- Мы оценили, - сказал человек-гора, глядя куда-то в сторону.

А блондиночка подавилась вдохом.

- Он умел их делать похожими на людей. Я знаю. Я видела куклу, которая выглядела как мама, только в наряде айоха… он сказал, что сделал ее для этнографического музея, что они собираются открывать большую экспозицию. И туда еще отправил ма Спок, которая тоже кукла, но в таком… странном платье, которое совсем не наше. Наверное, тоже этнографическое.

- Что было дальше?

- Ничего. Я рассказала обо всем. Он выслушал. И я даже понадеялась, что мне помогут.

- Но не помогли?

- Нет. Он сказал, что знаком с Дерри, что тот в высшей степени порядочный человек, который не пойдет против своей совести, - странно, но я помню каждое слово.

И выражение лица мистера Эшби.

Непонятное.

Словно ему было жаль, что Дерри настолько порядочный человек.

- Еще сказал, что у каждого своя судьба, и возможно, моя будет не так и плоха, да… что порой страх мешает видеть. И что мне следует набраться терпения. А еще смирения. Со смирением у меня всегда было сложно.

Томас кивнул.

Это да… помню, как запустила в его куртку шершня. А вот за что, не помню. Но ведь не просто так же? Как он орал. А руку раздуло вдвое. И Джер еще вокруг прыгал, говорил, что надо к укусу приложить монету, но монеты ни у кого не было.

То есть, была. У меня. Но я не дала. Вряд ли бы мне ее вернули.

- Он отвел меня домой. И передал на руки Дерри. А еще, как я потом узнала, дал ему деньги, которые потребовала моя матушка. И с ней тоже поговорил. В общем… тогда я крепко на него обиделась. И только спустя пару лет поняла, насколько он был прав.

Я сказала это ему и хотелось бы верить, что была услышана. Христиане ведь верят в бессмертие души? Если так, то он бы понял.

Он был мудрым человеком.

- Как он умер?

- Не знаю, - я поежилась. Холод никуда не уходил. Чая оказалось недостаточно, да и пледа не хватило. Онемевшие ступни отходили, раздираемые иглами. А меня сотрясала мелкая дрожь. – Дерри… ему было очень плохо. А он держался. Если бы не я, он бы ушел раньше. Знаете, когда драконы устают жить, они ждут бурю, чтобы вместе с ней подняться к самому солнцу. А потом падают. И умирают. Он говорил, что понимает их. А я… я боялась остаться одна. И Дерри держался, сколько мог. И я рядом. С драконами и с ним. Потом я узнала, что он вообще не должен был столько прожить. Врачи ему давали год еще тогда, когда он меня забрал. Поэтому Дерри и спешил. Никто другой не стал бы возиться с женщиной.

Блондинка опять кивнула, и показалось, что она-то меня понимает. Она ведь тоже женщина. И вряд ли мужчинам нравится, что она делает их работу.

Занимает их место.

Ведет себя, будто равная.

Мужчины такого не любят.

На лоб легла холодная ладонь.

- У нее жар. Хватит.

- Это важно, Хендриксон, - человек-гора явно не считал жар оправданием. – Вы можете говорить?

Могу. Странно, пока мне не сказали, что у меня жар, я чувствовала себя вполне сносно. А тут что-то расклеилась.

И перекосилась.

Оперлась на чужое плечо. И как-то совсем не возражала, когда меня обняли.

Человек-гора хмыкнул и бровь приподнял этак, выразительно. Но руки Томаса не исчезли.

- Обопрись на меня.

Обопрусь. Еще как. Главное, не слишком увлекаться, а то привыкну еще и что буду делать, когда он уедет?

- В тот год я почти все время была с Дерри. И драконами. Он ведь до последнего с ними… и почти не вылезала. Не знала даже, что Ник вернулся. Насовсем.

Я была в странном состоянии, будто один и тот же день сменяет сам себя. И тянется, и тянется, вымучивая меня, но в то же время я панически боялась, что однажды он закончится.

Так и случилось, когда пришел Ник.

- Здравствуй, - сказал он, такой чужой и незнакомый, повзрослевший. – Я… пришел пригласить тебя… если можно так выразиться. На похороны. Мой отец умер.

- Когда? – спросил Дерри.

- Вчера.

Их взгляды скрестились, и мне показалось, что эти двое сейчас вцепятся друг другу в горло. Но Дерри отвернулся первым, кивнул.

- Завтра. Похороны завтра. Он… был бы рад, если бы ты пришла.

- Что случилось?

Я не сразу ему поверила. Пусть мы с мистером Эшби и не встречались больше, точнее порой встречались, в городе и случайно, раскланиваясь друг с другом, как и подобает двум взрослым воспитанным людям. Но это ведь совсем не то.

- Сердце подвело, - Ник прижал руку к груди. – Приходи. Пожалуйста. Мне нужен кто-то знакомый. Я ведь столько лет здесь не был.

- Слишком долго, - проворчал Дерри и сплюнул кровью. Спохватился, согнулся, полез за тряпкой…

- Я сама…

- Не хватало еще… - он добавил пару слов покрепче. – Не доросла командовать… и вообще, собирайся.

И я собралась.

- Значит, на похоронах вы присутствовали?

- Да.

- И тело видели?

- Нет.

- То есть?

- Урна с прахом была и все. Службу провели в доме. И людей было немного. Ник, я. Святой отец… матушка еще, она от церковного комитета приходила помогать. Шериф.

- Который исполнил обязанности коронера… очень удобно, - это было сказано тихо, но я услышала. – Значит, вы не можете с полной уверенностью утверждать, что Станислав Эшби умер.

- Почему?

Шум в голове нарастал, и кружилась она. И мешала сосредоточиться. Я пыталась, честно, но нить беседы ускользала.

- Потому что вы не видели его мертвым.

- Но Ник сказал… зачем ему лгать?

- Вот и мне интересно, зачем ему лгать…

Томас поднял меня на руки. И не устал он? Похоже, что нет.

- Ей отдохнуть надо. И…

- Будь рядом, - то ли приказали, то ли разрешили. Хорошо. Но в спину донеслось. – Вот дерьмо…

…да…

…а еще я не сказала, что Дерри ушел на следующий день после похорон. И почему это теперь кажется важным? Понятия не имею. Но я скажу. Обязательно. Потом, когда жар пройдет. А сейчас я тоже хочу отдохнуть. Просто лечь. Закрыть глаза. И лежать.

Вечность лежать.

Можно, даже не одной. Не знаю, зачем Томас со мной возится, но вдвоем лежать тоже неплохо.

- Спи, - сказал он, коснувшись губами виска. – Спи и все пройдет.

И я заснула.

Мужчины любят, когда их слушаются.