Лейса и квелла Далия посмотрели друг на друга. Потом, повинуясь какому-то необъяснимому чувству, вдруг сделали шаг навстречу и обнялись. 

― Ну здравствуй, Анналейса. Давай сразу без церемоний и по имени, ― предложила квелла Лёре, не торопясь выпускать Лейсу из объятий. 

― Хорошо, ― Лейса боялась пошевелиться, испуганная скорее собственной смелостью, чем порывом дочери дома Заката. Колени у нее подгибались, а дыхание замерло в груди от стеснения.

― Эй, ты дрожишь, малышка? Ну-ка давай присядем. Ивар, девочку хоть раз за день кормили?  ― Захлопотала квелла Далия, повела Анналейсу в комнату, усадила на мягкий диван. ― Понимаю, путь дальний, да и хвали поздние. Устала совсем, да?

От заботы, которая прозвучала в словах Далии, у Лейсы защипало в глазах. 

― Вы… ты… такая добрая! Но я просто растерялась, правда! Еды не надо. Рейва Тордис накормила нас ужином! ― залепетала она почти бессвязно. 

― Тогда просто пару глотков холодной воды, да? ― Дочь Заката взяла с невысокого столика, который стоял подле дивана, серебряный кубок, щелкнула пальцами, и в него прямо из воздуха потекла струйка воды.

Следующим щелчком квелла Далия остановила этот ручей. Передала кубок Анналейсе:

― Вот! Чистейшая родниковая вода! То, что необходимо, чтобы прийти в себя! 

От воды Лейса отказываться не стала. Чистая, холодная до ломоты в зубах влага освежила ее, придала новых сил. 

― Теперь мне намного лучше, ― она послала квелле Далии признательную улыбку и тут же замолчала, не зная, что сказать, и сжимая в ладонях холодный кубок. 

― Тогда давай отпустим моего братца, который замучил тебя, ― закатница погрозила Ивару пальцем, при этом вид у нее был совсем не шутливый. ― А я провожу тебя в спальную комнату.  Думаю, все, что тебе нужно ― это хорошенько отдохнуть. 

Квелл Лёре, к удивлению, принял слова сестры очень даже серьезно. 

― Может, стоит показать нэйту Ренсли целителю? ― в его голосе прозвучала обеспокоенность. 

― Завтра. Все завтра! ― Поймав умоляющий взгляд Анналейсы, постановила квелла Далия. ― Надеюсь, Ивар, ты не обидишься, если Лейса не станет прощаться с тобой по всем правилам учтивости?

Анналейса тут же собралась встать с дивана, но теплая уверенная ладонь дочери Заката заставила ее остаться на месте. 

Квелл Лёре поклонился ей:

― Простите, нэйта. Я, видимо, был недостаточно внимателен. Надеюсь увидеть вас завтра в добром здравии. Доброй ночи. 

― До встречи, квелл, ― кивнула ему Лейса. ― Вам не за что извиняться. 

Закатник покачал головой и ушел. Женщины остались вдвоем. 

Осмелев, Анналейса огляделась вокруг. Если обстановка в доме рейвы Тордис показалась ей богатой, то здесь, во дворце семейства Лёре, она была просто роскошной. Мраморные полы, задрапированные тканями стены, изящная мягкая мебель вместо грубых деревянных скамей и столов ― все говорило о состоятельности своих владельцев. 

― Непривычно? Понимаю, ― заметив растерянность своей гостьи, мягко утешила квелла Далия. ― Ничего, очень скоро ты привыкнешь и перестанешь даже замечать то, что сейчас кажется невообразимым. 

― К хорошему быстро привыкаешь. Так всегда говорит моя няня, ― припомнила Лейса.

― Верно говорит! Похоже, как и все няни, она очень мудрая женщина. Ну что, ты немного отдохнула?

― Да. 

Лейса снова попыталась подняться, и в этот раз хозяйка дома не стала ей препятствовать. 

― Тогда последнее усилие ― и ты сможешь, наконец, улечься и отдохнуть, ― сказала она, подхватила заплечный мешок Анналейсы и повела юную нэйту на третий этаж.

Спальня, доставшаяся Анналейсе, была меньше, чем покои, в которых поселили ее сестру и няню, но больше, чем спальня в родительском доме, где ночевали все трое. В комнате хватило места и для кровати с балдахином, и для туалетного столика, и для бюро, и даже для настоящего зеркала ― невиданная роскошь для простой жительницы Шарсола!

― Смотри, Лейса, ― Далия мягко повела рукой влево. ― Первая дверь ведет в гардеробную. Вторая ― в уборную. Там можно умыться и облегчиться. Идем, покажу, как у нас все устроено. Уборная ― одна на две комнаты. Будешь договариваться с соседкой, чтобы не сталкиваться лбами.

Анналейса послушно пошла следом. За пять дней плавания она соскучилась по воде. Казалось бы, ее было так много вокруг барки, но искупаться в реке Лейсе ни разу не предложили. Да она и сама не решилась бы лезть в холодный быстрый поток.

Зато теперь с нетерпением посматривала на белую овальную купель, над дальним концом которой виднелись два крана. 

― Думаю, ты уже догадалась, что эта купель, у нас ее называют ванна, предназначена для того, чтобы можно было полежать в теплой воде, без спешки промыть волосы и поухаживать за телом? ― лукаво подмигнула хозяйка дома. 

Лейса кивнула. 

― Вот там, ― квелла Далия кивнула на небольшой шкафчик, ― чистые полотенца и халаты. Корзины рядом ― для ношеного белья. Стиркой заниматься будет некогда, привыкай, что теперь твои вещи будет стирать прислуга. 

Прислуга?! Анналейса представила, что ее нижнее белье станет стирать незнакомая ей женщина и закрыла лицо ладонями. Нет! Она так не сможет! Неловко же…

Квелла Далия сделала вид, что смущения юной нэйты не заметила. 

― Правый кран, на нем снежинка изображена ― холодная вода. Левый кран, с костром на рукояти ― горячая. Вот тут, на полке, мыло для тела, для волос, в коробке ― шарики из соли. Выберешь аромат, который понравится, бросишь в ванну. ― Она показала, как поворачивать краны, сама вынула из шкафчика полотенце и халат, положила на скамью подле ванны. ― Все, оставляю тебя одну. Обживайся. 

Анналейса проводила квеллу Далию до дверей, еще раз как могла тепло поблагодарила за доброту и заботу, и, наконец, осталась одна. Прошлась по спальне, освещенной парой масляных светильников. Выдвинула и задвинула все ящички бюро, убедилась, что они пустые. Потрогала полупрозрачный балдахин, погладила атласное покрывало на кровати. Постояла у окна, глядя в темноту ночи обычным зрением. 

Волнение постепенно отступало. Накопившиеся за день впечатления оседали легкими светлыми воспоминаниями на дно памяти. Тело молило об отдыхе, но улечься, не помывшись, в свежую, благоухающую летними травами постель Лейса не решилась. Набрала ванну, распустила косы, разделась и забралась в горячую воду. Непривычная легкость охватила ее, теплая истома разлилась по телу, расслабила мышцы, заставила потяжелеть веки.