― Квелла Далия тоже радовалась, что четвертая ученица прибыла, ― припомнила Лейса. ― Но я не понимаю, почему это так важно.

― Потому что ты ― нэйта! Та, что обрела силу Дома Ночи. У меня сила Дня, две другие ученицы ― закатница и рассветница. А вместе мы ― что?

― Что? ― Лейса была сбита с толку и никак не могла понять, о чем толкует Бастинда. 

― Вместе мы ― сила! Четверка! Как у боевых магов. Теперь понимаешь?

Анналейса поняла. О боевых четверках в королевстве разве только глухой не слышал! Но ведь боевиков-женщин не бывает! Или… 

― Нас будут учить как боевых магов?!  ― Она напрочь забыла о смущении, вскочила, выплеснув воду на пол и немного ― на соседку. ― Но… зачем? Разве это разрешено?

― Это не запрещено. Просто не принято. ― Бася засмеялась, взяла новую, ни разу не использованную мочалку из джута, окунула в воду, плюхнула на нее пригоршню полужидкого мыла. ― Раз уж встала ― мойся. Потом ополоснешься и пойдем к тебе. Помогу волосы разобрать, заодно расскажу про свои Дары и про Дары двух других девчонок.

Пока Лейса мылилась, Бастинда парой взмахов руки высушила всю пролитую на пол воду, сбегала к себе в комнату, принесла небольшой медный чайничек, пару глиняных кружек и пакет с печеньем. Подмигнула:

― Обожаю лакомиться по ночам!

Лейса только вздохнула. Она уже успела смыть с себя пену и завернулась в непривычно пушистый халат.

― Нам с сестрой няня никогда по ночам есть не разрешала! ― заявила решительно. ― Так что ты как хочешь, а я не голодна. До утра обойдусь.

― Ой, ну и ладно, ― засмеялась Бастинда. ― В столице вся жизнь только после ужина и начинается, особенно у аристократов. Ты теперь тоже вроде как… рано или поздно придется привыкать. 

Анналейса в ответ пожала плечами. Пока она не могла даже представить, что когда-нибудь окажется в столице. А заранее подстраиваться под нездоровые привычки тамошнего общества тем более не собиралась!

Поднос с чайником, кружками и печеньем Бастинда пристроила на бюро: больше было некуда. Воду в чайнике вскипятила заклятием из арсенала дневных магов. 

― Один из моих Даров, ― объяснила в ответ на удивленный взгляд Анналейсы. ― Нагревание. Могу слегка подогреть предмет, могу сжечь. Большими потоками огня управлять пока не научилась 

― Но это же, наверное, очень много силы требует! Няня говорила, что простолюдины болеют, даже когда совсем небольшой дар получают. 

― Мне сила не от мужа досталась, ― Бастинда повела плечами. ― Я ― дочь простолюдинки и мага. И, знаешь, я бы хотела ненавидеть отца за то, что выросла без матери, но не могу. Магия-то мне от него перешла, а я даже представлять себе не хочу, как бы жила без своих Даров!

― Без матери плохо…  ― Лейса присела на край кровати, опустила бессильно плечи. ― И без отца ― тоже. Я своих родителей два года как потеряла, и сразу жизнь пошла наперекосяк. 

Соседка подошла, сунула ей в руки кружку с горячим травяным настоем. 

― Это для хорошего сна, чтобы кошмары не снились. А жизнь твоя, Лейса, теперь выправится, вот увидишь! Раз тебя сюда, к квелле Далии, доставили, значит, силы тебе перепало немало. От мужа, я так понимаю? ― Бася с любопытством посмотрела на брачный браслет.

Анналейса тоже взглянула на четыре тонких разноцветных колечка, охватывающих запястье. 

― От мужа… ― подтвердила тихо. 

― Прости, что спрашиваю, но сам-то он где? Бросил тебя? 

― Не бросил. В Гнездовье ушел, на войну с драконами. 

― Погиб, значит?

― Погиб, ― не слишком уверенно кивнула Лейса. ― Оттуда никто не возвращается.

Сны про Гнездовье сбивали ее с толку, особенно последний, заставляли сомневаться в героической смерти Эйлерта. Мертвому мужу Анналейса готова была простить все: изменение магии, потерю гончарной мастерской и дома, вынужденный переезд к молчунам, у которых, как оказалось, на нее имеются свои планы. Но если Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд жив, то ему лучше не попадаться Лейсе на глаза, иначе придется ответить за все её потери!

Но делиться своими переживаниями с едва знакомой девушкой, пусть даже такой дружелюбной, как Бастинда, Лейса не стала. 

― А какие еще Дары у тебя открылись? ― спросила вместо этого. 

Тут Бася сбилась, посмотрела на Анналейсу с некоторым смущением. 

― Еще я вдохновлять могу, поддерживать, вселять в людей уверенность в их собственных силах. 

― Значит, Дар внушения, ― догадалась Лейса. 

― Надеюсь, ты не станешь подозревать, что я на тебя как-то влиять пытаюсь? ― Бастинда поникла еще больше. ― Меня многие сторонятся и опасаются. Все ждут, что я им в голову влезу… 

― И другие две ученицы ― тоже?

Бастинда молча кивнула.

Анналейса вдруг поняла, что Басе не так уж и весело здесь, в доме квеллы Далии. Да и раньше, скорее всего, непросто было. Наверное, это очень неприятно, когда тебя подозревают в чем-то дурном и шарахаются от тебя, как от заразной!

― Давай ты пообещаешь, что не станешь ничего мне внушать против моей воли, ― предложила она соседке. ― А за помощь и поддержку я тебе очень признательна! 

― Значит, дружба? ― воспрянула Бася. 

― Дружба! ― подтвердила Лейса и протянула Бастинде руку. 

Та крепко сжала протянутую ей ладонь. 

― Люди об одном не догадываются, ― она вдруг заговорила тихо, будто признаваясь в сокровенном. ― Мы, дети Дня, не только внушать умеем, но еще и быть верными в любви и в дружбе. Уж если решили, что человек нам дорог ― будем стоять за него до последнего!

― Значит, мне очень повезло подружиться с тобой! ― Анналейса встала, обняла черноглазую и черноволосую Басю, погладила по крепкому плечу. ― А я вот не знаю, что со мной теперь будет. Няня рассказывала, что у меня глаза и волосы посветлеть должны. Но вдруг и характер тоже изменится?

― Надеюсь, ты не станешь такой же молчаливой безразличной ледышкой, как большинство детей Ночи, ― передернула плечами Бастинда. ― Мне, правда, близко с ночными общаться не приходилось, но наслышана я о них немало. Кстати! Я же тебе о дарах двух других учениц рассказать хотела!

Подруга явно была не против посплетничать, но Анналейса указала взглядом на опустевшую кружку.

― А кто настой для сна принес? ― подмигнула лукаво. ― Прости, но у меня уже глаза закрываются! Да и тебе отдохнуть не мешало бы. За сколько хвалей до полудня тут просыпаться принято?