– Как ты поранилась?

Она посмотрела на воду.

– Вас моя помощь порадовала, других – нет. Говорят, мне не стоило вмешиваться. Многие будут злиться молча, но некоторые не станут сдерживаться.

– Это не ответ, Ааша.

– Это даже лучше ответа. Это предупреждение.

Я не собиралась давить, но ее слова пугали. Насколько я знала, никто не мог пробраться в наши покои и украсть рубин или яд, но это не означало, что никто не попытается. И если кто-то напал на Аашу, что помешает им выследить меня или Викрама?

– Мне пора. Сестры, верно, волнуются. Меня слишком долго не было.

Я поднялась:

– Спасибо за помощь, Ааша.

– И тебе, Гаури, – улыбнулась она, – за потраченное время и истории.

Я поплелась обратно. Через два дня должно было начаться второе испытание. Я уже почти понимала суть Турнира желаний. Каждый наш шаг, каждый сделанный выбор создавал историю, которую Кубера от нас скрывал. Его не волновало, выживем ли мы, чтобы рассказать ее. Он хотел лишь познать наши мысли, посмотреть, как наши желания и амбиции создают наше будущее. Я по-прежнему оставалась простой смертной. Мои прикосновения не отравляли, мое тело не таило в себе никаких магических способностей, зато таило неиссякаемый источник воли. Источник, зачарованный от чужих поползновений, потому что подчинялась воля только мне. В ней заключалась моя сила.

Когда я проходила мимо баньяна, от его тени отделились три фигуры.

– Ты украла яд Змеиного короля, – зашипела первая.

– Ты не имела права, – зарычала вторая. – Мы первые заключили сделку. Мы получили его яд и магию в обмен на наши имена. Этот яд предназначался нам, как и на каждом Турнире.

Я скрестила руки на груди:

– У него этого яда полно. Идите и заберите свою порцию.

Третья отвела взгляд:

– Он дает лишь один флакон каждые сто лет. Таковы правила. Это последний турнир. Там нужен яд.

– Так нечестно… – вновь подала голос вторая, и я засмеялась:

– Нечестно? Даже боги не обещают справедливости. Это соревнование. Мы разгадали загадку. Мы сражались. Конец.

– Осторожнее, девочка. Ты не осознаешь, в какую игру влезла. У каждого здесь своя история, но у некоторых на кону гораздо больше, чем у прочих. Некоторым нужно пополнить запасы магии. И некоторые пойдут на все, чтобы их желания исполнились.

Все трое как одна потянулись к голубым лентам на шеях, а потом, что-то бормоча себе под нос, растворились в тени. Вокруг воцарилась тишина. Казалось, будто на этот вечер Алака решила спрятать все свои секреты и перенесла каждую крупицу магии куда-то в другое место. Не было ни очередей из страждущих перед шатром вишканий, ни танцующих пьянчуг под ветвями баньяна, ни смельчаков, пробующих странную пищу с праздничных столов. Я осталась одна.

Вернувшись в комнату, я стряхнула снег с волос и потопала, очищая обувь. Викрам лежал на горе подушек – на коленях книга, рука перевязана, а рубашка… не на нем. Янтарный свет ближайших фонарей скользил по его рельефным мускулам. После тренировок и сражений я видела бессчетное множество мужских тел. Одними хотелось любоваться чуточку дольше, другие я по сей день пыталась стереть из памяти. Принц-лис не походил ни на кого из них. На его темно-золотистой коже не было ни шрамов, ни иных следов. Его шелковистые кудри напоминали дикие заросли. И держался он не как солдат, настороженно и напряженно, а как истинный король, с томной элегантностью и всезнающей усмешкой.

Викрам подался вперед и, упершись локтями в колени, посмотрел на меня с искренним изумлением:

– Ну что?

Я отвела взгляд и уставилась на синий флакон.

– На обратном пути столкнулась с Безымянными. Они в ярости, потому что сами хотели получить яд.

– Как и половина якшей и якшини. – Викрам отложил книгу. – Это соревнование. Чего они ожидали?

– Я им так и сказала.

– И все же зачем им яд? – задумался он, потирая челюсть.

А потом снова потянулся за книгой. Уж лучше б за рубашкой.

– У тебя закончилась одежда?

– Что? – Викрам глянул вниз, словно только сейчас заметил, что частично обнажен. – Нет, просто пришлось перевязать пару царапин, полученных по пути из змеиного царства.

– Но теперь ты перевязался.

– Вы, как всегда, проницательны, принцесса. Я снова оскорбляю ваши девичьи чувства? Могу я понежиться в кровати хоть один вечер, не опасаясь телесных повреждений?

– А нельзя нежиться одетым?

– Почему для тебя это так важно?

Я всплеснула руками:

– А вдруг во мне проявятся способности вишканьи и ты помрешь от случайного прикосновения?

– Давай проверим. – Викрам откинулся на подушки.

– Зачем столь открыто приглашать смерть? Ты должен бояться моего прикосновения.

– Как раз наоборот. – Его глаза загорелись.

Мы уставились друг на друга, и никто не хотел первым отводить взгляд.

Раз…

Два…

Викрам засмеялся:

– По-прежнему ничего? Однажды я все-таки заставлю тебя покраснеть.

– Не теряй надежды.

Я закатила глаза, стараясь не думать об этом мгновении дезориентирующей невесомости, и шагнула к окну, что выходило во внутренний двор. Земля покрылась тонкой коркой изморози, и на ней явственно выделялись темные провалы моих следов. Завтра их заметет зачарованный снег, и словно меня и не было. Как и там, по ту сторону Алаки. Время жадно слизывало любой отпечаток, который я пыталась оставить миру.

Но впервые мне захотелось поверить в то, что переживет всех нас: истории, расцветающие в детских головах, страх темноты и жажда жизни. Найти и стереть эти следы не под силу даже времени, ибо существуют они далеко-далеко, в песне крови, бегущей по венам, и в тонких нитях, сплетающих наши грезы. Я хотела сберечь надежду на эти истории в сердце и, следуя за нею как за маяком, отыскать путь к самой себе.

Утро Джулан-пурнимы выдалось розовое и холодное. Казалось, воздух потрескивает не от магии, как в день нашего похода к пруду Змеиного короля, а от напряжения, словно натянутая тетива. Словно мир поймал хрупкое равновесие между пламенем и льдом, азартом и спокойствием.

Викрам нервно расхаживал из угла в угол. Я потерла заспанные глаза, наблюдая за ним, но прежде, чем успела что-то сказать, он подошел и сунул мне в руку кусок пергамента.

– Он желает нас видеть.

Кубера. Сердце екнуло.

– Сейчас соберусь.

Викрам кивнул и указал на завтрак на столе рядом: