— С кем разговаривала?

— С Лам-кой, конечно. Он не говорит, как мы, но может оценить и дать понять, где я ошибаюсь.

— Он нас слышит сейчас? — неожиданно для себя самого спросил Артем.

— Ну да, наверно. А что?

— Нет, ничего, я привыкну. Иногда мне кажется, что я ощущаю его присутствие и даже вижу — в форме струйки снежных иголочек.

Зари-ма странно посмотрела на него, но ничего не сказала. Возможно, она видела Лам-ку иначе.

В этот момент появился рыскающий из стороны в сторону чедом, спикировал вниз, к трубам нижней полусферы, что-то поискал там и вернулся. Из него выбрался флегматично настроенный Селим фон Хорст.

— Ну что? — сдержанно поинтересовался Артем.

— Порядок, — отозвался человекочервь. — Аппаратура, если ее можно так называть, в рабочем состоянии, несмотря на прошедшие сотни тысяч лет с момента последнего приема хозяев. Не законсервирована, просто не подключена к источнику энергии. Конечно, ее топологическая сопряженность внушает определенные сомнения, да и сможет ли она создать объем с эквивалентной метрикой Минковского, неизвестно, однако у нас нет выбора.

— В таком случае мы останемся тут навеки.

— Не торопись, гриф, есть одна сумасшедшая идея.

Артем прищурился, разглядывая отрешенное лицо старшего Хорста.

— Лам-ка? — догадался он. — Попытаться уговорить его послужить генератором энергии?

— Не его, взрослого «джинна».

— Какого «джинна»? — не сразу сообразил Артем. — Ах, вы имеете в виду того, с кем возится Ульрих? Но он же совсем дохлый…

— Не совсем. Его энергии должно хватить на один запуск, а больше не потребуется. — Селим оценивающе посмотрел на полюсидку. — Заря, девочка, требуется твоя помощь. Сможешь объяснить нашему юному другу Лам-ке, что нужно сделать?

— Смогу, — повела плечиком девушка. — А что надо делать?

— Создать канал между тем полуживым «джинном» наверху и генератором запуска портала.

— Я попробую, но мне нужно знать конкретное… э-э, наполнить… части… чанка-ла…

— Детали, — подсказал Артем, выудив из памяти перевод полюсидского слова.

— Конкретные детали.

— Боюсь, я не смогу тебе объяснить все тонкости процесса, — покачал головой фон Хорст. — Портал, насколько я понимаю, пробивает тоннель между вселенными Червей и нашей, в котором время преобразуется в пространство и обратно. Что касается канала между «джинном» и порталом, то он вообще должен быть топологически независимым от местных условий. Его надо пустить в обход установки, чтобы не повредить зону запуска.

— А где находится сам генератор? — спросил Артем.

— Генератор под нами — та нижняя полусфера с трубами, но энергию «джинна» еще надо преобразовать, а трансформатор-преобразователь находится еще ниже… вот что, — решил вдруг Селим, — попытайся подключить мое сознание к Лам-ке. Пусть он прочитает мои мысли напрямую, так будет надежнее.

— Хорошо, — согласилась Зари-ма с ноткой неуверенности. — Только это опасно. Лам-ка, выходя из… м-м, как это сказать… из-под куурих ни ал-каас…

— Из-под шапки-невидимки, — перевел Артем с улыбкой, хотя точный перевод фразы был несколько иным: «из-под савана не-жизни».

— Да, так, — кивнула Зари-ма. — Лам-ку можно увидеть только по кривля… по искривлению…

— По струйке снежинок.

— Да, он очень сильно охлаждает воздух… и все остальное.

— Ничего удивительного, — сказал Селим. — Он просто отовсюду высасывает энергию, так сказать, питается и растет. Я буду осторожен. — Он посмотрел на Артема. — На всякий случай отойди подальше, мало ли как прореагирует малыш на мое предложение.

— Я не боюсь, — заупрямился Артем.

— Геройство будешь проявлять в другом месте и в другое время, — нахмурился фон Хорст. — У тебя еще будет шанс.

Артем встретил умоляющий взгляд Зари-мы и проглотил вертевшиеся на языке возражения. Отойдя от оставшейся у чедома пары на несколько шагов, он оглянулся.

Сначала ничего не было видно.

Селим сел на шероховатую поверхность балюстрады в позе лотоса, Зари-ма продолжала стоять.

Затем над их головами замелькали падающие искорки инея, образовали прозрачную искрящуюся конструкцию в форме дракона с крыльями. Этот почти невидимый струящийся дракон стал расти, вытягиваться, достиг верхнего купола, распростер крылья.

Артем почувствовал вылившуюся на балюстраду волну холода, невольно отступил.

Дракон в это время обнял крыльями застывших людей, струйками искр начал втягиваться в их головы. Зари-ма тихо вскрикнула, прижав ладошки к вискам.

Артем бросился к ней, но остановился, упершись телом в стену холода.

— Селим!

Полковник не ответил, оставаясь неподвижным и немым. Кожа на его лице засеребрилась, будто покрылась инеем.

Замерз! — обожгла Артема жуткая мысль.

Он снова бросился вперед, уже не обращая внимания на усиливающийся холод, и в этот момент лучистый дракон — проявление «джинна» в воздухе — пропал. Зари-ма шагнула к фон Хорсту, опустилась перед ним на колени, заглядывая в заиндевевшее лицо. Подбежал Артем, наклонился к нему, боясь дотронуться.

— Селим!

Полковник открыл глаза, несколько мгновений оставался неподвижным, потом шевельнул застывшими синими губами:

— Не шуми, гриф, живой я. — Он протянул руку, и Артем помог ему встать.

— Как ты себя чувствуешь? — робко спросила Зари-ма. — Я испугалась, когда ты потерял сознание…

— Было дело, — признался Селим, начиная разминаться. — Надо было сразу переходить на энергетику Червей, а я промедлил. Ничего, все прошло хорошо, он меня понял. Оставайтесь здесь, я полечу за Ульрихом.

— Зачем? — не понял Артем.

— Не оставлять же его здесь, — пожал плечами полковник, забираясь внутрь чедома.

Угаагский кибер сорвался с места и с ходу вонзился в стену полусферы, не оставив в ней никакого следа, как призрак. Артем вздрогнул, подумав, что никогда не привыкнет к эффектам иной материальности, где твердь для местных жителей является вакуумом, пустотой, воздух остается воздухом, а планеты представляют собой гигантские воздушные пузыри в безбрежном океане твердой материи, похожей на горные породы Земли.

Совещание «особой десятки» длилось недолго, всего двадцать минут. Эти люди, наделенные властью и ответственные за слаженное функционирование сложнейшего организма человечества, знали цену времени и не любили переливать из пустого в порожнее. Состояние дел в Солнечной системе было известно всем, поэтому никто никому ничего не объяснял и ответных объяснений не требовал. Говорили коротко и по существу.