— Ты не говорил, что у тебя есть дети, — заметила я, пока дети были только на подлёте.

— А ты не спрашивала, — закономерно возразил Элар и тут же подхватил на руки первого мальчишку. Двое других спустя пару секунд с разгону врезались в многодетного папашу и обезьянками повисли на его боках, визжа и на три голоса то ли жалуясь на что-то, то ли чем-то хвастаясь, я так сходу не успела уловить.

— Можно я скажу? — наконец сумел вставить слово дюк и опасливо глянул на меня поверх трёх кучерявых макушек. И тут не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: Элар боится не моей реакции, а того, что я могу обидеть его чумазиков.

Я с вызовом встретила его взгляд.

— Точнее, познакомлю, — исправился он, но смотрел по-прежнему с тревогой. — Это Вель. Она…

— … из огнецов я, — перебила я, небрежно поведя плечом. Била наугад, но попала в яблочко. Мальчишки ссыпались на пирс и во все шесть глаз уставились на меня.

— Из настоящих?

— А ты не врёшь?

— На мою маму похожа.

— Нет, на мою.

— Да где на твою? Ты её даже никогда не видел!

— А ты видел что ли? Да ты своей был даже ещё меньше нужен, чем я своей!..

И пока в ход не пошли кулаки, я щелчком сбросила невидимую пылинку с рукава футболки и, якобы невзначай, обронила:

— А меня мама на базаре забыла. И я два года жила на улице. Совершенно одна.

Скажу честно, с таким обожанием на меня никто не смотрел. Никогда.

— Одна? — забыв о ссоре, выдохнули братья и тут же чуть не подрались из-за того, что их трое, а рук у меня, к сожалению, было только две.

Помог Элар. Самого маленького он посадил себе на шею и тот сразу же надулся, как пузырь, снисходительно поглядывая на нас, простых смертных, кому шея дюка была недоступна.

Тем временем к нам подошла одна из массивных воспитательниц, что была замечена мною ранее, и настроение у мелких поросят резко помрачнело.

— Как удачно мы с вами столкнулись! — поджав губы, ни разу не обрадовалась подошедшая к нам педагогша, и я тут же вспомнила, свою географичку в пятом классе, которая за все годы моего учения не сказала Брошке обо мне ни одного доброго слова. — Я вам как раз сегодня собиралась писать, но раз уж вы всё равно здесь, не могли бы мы поговорить наедине?

— Нет, — скривился Элар. — Наедине — нельзя. Давайте здесь и сейчас. И мы пойдём.

Малышня дружно заголосила, и злюк рявкнул, накрывая своим рыком их писк:

— Детей я в школу верну до отбоя. — Цыганята умолкли, но на воспиталку смотрели волчатами. Особенно тот, что вцепился ручонками в волосы своего родителя. — Только давайте побыстрее, а то нас уже внизу лодка ждёт. Мы на рыбалку едем.

Вы когда-нибудь слышали, как кричат глаза? Нет? Очень советую послушать. Потому что глаза мелких злючат пищали от восторга, изнемогали в экстазе и то ли похрюкивали, то ли повизгивали — тут я уже плохо расслышала. Я изо всех сил корчила серьёзную рожу, стараясь не заржать.

— Напрасно. Дети могут воспринять это как поощрение, а за проступки стоит наказывать.

— Ведьма! — сощурился самый мелкий цыганёнок, и стукнул пятками Элару по ключицам. — Она ведьма, па!

В чернющих глазах блеснуло что-то нехорошее, и я с ужасом заметила, как несколько прядей мальца, шевельнулись, сбившись в один завиток, на конце которого разве что слепой не сумел рассмотреть маленькую змеиную головку.

Ох.

— Не ведьма, а ундина, — невозмутимо исправил Элар. — Извинись, Най. Или братья отправятся с нами на прогулку, а ты вернёшься в школу один.

Най закусил губу, тряхнул непокорной гривой… И выговорил нехотя и без особого пиетета:

— Простите, эсса. Я виноват.

— Ну а теперь вернёмся к нашим баранам, — поторопил воспитательницу Элар. — Что они сделали на этот раз.

— Открытку, — нехотя призналась та. — К сожалению, я не знала, что мы с вами сегодня встретимся и с собой её не взяла.

— Разве открытка это нехорошо? — осторожно уточнил злюк.

— Ну, это смотря с какой стороны посмотреть… Это в уж сами решайте. Беда в том, что Саю понравилась наша вторая служанка и он решил во что бы то ни стало признаться её в своих чувствах. В письменном виде. Май решил, что если уж писать, то самую приятную вещь. А потому предложил написать «У тебя sexy жопа». А так как писать из всех троих умеет только Най…

— И сколько ошибок он сделал в этом предложении? — строго спросил Элар.

Я громко икнула и зажала рот рукой. Педагогша задохнулась от возмущения.

— Най, лисёнок, ты хотя бы знаешь, что означает слово «sexy»? — спросил у младшего ребёнка невозмутимый папаша.

— Май сказал, что «красивая», — тут же сдал брата тот.

Элар задумчиво кашлянул, и я поняла, что моя очередь выступать в роли спасителя.

— И он несомненно был прав, — обрадовала я цыганят. — Вот только есть слова для взрослых, а есть для детей. И детям всё де лучше говорить «красивый». А уж то слово, которое начинается на букву «жо», а заканчивается на букву «па»… — Малышня злорадно захихикала, искренне полагая, что я и сама не поняла, что только что сказала. — … вот его лучше заменить на другое.

— Задница?

— Кузовок?

— Сам ты «кузовок»! Я вам сразу предлагал, давайте «булки» напишем. А вы: «Булки с изюмом! Булки с изюмом…»

— Молчать! — рыкнул Элар. — а то я вам сейчас всем по вашим булкам… с изюмом… — Было видно, что он держится из последних сил, что ещё секунда — и он, к ужасу педагогши, из дюка превратится в злюка-хохотуна.

— По попе ремнём не самый хороший метод, — подала голос я, чем заслужила три чёрных-чёрных и влюблённых-влюблённых взгляда. — Кстати, отличное слово «попа». И столько замечательных открыток можно с этим словом сочинить! Эта попа осталась без сладкого. Эта попа сидела в углу целый вечер…

— А эта попа больше не будет и пойдёт с папой рыбачить! — нахально подхватил Най, и злюк всё-таки рассмеялся.

* * *

Пока мы смеялись, к нам подтянулся народ. Преимущественно, это были мальчишки всё того же возраста, что и злючата, на вскидку — лет шесть или восемь. На меня они смотрели с любопытством, на дюка вполне равнодушно, а вот в отношении его сыновей лилась такая незамутнённая зависть, что я тут же вспомнила родительский день в Брошкином интернате.

Захотелось как можно скорее удрать отсюда, но отпустили нас не сразу.

— Вообще-то, я не уверена, что могу отпустить мальчиков с вами, — воспротивилась воспиталка, ища поддержки в лице подоспевшей коллеги. — У нас не просто прогулка. Мы решили воспользоваться возможностями детского дня и посетить Океанариум. Понаблюдать за обитателями моря.