Я послушно повернула голову в указанном направлении и моргнула. Вопрос, почему мне с утра чудился запах гари, был снят. Дымило в той стороне знатно.

— Вот что творит, паскудник! — раздраженно жаловался между тем Леший. — А у меня там одних птичьих гнезд пять десятков и четыре штуки. Хорошо, птенцы уже на крыло встали, улетели вместе с родителями. А кабы нет? Три лисы, дюжина белок да семейство заячье на осьмнадцать душ без крова оставил, негодный! Я уж и так, и сяк… А он сидит как привязанный. Как такого в болото завести прикажешь, ежели он с поляны ни шагу?!

— Не надо его в болото, — с трудом сдержала смех я: Илья боролся с комарами подручными методами.

— А куда его еще, вредителя?! — всплеснул ветками-руками Леший. — Того и гляди охотиться начнет!

— Так ты его предупреди. Мол, будешь безобразничать, нечисть на тебя натравлю.

— Дык ему, юродивому, только того и надо! Ходит по поляне кругами, руками машет да душу какую-то пропащую выкликает! — горестно возопил Леший. — Я ему огоньки колдовские зажег — не смотрит. Болотника подговорил голоса зазывные надурманить — не идет. Русалок упросил песни соблазнительные ему в уши надуть. Куда там… И не посмотрел в ту сторону. А болотник меж тем тридцать мухоморов за помощь вытребовал. И русалкам пришлось лужу прямо на опушке развести — закапывай ее теперь! Это же сплошное разорение!

— Да уж. — Я закусила щеку изнутри, чтобы все же не расхохотаться.

— Подсоби, матушка! — взмолился Леший. — Прогони ты его, разорителя-губителя! Али хоть огни его дождем колдовским затуши!

«Надо будет выяснить про возможности Лешего побольше, — отметила я про себя. — Мне-то казалось, что в лесу он всесильный… Впрочем, витязи его тоже гоняли почем зря… Может, на богатырей его всесильность не распространяется?»

— Уж я-то в долгу не останусь, — напомнил о своем присутствии Леший.

— Хорошо, — кивнула я. — Ночью чего-нибудь наколдую.

— Вот спасибо, благодетельница, — листья и сучья заходили ходуном, — спасительница ты наша…

— Не за что пока, — отмахнулась я, лихорадочно соображая, как вытурить Илью из леса и в то же время не раскрыть свое инкогнито. По всем прикидкам получалось, что выяснять это надо у самого настойчивого гостя.

Леший, удовлетворившись договоренностью, провалился сквозь землю, и я, вспомнив, что обещала беседу еще и чешуйному витязю, пошла к летней кухне.

«Вот уж точно нечисть, душа беспокойная, — на ходу проворчала я себе под нос. — Опять придется ночью по лесу бродить, людей, то есть богатырей пугать. Вот только как тут Ядвигу чертову без присмотра оставить? Интересно, есть такое заклятие, чтобы раздвоиться…»

Но, выслушав повара, я уже мечтала о том, как бы «растроиться». Оказалось, что меня с нетерпением поджидают на взморье: витязи под руководством Ростислава достроили полосу препятствий. Веселиться мне сразу расхотелось. Теперь к моим задачам добавилась еще одна. Надо было срочно придумывать, чем занять обалдуев, пока они не нашли себе занятие сами. Вряд ли они согласятся день напролет скакать по стенкам и горкам на свежепостроенной полосе. «Еще надо вообще посмотреть сначала, что они там настроили. Может, прогулочную аллею. Или трассу „кто быстрее свернет себе шею“».

Откуда-то из-за избушки вырулила довольная как слон Ядвига и, нежно улыбнувшись мне, потопала к яблоне. «И за бабкой присмотреть… Да… Три Василиски было бы в самый раз!»

— Хозяйка! — донеслось из-за калитки. — Отворяй! Гостя принимай!

Я подскочила на месте, против воли мгновенно узнав этот голос. Перед мысленным взором тут же встала картинка: три Василиски переругиваются посреди двора, пытаясь спихнуть незваного гостя друг на друга. «Это ж че будет, если тут три ведьмы передерутся? — покачала головой я и поплелась к калитке. — Нет… Сама, все сама… Эх, жизнь моя жестянка…»

— Чего явился? — не больно-то приветливо поинтересовалась я, подходя к калитке. — Неужели уже Горыныча изловил?

— Нет, — опустил голову Иван-дурак. — Быстро удирает, червяк.

— А ты ему это погромче покричи, — буркнула я. — Может, он наконец тебя заметит и съест…

— Чего? — вытаращился Иван.

— И трусость свою от злости съест, — поспешно поправилась я.

— А… — расплылся в понимающей улыбке парень. — Спасибо за науку, попробую.

— Попробуй, попробуй, — кивнула я, сообразив, что сарказма дурень не уловил и вполне способен докричаться до курсирующего где-то трехголового дракона. Грех на душу брать не хотелось, и я, загнав подальше соблазнительную перспективу больше никогда не услышать нахальное: «Гостя принимай!», продолжила: — Главное, место выбери попросторнее.

— А это зачем?

— А чтобы удирать было куда.

— Змею?

— Тебе, обалдуй.

— Я удирать не буду! Со мной твердая рука, острый глаз и храбрость безмерная! А еще… Еще… — Он полез в затылок, явно силясь что-то вспомнить. Пятерня в нужном месте, как всегда, подхлестнула мыслительный процесс, и дурак радостно выдал: — А еще великий Лопатрур, Погибель бессмертных!

— Кто?! — настал мой черед таращиться.

— Лопата моя верная, тобой даденая. Я ее вечной славой покрыл, когда Кощея одолел. И еще покрою. И буду покрывать, пока тверда моя плоть… Эй? Бабка? Ты чего ржешь как лошадь?

— Да нет, нет… — сквозь хохот выдавила из себя я. — Это я восторгаюсь. Ты продолжай, ик, продолжай. Кого ты там еще покрыл?

— Ты поостерегись, бабка, — покачал головой дурак. — Кощей вот один в один так же икал. А потом взял да помер.

Историю с лопатой я в исполнении Васьки уже слыхала, и потому в истерике сползла по калиточному столбу в траву.

— Бабка! — всерьез забеспокоился Иван. — Ты помирать-то погоди! Я ж тебе еще грамотку не отдал. А обещал! Негоже богатырю слово свое ломать!

— Как… Какую грамотку, — проблеяла я, пытаясь успокоиться.

— Дык это… Как его… Брат по оружию, вот! — хлопнул себя по лбу дурак.

— А… Брат… — Я не глядя сунула писульку в карман. — С братом мы потом разберемся.

— Ты, бабка, не откладывай, — посоветовал Иван. — Богатырю подсобить — святое дело. А то старость, она такая, р-раз, и забыл чего. А коли ты все забывать будешь, как нам, богатырям, покрывать…

Из-за избушки донесся какой-то грохот. Я оглянулась, но высокая трава и яблони мешали рассмотреть, что там еще случилось.

— Да уж не забуду, касатик, — перебила я, выталкивая незваного гостя за калитку. — Не забуду. И подсоблю… И покрою… Матом…

Последнее я говорила, уже захлопнув калитку и поспешно шаркая к избушке. К счастью, ничего страшного не случилось. Просто, пользуясь тем, что дурак меня отвлек, Ядвига попыталась попасть в избу, а той эта идея не понравилась. В результате старуха, сидя в большом жестяном корыте, прокатилась до самого сада, проложив в траве широкую просеку.