Андрей Власов уныло смотрел сквозь мутное окно. Мимо проплывали спешащие темные фигуры. В вагоне осталось лишь несколько человек, на остановке никто не вошел. Андрей пошевелил рукой, чтобы посмотреть на часы. Айза вздрогнула во сне, отдернула от плеча Андрея голову. Тревожный взгляд в панике заметался по вагону. Увидев рядом Андрея, девушка успокоилась, но смущенно отодвинулась.

– А куда мы едем? – спросила она.

Андрей улыбнулся. Заспанное лицо и спутанные волосы Айзы делали ее похожей на маленькую девочку. А у детей, каждое утро – как начало новой жизни. Он вынужденно поспал во время фильма, теперь дремала она.

– Мы переночуем у меня на старой даче, – повторил Андрей то, что уже говорил перед посадкой в электричку. – А завтра я тебя отвезу в Павелец. Это уже не так далеко от дачи, зато далеко от… – Андрей хотел сказать «от Аслана», но решил не напоминать о прежних страхах: – от Москвы. Там договорюсь с проводником. Ты сядешь на поезд Москва-Волгоград и ту-ту. Начнешь новую жизнь.

– А Аслан? – девушка окончательно проснулась и вспомнила об опасности.

– Если Аслан тебя где и будет искать, то на вокзале в Москве или около моего дома. А мы его перехитрим.

Девушка задумалась, ее пальцы комкали платок.

– А как он узнал про твою квартиру?

– Наверное, за автомобилем проследил. От метро. Но сейчас не волнуйся, про дачу никто не знает. Это даже не дача, это домик моей бабки в маленькой деревушке. Она умерла несколько лет назад. Мы там почти не бываем.

– А милиция? Они могут меня схватить?

– При чем здесь милиция? Ты же ничего не сделала.

– Слава Аллаху. Не позволил.

– Ты жертва. За тобой охотится бандит. Милиция должна тебя защитить.

– А как же приметы по радио?

– Приметы. Забудь об этом. Сейчас все думают о Беслане. Для тебя все позади.

Хлопнула дверь тамбура, в вагон вошли два милиционера. Они двинулись по проходу, заглядывая в лица пассажиров. Айза напряглась, не зная куда деть испуганный взгляд.

Под ногами милиционеров звякнула бутылка. Девушка вздрогнула и сделала движение, чтобы подняться. Но Андрей успел обхватить ее за плечи. Он стиснул девушку, привлек и поцеловал в сомкнутые губы. Айза пугливо сопротивлялась. Андрей, продолжая обнимать, шепнул на ухо:

– Так надо. Мы изображаем влюбленных. – Уже громче, чтобы слышали милиционеры, он сказал: – Клево прошвырнулись по Москве. Ты здорово придумала с поездкой. Вернемся домой – я твой слуга.

Андрей вновь поцеловал девушку. На этот раз губы девушки ответили робкой взаимностью.

Милиционеры остановились около целующейся парочки. Один дернул Власова за плечо:

– Эй, молодежь, охладитесь. Здесь вам не дом свиданий, а общественное место.

Андрей нехотя обернулся, скорчил извинительную рожицу. Покрасневшая Айза склонила голову. Длинные волосы, как капюшон, закрыли лицо. Второй милиционер устало ткнул напарника:

– Чего пристал. Они не дерутся, не пьют. Пошли.

Когда милиционеры покинули вагон, Айза поправила прическу и стрельнула глазами:

– Ты из-за них?

– Что из-за них? – Андрей сделал вид, что не понял вопроса.

– Сам знаешь! – Айза отвернулась и выдавила: – Полез ко мне из-за них?

– Ну да. Ты была так испуганна.

– А если бы я не испугалась?

– Но ведь ты же испугалась!

– А если бы нет? – она пристально посмотрела в лицо парня.

– Тогда, – Андрей неопределенно повертел рукой и тихо произнес: – Айза, я не целовался ни с кем почти два года.

Девушка рывком отвернулась, украдкой вытерла слезы:

– Я тоже.

Молодые люди помолчали. Стальные колеса равнодушно выбивали дробь на стыках рельсов. Андрей обратил внимание на пакет с купленным бельем в руках девушки, потянулся к нему:

– Покажи.

– Ты что! Здесь чужие люди.

Андрей заглянул девушке в глаза:

– Ты так и не надела?

Айза стыдливо отвела взгляд:

– Я давно не мылась. А это наряд невесты.

– Приедем в деревню, я истоплю баню, – пообещал Андрей. – Обязательно истоплю.

1 сентября. 22:40. Деревенская банька

Андрей провел девушку по темной тропинке к небольшой рубленой баньке на краю участка. Стены баньки обступали заросли пожелтевших кустов малины.

– Осторожно, здесь низкая дверь. Света нет. Проходи.

Они оказались в тесном предбаннике с маленьким окошком, сквозь которое пробивался тусклый свет ясного ночного неба. Теплый воздух, насыщенный ароматом дыма и влажного дерева, заполнял комнатку.

– Уже протопилась. Сначала печка дымила, но потом пошла тяга, – рассказывал Андрей. – Ты сначала попарься. Это здесь, за дверцей. А потом помойся. Вот вода, мыло, полотенце. А хочешь, я тебя веничком?

– Я не привыкла париться. Я только помоюсь.

– Хотя бы на пять минут зайди, – убеждал Андрей. – Дождись, когда тело прогреется и увлажнится от пота.

– Даже не знаю… А зачем русские парятся?

– Чтобы смыть старую грязь, очистить организм. Чтобы кровь с новой силой бегала по телу. После бани будто рождаешься заново.

– Рождаешься заново? – Айза задумалась. – Тогда я попробую. Но давай ты первый, пока ничего не остыло. Мне сильной жары не надо.

– Я думал, мы вместе. – Андрей вопросительно посмотрел на девушку. – Ну, как хочешь. А может, все-таки…

– Нет. По очереди. Я пока на крыльце посижу.

Андрей вздохнул и пообещал:

– Я быстро.

1 сентября. 22:40. Кабинет подполковника милиции

Несмотря на поздний вечер подполковник милиции Геннадий Николаевич Свиридов сидел на рабочем месте. На часы он не смотрел. Он вообще никуда не смотрел. Понурое лицо милиционера почти уткнулось в стол. Но видел подполковник отнюдь не блокнот, лежащий перед носом. Его взгляд был обращен в далекое прошлое, в тот злополучный день, когда на проселочной дороге служебный УАЗ обстреляли чеченские боевики.

Это была вторая трехмесячная командировка тогда еще капитана милиции Геннадия Свиридова в Чечню.

Водитель УАЗа погиб на месте. Машина съехала с дороги и врезалась в густой куст. Свиридов, сидевший на заднем сиденье, выскочил и побежал. Его сослуживец Павел Боровков пытался отстреливаться. Но куда там отстреливаться, если ясно, что силы не равны.

Свиридов бежал по пролеску вдоль дороги, прекрасно понимая, что чем дольше будет отстреливаться Пашка, тем выше его собственные шансы скрыться и добраться до блок-поста. А пост всего-то в трех километрах. Он добежит и предупредит своих. Тогда спасут Пашку и дадут отпор боевикам, оправдывал бегство Свиридов. Да и не бегство это вовсе, а вынужденное отступление.