– Да, с человеком, – сказал он. – Я знаю, все мы люди. Но я почти никогда не встречал человека настолько человечного, как ты.

У Кристины перехватило дыхание. Фэйри, наверное, украли у меня способность дышать, подумала она; фэйри и разлитое в воздухе волшебство.

– Ты добра, – продолжил Марк. – Ты одна из самых добрых людей, что я когда-либо знал. В Охоте доброты было мало. Стоит мне подумать, что, когда мне вынесли приговор Холодным миром, тот, кто никогда меня не видел, за тысячи километров от Идриса плакал о мальчике, которого бросили…

– Я же сказала, что не плакала, – с трудом выговорила Кристина.

Рука Марка была как бледное пятно. Она почувствовала, как он коснулся ее лица. Пальцы Марка стали влажными и поблескивали в туманном свете.

– Зато сейчас плачешь, – сказал он.

Когда Кристина поймала его за руку, она была мокра от ее слез. И когда она подалась к нему в тумане и поцеловала, его губы были как соль.

Мгновение изумленный Марк не шевелился, и Кристина почувствовала укол страха, даже более жуткого, чем при появлении самого страшного демона. Что, если Марк этого не хочет, что, если он в ужасе…

– Кристина, – произнес он, когда она отстранилась, и приподнялся на коленях, неловко обняв ее и запустив руку ей в волосы. – Кристина, – повторил Марк срывающимся голосом, хриплым от желания.

Кристина взяла его лицо в ладони, коснулась впалых щек, и поразилась мягкости кожи. Теперь уже она позволила Марку обнять ее и накрыть губами ее губы.

Кристина закрыла глаза, но под ее опущенными веками словно взрывались звезды. И не просто звезды, а разноцветные светила страны фэйри. Перед ней плыли облака и созвездия. Губы Марка были на вкус как ночной воздух. Он лихорадочно целовал ее, неразборчиво шепча ее имя. Его рука скользнула ей на талию – и выше, он застонал, когда пальцы Кристины проникли под ворот его сорочки, коснулись ключицы, почувствовали, как пульсирует кровь в ямке под горлом.

Марк что-то произнес на незнакомом языке, а потом откинулся назад, и Кристина была на нем, и он тянул ее вниз, на себя, властно надавив на плечи, и она подумала – неужели и с Кьераном у него всегда было так, яростно, без нежности? Она вспомнила, как видела их поцелуй в пустыне за Институтом, и каким лихорадочным тот был – судорожное соприкосновение тел, – и как зажег в ней желание тогда… и сейчас.

Марк выгнулся и ахнул, когда она скользнула ниже, целуя его сперва в шею, а потом – в грудь через рубашку. Затем Кристина взялась за пуговицы, и Марк слабо рассмеялся, шепча ее имя, и вдруг произнес:

– Никогда не думал, что ты на меня вообще посмотришь, только не ты, Сумеречная охотница королевской крови… принцесса…

– Диву даешься, на что способен глоток волшебного фейского питья. – Кристина хотела сказать это в шутку, но Марк застыл под ее руками. В следующее мгновение он уже сидел в полуметре от нее, вскинув руки, словно пытался прогнать ее.

– Фейского питья? – переспросил он.

Кристина с удивлением посмотрела на него.

– Сладкого напитка, который мне дал человек с кошачьим лицом. Ты же сам его пробовал.

– В нем ничего не было, – с необычной для себя резкостью бросил Марк. – Я это понял, как только коснулся губами кожи. Кристина, это был просто ежевичный сок.

Кристина отпрянула – и от его гнева, и от осознания, что все, что она только что сделала, происходило вовсе не под воздействием туманящей магии.

– Но я думала…

– Ты думала, что целуешься со мной потому, что пьяна, – отрезал Марк. – Не потому, что тебе этого хотелось, и не потому, что я тебе и правда нравлюсь.

– Но ты мне и правда нравишься. – Она встала на колени, но Марк уже был на ногах. – Ты мне понравился с первого взгляда.

– И поэтому ты сошлась с Диего? – спросил Марк и, отойдя еще дальше, покачал головой. – Может, это мне одному не дано.

– Что тебе не дано? – Кристина с трудом поднялась на ноги.

– Лгать как человек, – ровным голосом произнес Марк.

– Но ведь и ты лгал, – возразила Кристина. – Лгал, что встречаешься с Эммой.

– И ты была соучастницей этой лжи.

– Потому что так было нужно, – сказала Кристина. – Для блага их обоих. Если бы Джулиан не был в нее влюблен, незачем было бы заставлять его думать…

Марк в тени побелел как полотно, и Кристина осеклась.

– Что ты сказала?

Кристина зажала рот рукой. Знание о чувствах Эммы и Джулиана друг к другу настолько в нее въелось, что трудно было не забыть, что знают, а что не знают другие. Каждое их слово, каждое движение кричало об их любви – даже сейчас. Как мог Марк не знать?

– Но они же парабатаи, – в ужасе произнес он. – Это же незаконно. Наказание… Джулиан не стал бы. Просто не стал бы!

– Мне так жаль! Я не должна была ничего говорить. Я просто предположила…

– Ничего ты не предположила, – сказал Марк, отвернулся и зашагал прочь, пробираясь между ветками.

Кристина двинулась следом. Марк должен был понять, что нельзя ничего говорить Джулиану. Предательство камнем лежало у нее на совести, и от страха за Эмму и осознания того, что она натворила, Кристина совсем забыла о недавнем унижении. Сухие листья царапали ей лицо, пока она продиралась между деревьями. Мгновение спустя она вышла из леса на зеленый холм и увидела Джулиана.

Джулиана разбудила музыка. И обволакивающее тепло. Ему уже давно не было так тепло, даже ночью, когда он кутался в одеяла.

Он открыл глаза. Издали доносилась музыка, плывшая по небу, словно легкие перышки. Он повернул голову и увидел, с внезапным чувством близости, лежавшую рядом Эмму. Под головой у нее была его куртка. Их руки сплелись в траве – загорелые пальцы Джулиана крепко держались за тонкие пальчики Эммы.

Джулиан с колотящимся сердцем тут же отдернул руку и поднялся на ноги. Он гадал, не потянулся ли он сам к Эмме во сне. Или это она потянулась к нему первой? Нет, она бы к нему не потянулась. У нее был Марк. Может, она его, Джулиана, и поцеловала, но имя, которое она произнесла, принадлежало Марку.

Джулиан думал, что справится, если будет спать так близко от Эммы, но он явно ошибся. Рука до сих пор горела, а остальное тело бросило в холод. Эмма что-то пробормотала во сне и повернулась; белокурые волосы упали ей на руку – та теперь лежала на траве ладонью вверх, словно протянутая к Джулиану.

Он больше не мог этого выносить. Джулиан подхватил куртку с земли, набросил ее на плечи и пошел посмотреть с холма на окрестности. Может, получится определить, далеко ли еще до подножия гор и сколько времени займет дорога до Неблагого Двора – где с этой безумной миссией наконец будет покончено. Джулиан, в сущности, не винил Марка; Кьеран был тому все равно что семья, а уж что такое семья, Джулиан знал очень хорошо.