Дверь открылась, появился Адам. Помятый. Как обвислый бладхаунд. Начиная с хмурого лба и заканчивая одеждой для прогулок, которая была велика ему на размер, он выглядел именно так. Словно из него сдули воздух.

Он изучил сцену: Саймон, разглаженный, откинувшийся на спинку дивана, Кейт, в кресле напротив, наклонившаяся вперед. Где-то глубоко-глубоко в душе он мог почувствовать, что что-то не так. Но это чувство явно было слишком надежно погребено в нем, чтобы он мог действовать в соответствии с ним.

– Ладно, я готов, – объявил он нам.

Кейт, все еще не глядя на Адама, сделала последнюю отчаянную попытку с Саймоном.

– Прошу, – прошептала она лишь губами. – Не надо.

Саймон подмигнул в ответ, встал и сказал Адаму:

– Вижу. Вижу.

На одну жуткую секунду показалось, что меня забудут. Будто Адам останется без защиты. Я встал и подошел к нему, тычась в колени носом.

– Да, Принц, хорошо. Только возьму твой поводок.

Кейт все еще сидела в гостиной, уставившись в пространство, которое занимал Саймон на софе. Словно она пыталась вызвать какую-то потустороннюю силу, чтобы сохранить все как есть, заморозить время. Но когда Адам пристегнул мой поводок, она поняла, что это не поможет. Она ничего не могла сделать или сказать, чтобы помешать Адаму и Саймону выйти из дома. Или, если и было что-то, она не могла это помыслить. Голос Адама прервал ход ее мыслей.

– Это Шарлотта звонила. Сказала, что вернется в три.

Кейт улыбнулась, но так, что ее лицо стало еще грустнее.

– Ладно, дорогой, будь осторожен. – Ее голос был уныл, словно слова произносились во сне, но она сообщала Адаму гораздо больше, чем он мог понять.

– Да, буду.

– Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю.

Саймон шлепнул Адама по спине.

– Ладно, идем, Адс-старина, давай-ка посмотрим, из чего ты сделан.

Я все еще стоял в дверях гостиной, следил за Кейт. Адам мягко потянул мой поводок.

– Идем, мальчик.

Но я оставался там как мог долго, пытаясь придать ей уверенности. «Я защищу тебя, Кейт. Я все исправлю. Семья будет в безопасности».

Она посмотрела на меня в ответ, и хотя я не могу быть полностью уверен, мне показалось, что ее лицо смягчилось. Она вроде бы запахла спокойствием. Всего на миг у меня возникло ощущение, что она понимает, на что я теперь способен.

Саймон шел впереди, горя желанием подняться наверх. Адам не торопился, временами бросая мутный взгляд на массив белой скалы, высящейся справа от нас.

– Фантастика, верно? – спросил Саймон, хотя даже я мог почувствовать, что это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Э… да… да, верно, – ответил Адам, который явно изо всех сил старался, чтобы его не стошнило. – Но, только вот, не слишком ли… э, ветрено?

– Ну, он так не думает, – Саймон махнул в сторону одинокого альпиниста, забирающегося на скалу.

– Нет… нет… полагаю, что нет.

Саймон обернулся.

– Ты ведь не струсил?

Рот Адама напрягся, а лицо оставалось бледным.

– Нет, вовсе нет. Конечно, нет. С нетерпением предвкушаю. – Вообще-то, если бы я не тянул поводок вперед, сомневаюсь, что он добрался бы до вершины.

Пока мы шли, меня тоже стало тошнить. Их беседа превратилась в шум, она смешивалась с плеском воды в ручье внизу.

– Странно, не правда ли, – пробормотал Адам, когда мы достигли вершины. – Такое чувство, будто принимаешь участие в высадке на луну или вроде того. Все равно что идти по луне.

– Мне это всегда напоминало мозг.

– Да, понимаю, о чем ты. Потрясающе. Странно.

Я тоже считал это странным. Сначала я не мог до конца понять, почему, а потом до меня дошло. В воздухе не было совершенно никаких запахов. Впервые в жизни я не мог ничего почуять, по крайней мере, на расстоянии всего нескольких шагов от Адама и Саймона. Хотя вокруг расстилался зеленый пейзаж, на вершине этой сухой, серой скалы мы, казалось, были так далеки от жизни, как только можно себе представить.

Саймон снял со спины рюкзак, и пока он вынимал снаряжение, Адам искал, к чему бы привязать мой поводок. На дальнем краю плато стоял указатель с картинкой падающих камней.

– Так. Вот сюда. С тобой все будет хорошо, не волнуйся.

Кому он это говорил, себе? Трудно было понять, но, чувствуя, что его нужно утешить, я лизнул его в лицо, когда он присел на корточки. Это не помогло.

Странно, что у Адама была причина для страха, но не та, о которой он думал. И если Саймон собирается сказать ему правду про Шарлотту, не найдется такой страховочной веревки, которая предотвратила бы неизбежное падение Семьи.

Останусь только я.

– Оставайся здесь, малыш. Будь хорошим псом. – И поскольку я никогда не предавал его доверие, он не сомневался, что я сделаю, как он сказал.

– Так, – позвал его Саймон. – Давай-ка объясню азы.

Адам оставил меня привязанным и вернулся к нему.

Саймон начал рассказывать о веревках, оттяжке и страховке, и пока он говорил, я понимал, что он говорит о чем-то совершенно ином. О власти. О том, что Адаму нужен Саймон. В самом деле, в тот момент вся его жизнь зависела от Саймона.

И пока я сидел и наблюдал за ними, прислушиваясь к каждому слову, я гадал, когда же Саймон это сделает. Когда он планирует уничтожить Семью, которую я всю жизнь старался защищать. Мне казалось, что это займет много времени. В конце концов, он явно наслаждался текущей ситуацией. Ему нравилась игра, в которую он играл с Адамом, ведь победа была у него в кармане. Адам не только не знал правила, но совершенно не сознавал тот факт, что с ним играют.

Каков был финал? Воображал ли Саймон новую Семью, с Кейт, Шарлоттой, но без Адама и Хэла? Могло ли такое случиться? Хотел ли он расколоть Семью надвое или разорвать на кусочки? Я не знал.

Я знал лишь, что обе возможности одинаково ужасающие. И – теперь я понимал это – в равной степени предотвратимые.