надо сказать. Мне совсем не хочется отбиваться от попыток меня убить каждое полнолуние, и еще меньше хочется, чтобы все мохнатые думали, будто я комнатная собачка, слабак, прячущийся за юбку.

Я уткнула лицо в ладони.

– Тони, пойми, если бы это предложение поступило хотя бы через месяц, а лучше два. Когда мы оба четко знали, что ты превращаешься в этого пса-монстра и легко справишься с этим… Сугавой. Отдать бы его на… съедение Шону.

– Съедение, – Тони засмеялся легко и весело. В такой смех можно влюбиться. – Ты хотела сказать, на затрахивание до смерти. Кстати, а почему мы не можем отдать его Чери?

Я вздохнула

– Хороший ты парень, Тони, и откуда только в тебе эта легкость убийства? У Шона нет причин убивать Сугаву, значит, его смерть станет преступлением, за которое могут призвать к ответу. И призовут, как только недоброжелателям Шона или моим это станет выгодно. И Седрик не защитит, есть законы, которые не нарушаются, иначе наступит Хаос и Тьма.

– Жаль. Это было бы простое и безболезненное решение, – заметил он.

– Простые решения ведут в ад.

– Нет, туда ведут добрые намерения.

– Да? Спорное заявление. Но простые решения точно ведут в ад.

– Значит, туда они ведут на пару с добрыми намерениями.

– Не забалтывай меня, паршивец. Мы говорили о том, что предложение этих блохастых неприемлемо.

– Пати, Тод не должен умереть, – с жаром произнес ТиГрей.

– Да? А чем он так ценен? Стивенсон вокруг него скачет, ты вот теперь… Молодой мальчишка, ну навыки в человеческой драке есть, но он ведь слабый зверь? Куда ему в вожаки?

– Он не слабый зверь, он контролируемый зверь. Тод может в любое время вызвать своего зверя и убрать обратно, более того, он может помочь выйти чужому зверю или упрятать его. Это редкий и ценный дар. Вожак наших свободных, во-первых, ведет дела с людьми и divinitas, и спокойный Тод идеально для этого подходит. Во-вторых – организует стаю в полнолуние и помогает перекидываться слабым и новичкам. В других стаях, где кроме вожака есть еще куча должностей, он бы не был главным, у наших же он – идеальный вариант. Да и потом, Пати, неужели тебе всерьез наплевать, будет он жить или нет?

Я задумалась.

– Если на одной чаше весов ты, а на другой он, то выберу я тебя. Но если бы помощь ему не грозила твоей жизни и не вела к преступлению, я бы оказала ее, не сомневаясь.

– Пати, – Тони встал на колени и взял меня за руку. – Я хочу тебе кое-что рассказать, но, пожалуйста, пообещай мне, что накажешь только меня одного.

Со стоном я закатила глаза. Ну что за вечер сегодня!?

– Тони, я ничего не буду обещать. Выкладывай, а не то я разозлюсь, а там уж посмотрим – наказывать или нет, кого и за что.

Он тяжко вздохнул.

– Хорошо. Ну, понимаешь, я и Ники… Нам снесло башню друг от друга.

– Угу, девочка хочет стать перевертышем, и ты ей в этом пригождаешься.

– Нет, Пати, мы любим друг друга, по-разному, конечно. Она такая еще мелкая по вашим меркам и такая глупенькая. Да, она хочет стать перевертышем, и, занимаясь со мной любовью, тянула из меня силу и перекидывалась. Полностью.

Я в удивлении уставилась на него. Полностью? Она УЖЕ перевертыш?

– Это случайно увидел Чери, и у него была истерика с припадком. Мы даже подрались из-за того, что он замахнулся на Ники. Орал, как свинья недорезанная. Заявлял, что ты повесишь Ники на столбе и будешь права, я же уверял, что ты не такая.

– Тони, Ники браконьерствовала. За такое в рабство отдают. И еще она скрыла от своего лорда, то есть меня, свой уровень силы, скрыла, что перекидывалась полностью. Соврала умолчанием. Это знаешь ли, крайне нелояльно.

– Пати, не виновата она! Не виновата. Мы не понимали, что творим.

– Ну, Ники наверняка понимала, что перекидывается. Что тянет с тебя силу совсем не по чуть-чуть.

– Нет, – твердо скал Тони. – Только после криков Чери она поняла, что именно делала. После того, как он ей напомнил о каком-то эпизоде в Майами, тогда она перепугалась и вообще отказалась заниматься любовью. Но я-то отказаться не мог. Я шизею от нее. А когда она говорит «Мы не должны. Нам нельзя», это просто взрывает меня.

– Да, я помню, три раза за полдня, кажется.

Тони польщено улыбнулся – самец! – и продолжил:

– Чери тогда сказал, что ты рано или поздно узнаешь обо всем и, как бы ни была добра, все равно накажешь, и что надо как-то обезопаситься. Это он заставил Ники при первой же возможности предложить себя в слуги, и он заставил нас учиться перекидываться. Ну, чтоб Ники мне помогала в полнолуние, а не ты. Он нас притащил тогда к тебе…

– Угу. Макиавелли. Инкуб-Макиавелли. Так чего вдруг ты раскололся и выдал весь ваш заговор? Неужто Ники тебя перекинула?

– Нет, было далеко до полнолуния. Мы хотели завтра ночью попробовать. И если все выйдет, значит, мне надо биться с Сугавой. Пойми, если я справлюсь с ним, никто не посмеет со мной связаться. Я смогу спокойно жить.

– А если не справишься?

– Значит, вернемся к уже имеющемуся варианту – комнатная собачка за юбкой.

– Угу, если жив останешься. Есть второй вариант – ты просто задаешь трепку сильному волку из Седриковских или свободных, и к тебе тоже никто не лезет.

– Но тогда Тод умрет и противный старикашка Ник тоже.

Я глянула на мускулистого «старикашку», погруженного в глубокий сон моей силой.

– М-да. Последний вопрос. Такой, вовсе не обязательный… Перед дракой надо будет быстро перекинуться, и что ты будешь делать? Заниматься сексом с Ники?

– Я думаю, ответ мы узнаем завтра.

– Ладно. Отложим все до завтра. Будь наготове, я их разбужу.

Сначала я привела в чувство Тода, как более рассудительного, и рассказала ему все как есть, что завтра ночью мы узнаем, в какой кондиции Тони, и дадим окончательный ответ. Потом «разбудила» Стивенсона. Оказалось – он ничего не помнит. Помнит только, как они ждали меня, но как я пришла и что было потом – нет. Мы поспешили их выпроводить, предоставив Тоду пересказывать все своему приемному отцу.

В полуобморочном состоянии я собралась домой.