— А ученые тогда кто?

— Те, у кого дара нет, а колдовать очень уж хочется, — брезгливо поморщилась ведьма. — Костыли всякие используют, заклинания, артефакты, амулеты и прочую дрянь. Ну и жертвы, куда ж без них.

— Значит, Марья — ученая?

— Жадная она очень, а не ученая. Источника ей не досталось, но дар есть, и неслабый. Да только дочурке моей все мало. Мужиков мало, страны своей мало, ну и силы тоже. Ничем не брезгует. В том числе и жертвами. Тебя вот тоже на алтарь хотела отправить. От рожденных столько получить можно… Нам обеим бы на жизнь вперед хватило. Но нет. Все себе, все в карман. А мать побоку…

— Полегче, бабуля, — разобравшись, о чем речь, я передернулась всем телом и с нескрываемым отвращением следила, как ярко-красный язык старухи то и дело плотоядно скользит по бескровным губам. — Жертва не состоялась, и ты сейчас именно с ней разговариваешь.

— Ну да, — спохватилась Ядвига. — Тоже верно. Так чему же тебя учить, несостоявшаяся ты моя?

— А всему, бабуля, как обещала. Начнем, пожалуй, с колдовства. Как мне вот этот стол в труху превратить.

— Наша кровь, — фыркнула бабка. — Ну что ж, слушай…

Я отвлеклась всего однажды, проследить, чтобы явившиеся на обед витязи опять не притащили ко мне во двор контрабанду из рыжих берендеев, да перекусить. Все остальное время Ядвига говорила, а я слушала и запоминала. Между делом выяснила, и как меня угораздило проклясть невезучего Илью, и как его от этого проклятия избавить. Но это была только малая толика информации, вываленная на мою голову бабкой, отрабатывающей наш договор.

Надо признать, что учительница из ведьмы получилась паршивая. Она перескакивала с одной темы на другую, отвлекалась на третью, а заканчивала вообще четвертой, той, которую начинала час назад. Но у меня была хорошая практика в интернате, где никто особо не заморачивался школьными успехами воспитанников, лишь бы были успехи спортивные. Так что хоть и с трудом, но за разговором следила и даже откладывала многое в голове.

Позже, когда Ядвига, наевшись оставшейся от обеда оленины, отправилась обратно в баньку, я еще и закрепила все полученные знания, основательно покопавшись в книгах Яги. Разобидевшийся за внеплановую трудовую активность Васька на глаза мне не показывался, так что меня никто не отвлекал. После трех часов изысканий, когда глаза сами собой начали закрываться, я убедилась, что, по крайней мере, сегодня бабка внучку не дурила и рассказывала хоть и путано, но правильно.

Но самой главной мыслью, которую я усвоила за сегодняшний день, был одновременно простой и безумно сложный постулат: магия интуитивна. Одаренным и рожденным не нужны путаные заклинания и сложные амулеты вкупе с волшебными палочками. Мысль материальна, и при должном настрое превращается в магический импульс. А уж его сила зависит от многих факторов, начиная от уровня магического фона и заканчивая умением представить конечный результат.

«А кое-кому и представлять ничего не надо, — проворчала я себе под нос, переодеваясь перед сном. — Так могу настроиться, что представить конечный результат не получится при всем желании!»

С долей раскаяния я подумала об отбивающемся сейчас от крылатых кровососов Илье, но тащиться в лес и не подумала. «Завтра… Все завтра. И по-умному. Хватит спонтанные грабли раскладывать на собственном пути. Одну ночь еще переживет как-нибудь. Должна же быть хоть какая-то расплата за попытку такого наглого грабежа!»

Я зевнула и улеглась. Утро вечера мудренее.

Вопреки обыкновению, на этот раз никто не орал у меня под окнами и выспалась я на славу. Когда извечный зов природы вытащил меня из-под тулупа и погнал в привычную будочку у частокола, солнце уже стояло в зените. Завершив неотложные дела, я заинтересовалась, а почему, собственно, мне сегодня дали поспать.

В воздухе слегка попахивало дымком, но у большого обеденного котла никто не крутился. Впрочем, косы и лопаты тоже остались невостребованными. Поплескав в лицо холодной водой, я поправила волшебную шаль на плечах и подошла к калитке.

Богатыри чинно сидели на опушке и играли в кости. «Правильно, — хмыкнула я про себя, — какой солдат, пусть даже и волшебный, будет напоминать отцам-командирам про наряд? Или я вчера их так напугала?»

Я уже открыла было рот, чтобы позвать лентяев, как прямо передо мной из земли вырос раскидистый куст, на глазах превратившийся в узловатый пень.

— О! Леший! — обрадовался кто-то из обалдуев.

— О! Работнички! — повысив голос, «обрадовалась» я.

Энтузиазм у витязей сразу поубавился.

— Хозяйка, а мы тут это… Ждем…

— Дождались уже, касатики, — оскалилась я своим выдающимся зубом. — Посторонись-ка на минутку, лесной хозяин. Пусть мои работнички пройдут.

Пень громко и, как мне показалось, злорадно заскрипел и сдвинулся в сторону. Я гостеприимно распахнула калитку.

— Ну что, помощники? Обедать будете?

— А то! Еще бы! А как же! — вразнобой загомонили витязи, поспешно стряхивая со штанов налипший сор, и прорысили к калитке, забыв и игру, и Лешего. Миски появились как по волшебству.

— Вот и славно. Тогда милости просим обед зарабатывать, — осклабилась я, поводя рукой, — лопаты здесь, коса здесь, трава тоже здесь. А шишки… — я шлепнула травинкой, которую жевала, по руке, потянувшейся к шишкам на шустром пеньке, — шишки я не заказывала.

Дважды повторять не пришлось. Витязи быстро разбежались по знакомым рабочим местам, и только один задержался поодаль, явно намереваясь со мной поговорить. «Опять за Илюшку просить будет, — догадалась я. — Да сниму я с него проклятие, сниму. Вот со срочными делами разберусь и сниму!»

— Иди, иди! Тебя котел заждался. Я позже сама подойду.

Парень кивнул и пошел к моей импровизированной летней кухне. Я проводила его глазами, внезапно задумавшись: «А что я зимой буду делать? Тут же не тропики. Должен же рано или поздно снег выпасть…» Богатыри еще пару дней назад соорудили над очагом прочный навес, но даже мне было понятно, что зимой этой защиты будет недостаточно. «Да мне-то какое дело? — спохватилась я, сообразив, что уже прикидываю, к какому месту частокола разумнее было бы пристроить типовую столовку с кухней. — Это пусть у Яги голова болит!»

Я тряхнула головой, выбрасывая из нее проблемы питания небольших подразделений в полевых условиях, и развернулась к терпеливо дожидающемуся у забора Лешему.

— Здравствуй, лесной хозяин! С чем пожаловал? Неужели опять витязи шалят?

— Это нет, — проскрипел Леший, блеснув темными глазами. — Твоими милостями угомонились, паразиты. Другая напасть в лес наш вековой явилась.

Я отметила это «наш», мысленно кивнув: «Ну хоть захватчицей меня уже не считает, и то хлеб».

— Поселился в лесу злодей, — начал Леший, предусмотрительно вырастив из земли небольшой пенек и приглашающе указав на него веткой. Я кивнула и села. — Повадился траву топтать, ветки живые ломать да костры жечь! Задымил всю опушку. Мелких зверушек распугал, крупных отвадил… Того и гляди охотиться пойдет. Да ты сама посмотри.