— Анатолий Сергеич! Как вы, что у вас творится?

— А это вы у моего зятька спросите! — яростно прошептал Сверчков.

Его пухлое лицо дрожало, по небритым щекам текли слезы.

— Он привез Аленку: милую стеснительную девчушку — младше моей Лизоньки на четыре года. Попил с нами чаю. Уехал. А через час я услышал хрип из комнаты, где Алена распаковывала вещи. Она каталась, схватившись за горло, не могла дышать. Это… это было ужасно. Ужасно!!

Сверчков, стянув на груди куртку, затрясся. Владислав поддержал его, повел в дом. Когда Влад усадил вдовца в кресло, в комнату вошел тощий юнец в светлом плащике и, как определил Влад, «гимназически» причесанный.

— Следователь Орлов, — робко представился юнец, адресуясь Загорайло.

Влад подошел, крепко пожал протянутую вялую руку.

— Похоже, вы обладаете важной информацией, товарищ старший лейтенант.

Мальчик-следователь сел, аккуратно поддернув брюки и раскрывая солидную папку.

Загорайло сжато изложил суть дела. При назывании имен жертв Сверчков прижимал огромный носовой платок к лицу.

— Таким образом, — подвел итог речи Влад, расхаживая по ковру гостиной от камина к двери, у которой высился непроницаемый оперативник, — подозреваемый Стрижов, столь «неудачно» подливший настойку яда в «Пуэр» первый раз, решил довершить свое дело. Он, под предлогом доставки помощницы и сиделки, которая не слишком господину Сверчкову и требовалась, привез в дом жертвы свою родственницу. Имя ее известно вам лучше, чем мне, — кивнул Загорайло непроницаемому Орлову.

— Добавив в напиток или еду тестя яд, Стрижов уехал и, скорее всего, постарается скрыться в неизвестном направлении. По чистой случайности, нам с вами придется узнать, по какой, яд попал в организм женщины, и она скончалась. Вот как я вижу происшедшее в этом доме.

Следователь негромко покашлял и сухо произнес:

— Если все обстоит именно так, то к нашей «епархии» это уже завтра не будет иметь никакого отношения. Но сегодня, — юнец колко посмотрел на оперативника, — но сегодня, Игорь, нам придется поработать. Лев Вениаминыч! — вдруг зычно крикнул следователь.

Из кухни показался тучный человек с шапкой смоляных кудрей и антрацитовыми глазами навыкате. Он держал в руках, облаченных в перчатки, чашку.

— Все, что могу, делаю, Кирилл Леонидыч. Только посуда вся помыта. Разве что в остатках еды, — скептически скривился эксперт и скрылся в кухне.

— Вы успели помыть посуду? — спросил Орлов у Сверчкова.

— Ну да. Это привычка. А что там мыть-то было? Три чашки и три ложки.

— И больше ничего не ели, не ставили на стол?

— Чай, печенье. Что-то Олег привез — это в холодильнике. Я даже пакеты не распаковывал.

— Чай заваривали в чайнике? — поинтересовался Загорайло.

— Ну да. Обычный, цейлонский, — Анатолию Сергеевичу каждое слово давалось с трудом — мучила одышка.

— А что же себе «Пуэр» не заварили?

Сверчков посмотрел на Влада исподлобья, поджав губы.

— После экспроприации банки как-то не тянет, знаете ли.

— Правильно, что не тянет.

Влад встал, начал вновь ходить от камина к двери. Прилизанный Орлов что-то старательно выводил в протоколе. Игорь производил «осмотр места происшествия» — таращился на стеллаж с DVD-дисками.

— Анатолий Сергеевич, ответьте искренне, — Загорайло набрал побольше воздуха в легкие. — Вы знали, что ваша супруга вела дневник?

Сверчков в недоумении выпрямился и распахнутыми глазами уставился на сыщика.

— Виктория Владимировна не рассказывала вам, что два года назад, в Крыму, произошел не несчастный случай, а… Лиза покончила с собой?! — выпалил Влад, остановившись около Сверчкова и испытующе глядя на него. Тот растерянно заулыбался, переводя взгляд с частного сыщика на следователя.

— Что вы хотите сказать? — все так же странно улыбаясь, Сверчков начал подниматься с кресла. — При чем тут Лиза? Как она… — И Анатолий Сергеевич, схватившись за грудь, повалился в кресло и потерял сознание.

Телефон Стрижова не отвечал. Дома он, по словам матери, что была безмерно раздражена «назойливостью правоохранительных органов», также не объявлялся. Женщине не стали сообщать о гибели внучатой племянницы. Пока не стали. Следователь Орлов, получив от Влада телефон «оруженосца» Марины, узнал ее адрес, и опергруппа выехала в направлении Ленинского проспекта. Влад, проявив недюжинную настойчивость, вызвонил следователя Епифанова: все равно майору придется браться в понедельник за разработку историка. Так почему не облегчить задачу? Алексей Алексеевич, выслушав Загорайло, доброхотства коллеги не оценил, лишь раздраженно отмахнулся:

— У меня водка под рассольник остывает, а неугомонный оперативник, как тот вшивый, — все о бане!

— Хотел как лучше, товарищ майор.

— А вышло — как всегда. Пусть областные корячатся. Мне и так достанется.

Загорайло примкнул к опергруппе, и около 19 часов полицейские звонили в квартиру Марины Романовны Архиповой. Железную дверь распахнул Олег Валерьянович Стрижов. В халате, тапочках и с недовольной, заспанной физиономией.

— Елена Ивановна Поспелова — ваша родственница? — демонстрируя удостоверение, рыкнул оперативник Игорь.

Влад держался сзади: Стрижов его пока не видел. А вот Загорайло прекрасно видел лицо подозреваемого и не обнаруживал ни страха, ни паники — лишь раздражение.

— А что? — Олег вышел в коридор, не думая приглашать непрошеных гостей в квартиру.

— Она погибла. Скорее всего, отравлена, — деловито пояснил опер. — Вам придется проехать с нами для выяснения всех деталей.

— Ка…каких еще деталей? — побелел Стрижов и отшатнулся.

— Всех! Всех деталей! — выступил вперед Влад.

Появление Загорайло вызвало традиционную реакцию у историка — он покрылся пятнами. Видимо, существует нераспознанная еще форма аллергии. На конкретных людей.

В этот момент двери лифта распахнулись, и из него вышла миленькая курносая блондиночка, нагруженная сумками.

— Что?! Олег, что? — выпустила она сумки из рук и замерла, в ужасе таращась на страшных гостей — четверых дюжих мужиков.

— Алена, видите ли, по их словам, умерла! — гневно крикнул ей Стрижов. — Я ее отравил! Ты можешь себе это представить?!

— А вот категоричное утверждение про отравление — это уже интересно, — живо произнес Влад.

— Собирайтесь, господин Стрижов, — жестко сказал Игорь.

Двое его молчаливых коллег с непроницаемыми лицами придвинулись к кандидату наук.

— Семену Захаровичу позвони, Маря! Немедля! Опиши все — и пусть находит адвоката, пусть что-то предпринимает, — кинулся Олег к любовнице.