– Но что? – удивилась я еще больше. Чего она от меня ждет? Каких объяснений? – Я его давно не видела, а когда видела в последний раз, он был не только жив и здоров, но и пребывал в отличном расположении духа. Кстати, зачем вам в таком случае материалы на мертвого жениха?

– Нужны! – гаркнула рыжеволосая, и я только сейчас поняла, как быстро она опьянела – всего-то с двух стаканов ее разнесло в стельку. Хотя кто знает, что там было намешано в ее фужере?

– Пожалуй, пойду. – Я поднялась из-за стола и взяла в руки сумочку. – Так вы берете материалы или нет?

– Да. – Она достала конверт с деньгами и бросила на стол. – Держите и проваливайте. – Рыжеволосая посмотрела на меня так, что у меня подкосились ноги. – Зря ты ездила в Шумиху.

Я вздрогнула и поспешила прочь. Пошла она с ее дурацкими тайнами. Но когда же Олег успел умереть?!

Не успела я сделать и пары шагов, как зазвонил мой сотовый.

– Алло!

– Это Матильда. – Я ее совсем не узнала. Глухой, расстроенный голос. – Нам надо встретиться. Пожалуйста.

– Хорошо. – Только ее мне не хватало. Какого черта ко мне все пристают со своими проблемами? – Завтра.

– Пожалуйста. – Похоже, она плакала. – Миша жив, но я его чуть не убила. Он в больнице.

Земля качнулась под моими ногами.

– Миша жив?! – заорала я, едва не выронив телефон из моментально взмокшей руки.

Моя рыжеволосая клиентка встрепенулась. Она буквально вытянулась в струну и замерла. Из пьяных и мутных ее глаза мгновенно превратились в живые и осмысленные.

– Но как такое возможно? Мы же сами видели искореженную машину. Чуть не убила? Ты его?! – Информация доходила до меня постепенно. – Кого? Я совсем запуталась! Хорошо. Приходи ко мне сегодня вечером. Часиков в восемь. Пока.

Я ошалело уставилась на красотку, но так ничего и не поняла. Чем объяснить разительную перемену, произошедшую с ней? Я все еще переваривала разговор с Мотькой. Похоже, у девки окончательно снесло крышу.

– Мне пора. – Рыжеволосая резко вскочила со стула. – Прощайте.

И, немного шатаясь, она быстро прошла к выходу вперед меня.

– Припадочная какая-то! – Я в недоумении пожала плечами, глядя ей вслед. Пора и мне собираться домой. Что мне сегодня расскажет Матильда?

Я шла по вечернему городу, рассматривая витрины и гуляющие пары, но душа моя все больше и больше ныла в ожидании чего-то очень плохого. Ерунда, отмахнулась я, наверное, это простая депрессия. Я зашла в свой подъезд и захлопнула за собой дверь. На часах было семь часов.

Я подошла к своей двери и услышала надрывающийся телефон.

– Да! – Я подлетела к трубке прямо в ботинках. – Я вас слушаю!

– Это журнал «Женская страсть»? Мне бы Иванову, – кричала на том конце провода женщина.

– Вы не туда попали, – автопилотом ответила я.

– Но мне дала этот номер Иванова Людмила, ваша журналистка. Как не туда попала?

До меня, наконец, дошло, что я общаюсь с пышной челкой.

– Туда-туда, я вас не расслышала, сейчас. – Я крикнула в глубь комнаты: – Людмила… тебя… Да? – Я снова взяла трубку. – Слушаю вас.

– Это женщина с вокзала, ну та, у которой вы спрашивали про Андрея.

– Я вас помню. Что вы хотели?

«Вот настырная! Приза ждет!» – неприятно поразилась я.

– Я хотела рассказать вам про Олега, ну Кустарева.

– Но почему?.. – только и смогла произнести я.

– Я подумала, может быть, вы поможете мне устроиться к вам в журнал? – Женщина нервно хохотнула. – Я очень сообразительная и в школе сочинения писала на «отлично».

– Попробую, – протянула я. – Так что вы знаете о Кустареве?

– Я вам скажу, но… – Пышная челка колебалась. – Только пускай это останется между нами. Я не спрашиваю вас, зачем вам нужна эта информация, а вы сохраняете в тайне мое имя.

«Да я и так не знаю, как тебя зовут!» – подумала я, но вслух произнесла:

– Согласна.

– Олег Кустарев уехал из дома несколько лет назад. В Шумихе у него жена и дочь.

– Да?! – Я удивлялась все больше и больше.

– Да. Но жена не разрешает Олегу общаться с ребенком, – вздохнула пышная челка.

– Почему?

– Олег скрыл от нее, что он шизофреник.

– Как это?

– У него врожденный диагноз, но его мать тщательно скрывала это ото всех. Она даже умудрилась женить Олега на приличной девушке, а потом у него начались закидоны.

– Что началось? – Я не верила своим ушам.

– Приступы ярости. – Женщина вздохнула. – Он пару раз чуть мать не убил. А потом уехал в областной центр и пропал. Я слышала, что он там неплохо устроился – с молодой девкой встречается и работает фотографом.

«Он уже мертв!» Я сдавила виски.

– Он социально опасен?

– Как это? – не поняла меня пышная челка.

– Ну убить человека может? – попыталась я, как могла, объяснить.

– Да, скорее всего, может. Мне мать его рассказывала, что во время приступа он ничего не соображает, а потом ничего не помнит.

– Спасибо, вы мне помогли! – Меня трясло словно в лихорадке.

– А вы мне поможете?

– Постараюсь! Говорите свой телефон, перезвоню позже. – Я положила трубку и обхватила голову руками. Да что же происходит?

– Он живой! – Я судорожно всхлипнула и опустилась на пол в комнате Людмилы. – Я его чуть не убила, а он ни в чем не виноват.

– Подожди! – Людка стояла напротив, возвышаясь надо мной, словно оживший памятник правосудию. В одной руке у нее был чайник, а в другой она сжимала ножку стула. – Ничего не поняла. Объясни нормально.

– Это что? – Я уставилась на табуретку в ее руке. – Самооборона?

– Нет, – грустно рассмеялась Людка. – Мебель… хм… совершенно «новая» мебель разваливается прямо на глазах. Чай будешь? Кофе? Но у меня только растворимый, – быстро поправилась она, видимо помня мои недавние гастрономические рассуждения.

– Давай. – Мне было все равно, какой он, лишь бы согреться. – И сахар.

– Ну и что у тебя стряслось?

– Я вернулась домой… – Первый же глоток обжег мне горло. – Горячий.

– Сейчас я сбегаю за водой. Людмила пошла в кухню.

– А ты рассказывай, рассказывай. Загремел чайник, звякнула посуда.

– У Миши машину угнали за несколько часов до того, как нас начали преследовать! – заорала я во все горло.

– Как? – Людмила, крайне удивленная, показалась в дверном проеме. – Кто?