резкий запах хлорки. Все это напомнило мне, что я не раз и не два пыталась сжечь калории, занимаясь плаванием. Можно подумать, из этого что-нибудь вышло. Как бы не так. Из бассейна я всегда возвращалась домой голодной как волк. И однажды умяла целый батон итальянского хлеба. Просто так, без ничего. — Меня не интересуют эти девушки, меня интересует только Оуэн.

— Оуэн? — Марк растерянно сморщился. — Это еще кто такой?

— Оуэн Витч, — напомнила я. — Человек, о котором вы только что произносили речь.