Когда мама смотрит на прическу, лицо все говорит за нее.

– Только без паники! У меня есть заколки.

– Мама, тут нужен грузовик заколок!

Мама заплетает переднюю половину волос в «ракушку». И хотя она делает все возможное, я недовольна прической. Целую ее и больше, чем когда-либо, хочу, чтобы она пошла со мной на репетицию ужина.

– Не забудьте сделать реверанс, когда встретитесь с королевой. Все, как мы репетировали, – напоминает леди Лойс.

Как только садимся в черную машину, чтобы ехать на ужин, она подозрительно рассматривает мои волосы в стиле поезда-развалины. Из-за шумоподавляющих кудрей мне даже слышать сложно.

По крайней мере, сегодняшний вечер я проведу с Оуэном. Ощущение, что не видела его целую вечность.

Машина движется по извилистой гладкой дороге через огромный парк, пока не заезжаем под навес к королевской земле. Я беру телефон и готовлю камеру. Мы наталкиваемся на пруд, отражающий лесные окрестности. Пытаюсь уловить отражение листвы, но крупная белая птица с желтоватой головой и длинным клювом спускается к воде, пуская рябь. Когда мы пересекаем очаровательный старый мост, мое внимание привлекает замок Хайбери, выглядывающий сквозь деревья. От этого вида просто дух захватывает. Не могу перестать фотографировать. Я постоянно перевожу режим съемки от портретной к пейзажу, приближаю кирпичную кладку, витражи и железные двери. Раннее вечернее солнце прекрасно обрисовывает все готические филигранные детали на вершинах замка.

– Ух ты! Даже не представляю, как, должно быть, красиво внутри! – восторгаюсь я.

– Первая остановка – приемная в восточном крыле дворца, – говорит леди Лойс.

– Есть разница между замком и дворцом? – спрашиваю я.

– Технически это замок, изначально построенный как крепость. Но на протяжении веков он обновлялся, как, например, декоративные окна, – объясняет леди Лойс.

Если бы у меня был Wi-Fi, я бы отправила фотографии Анайе. Она одержима рисованием замков. Думаю, в ней живет начинающий архитектор.

Выйдя из машины, мы отправляемся в мраморные залы Восточного крыла, где нас отводят на грандиозный банкет. Зал обращен к пруду. Стеклянная стена передает невероятный вид, который едва не сбивает меня с ног.

Эти богатые люди издеваются надо мной?

Я сразу воображаю, какую здесь можно было бы устроить вечеринку для жителей Эплтона. Столик во внутреннем дворе с мраморным верхом, без сомнения, стал бы сценой игрового испытания папы для Джона. Это легко привлекло бы толпу.

Внутри зала красиво накрытые столы ждут завтрашнего дня. Там нет танцпола из искусственного дерева, обрамленного светлой отделкой, как на приеме у мамы и Джона. Повсюду исключительно мрамор. Надеюсь, каблуки, которые я надену завтра, не соскользнут.

Как будто читая мои мысли, леди Лойс дает мне краткую инструкцию на завтра: какие реплики слушать, кого искать и где стоять прямо перед танцем.

– Где я буду сидеть?

Она указывает на стол возле стены. Как только вижу его, возникает ощущение, что сама знаю ответ на следующий вопрос.

– А Оуэн?

– За вторым столом от жениха и невесты.

Круто. В этом есть смысл. Стараюсь успокоить нервный трепет в животе.

Когда мы попадаем в гостиную Вильгельма, меня поражают фактурное покрытие стен и потрясающие картины маслом, висящие на стенах. Хотя это большая комната, обстановка гораздо более интимная. По углам стоят мягкие диваны и стулья, а длинный обеденный стол напоминает сервировку ко Дню благодарения. Освещение здесь тусклое, придающее лицам теплое сияние.

Кажется, все идет полным ходом, когда мы с леди Лойс входим в гостиную, полную болтающих людей. Если бы не подушка на моей голове, у меня вполне был бы шанс остаться незамеченной. Кого я обманываю? Меня бы заметили даже с прекрасной прической. Кроме невесты и ее отца, я – единственная темнокожая.

Оуэн. Оуэн. Я сканирую комнату на наличие рыжих волос, но приманок вижу несколько.

– Зора, ты пришла! – Оуэн касается моего локтя, и я оборачиваюсь с удивлением.

– Оуэн! – Я улыбаюсь.

Он обнимает меня и целует в лоб. Рада, что его не смутила моя неудачная прическа.

– Тебе что-нибудь нужно? – тихо спрашивает он.

– Не отказалась бы от воды, – отвечаю я.

Оуэн быстро обращается к официанту, который приносит стакан газировки.

– Спасибо, – благодарю обоих.

На мгновение я прильнула головой к плечу Оуэна.

– Оуэн? – зовет королева.

– Пойдем со мной. Я хочу познакомить тебя со своей матерью.

Мне правда не хочется сдвигаться с этого удачного места. Ничто в суровом взгляде королевы не призывает с ней знакомиться. Больше всего на свете мне хочется вырезать две удобные канавки в полу и положить туда свои ноги.

Оуэн берет меня за руку.

Королева выглядит моложе, чем я думала. Она не намного старше мамы. На ней надето консервативное приталенное платье бледно-желтого цвета, а белокурые волосы убраны в гладкий пучок. Ее муж Виктор, похоже, всегда находится в противоположном от нее углу комнаты. Как и сейчас.

– Мама, это Зора Эмерсон из Нью-Джерси, – гордо произносит Оуэн.

– Приятно познакомиться, королева Милдред, – здороваюсь я.

Протягиваю руку и быстро забираю обратно, вспоминая краткий протокол. Придя в себя, помещаю правую ногу за левую и слегка наклоняюсь. Когда встаю и соединяю ноги, то теряю правую босоножку. Рот королевы образует «О».

– Это та американская девушка, о которой мы наслышаны? – спрашивает брат Оуэна, Гидеон, подходя с Лайонелем.

Братья – симпатичные светлые версии Оуэна, хотя, конечно, думаю, что он красивее их обоих. Я пожимаю руку каждому из них.

Королева пользуется случаем, чтобы утащить Гидеона и, к сожалению, Оуэна в другую часть зала. Оуэн бросает на меня извиняющийся взгляд.

Однако его старший брат остается поздороваться.

– Очень приятно познакомиться с американской девушкой, о которой мой брат не перестает болтать, – говорит Лайонель с дьявольской усмешкой. – Добро пожаловать, мисс Оникс Сантьяго, – добавляет он, имея в виду любимую R&B-певицу Оуэна.

У меня было достаточно практики в Холстеде, чтобы знать, как справляться со снисходительными комментариями. Так что остаюсь в нападении на всякий случай.

– Когда я не на гастролях, то еду прямиком к Зоре, – не теряюсь я.

– Американка с хорошим лендерелским чувством юмора? Одобряю, – заявляет Лайонель. – Не должен тебе этого говорить, Зора, но наш брат сражен наповал. Таким его мы еще не видели.

Я улыбаюсь.

– Да, мы надеемся, что когда-нибудь он тебе понравится, – продолжает Лайонель.