южные, а индейские? Ведь по всем данным народы арктической расы ― потомки древних берингийцев ― занимают промежуточное положение между сибирскими монголоидами и индейцами. Или «южные» и «индейские» антропологические особенности ― это одно и то же?

Но не только арктическая раса образует антропологический мост между Старым и Новым Светом. Еще один результат антропометрических исследований боасовской экспедиции относится к дальневосточному народу, который упорно не желал вмещаться ни в какие антропологические схемы. Это нивхи. Г. Ф. Дебец не смог найти для них места в своей чрезвычайно удачной антропологической классификации северомонголоидных народов, которой мы пользуемся до сих пор. После него нивхами занялся М. Г. Левин. Живут нивхи на Нижнем Амуре и Сахалине, в обоих местах они долгое время общались с айнами. У них есть айнская примесь, но дело к ней не сводится. Нивхи, будучи, в отличие от айнов, монголоидами, также обнаруживают «южные» признаки. М. Г. Левин пришел к выводу, что связи нивхов ведут не в Сибирь, а к антропологическим типам Восточной и даже Юго-Восточной Азии.

Анализ антропометрических материалов Северо-Тихоокеанской экспедиции выявил поразительный факт: нивхи попали в одну группу не с североазиатскими монголоидами, а с индейцами Северной Америки! Особенно они оказались близки к сэлишам. Верится с трудом, но сходство между нивхами и сэлишами лишь немногим меньше, чем между двумя группами сэлишей. Возможно, дело в малом объеме выборки или в ошибках измерений? К тому же речь идет только об измерениях, а насчет описательных особенностей, особенно ценных для расовой классификации, мы ничего не знаем. И все-таки как не сопоставить этот результат с выводами Г. Ф. Дебеца и М. Г. Левина об изолированности нивхов на сибирском фоне?

Мы снова и снова сталкиваемся с проблемой так называемых южных антропологических элементов на севере Тихоокеанского бассейна. «Современные “американоидные формы”, выступающие среди разных изолированных групп, ― написал М. Г. Левин, ― представляют собой разорванные звенья древнего “американоидного ожерелья” по побережью Тихого океана»3. Эти разорванные звенья обнаруживаются, как он отмечал, на огромных территориях от Чукотки до Тибета, Восточного Китая, Филиппин, Тайваня и Индокитая. Другой наш ведущий антрополог, Н. Н. Чебоксаров, на основании краниометрических признаков разделил монголоидную расу на две ветви ― континентальную (распространена в Сибири и Центральной Азии) и тихоокеанскую (распространена в Восточной и Юго-Восточной Азии). Н. Н. Чебоксаров осторожно писал об «основной роли» тихоокеанских монголоидов в заселении Америки.

Но звенья разорванного ожерелья мы находим не только на побережье Тихого океана. Сам М. Г. Левин упомянул о тибетцах как об одном из таких звеньев. Если же обратиться к внутренним районам Сибири, то и там мы найдем людей, которых уже давно называли «американоидами». Это енисейские кеты. Они, как и нивхи, говорят на совершенно изолированном языке. Лингвисты усматривают параллели между ним и языками индейцев на-дене. Кеты, видимо, пришли на средний Енисей с юга. Но с какого юга? С Алтае-Саянского нагорья? Из Тибета? Этнограф В. И. Анучин, обследовавший кетов в 1906 г., отметил среди них людей, напоминающих, по его мнению, «индейцев Северной Америки, особенно представителей племени апахов». В правдоподобности такого наблюдения можно было бы усомниться, тем более что сделано оно было задолго до той поры, когда антропологи научились подкреплять свои впечатления точными данными, поддающимися проверке. Дело, однако, в том, что апачи говорят как раз на одном из языков семьи на-дене. Лингвистические связи кетов с на-дене обнаружились совсем недавно, и В. И. Анучин о них знать не мог. Г. Ф. Дебец, обследовавший кетов через 35 лет после него и пользовавшийся гораздо более совершенными методами, подтвердил американоидные черты этого народа. Однако много лет спустя он высказал идею о родстве кетов с тибетцами. Одно другому не помеха, ведь у монголоидов «южные» черты ― это в то же время «американоидные» черты. И одновременно «нейтральные» черты. И одновременно «протоморфные».

Кстати, Г. Ф. Дебец и у эскимосов усматривал сходство с тибетцами. Это не случайно: тибетцев, в силу их нейтральности («недифференцированности»), называли «протоморфными монголоидами». В. П. Алексеев, наверное, единственный антрополог в мире, кому довелось исследовать и эскимосов (на Чукотке), и монголоидов континентальной Сибири, и тибетцев (в Индии), и индейцев (на Кубе). Он установил, что монголоидные особенности усиливаются в такой последовательности: индейцы (самые протоморфные) ― тибетцы ― эскимосы ― сибирские монголоиды (самые специализированные). В последнем случае нужно, по-видимому, сделать исключение для кетов: они явно обнаруживают тенденцию к «американоидности» (читай: «протоморфности»).

И. И. Гохман, который, как и его друг В. П. Алексеев, был учеником Г. Ф. Дебеца, организовал в 60-е гг. ХХ в. комплексную экспедицию по изучению кетов. Он пришел к выводу, что их американоидный облик свидетельствует о родстве не с индейцами, а с южными монголоидами. Другие антропологи с ним не согласились, но, как бы то ни было, мы снова сталкиваемся с той же закономерностью: «американоидные» антропологические признаки можно трактовать и как южномонголоидные. Действительно, Я. Я. Рогинский давно уже обратил внимание на то, что антропологические типы, сходные с индейскими, существуют у ряда народов Юго-Восточной Азии, в частности у седангов, бахнар, май и хуа Вьетнама, а также у ифугао острова Лусон (Филиппины). «Мост народов», видевшийся Ф. Боасу, похоже, не только становится реальностью, но и приобретает характерные южные очертания.

Каким же образом носители южных антропологических черт проникли в Новый Свет? Ответ, казалось бы, очевиден: конечно, с юга, по восточному побережью Азии, как же еще? Не прямо же из Австралазии в Америку через Тихий океан или даже через Антарктиду, как 80 лет назад виделось Полю Риве. Его гипотеза «зеркальна» по отношению к хейердаловской и потому не более правдоподобна (впрочем, и в наши дни идею прямого морского пути допускает А. А. Зубов). Морской путь, конечно, не исключен, но был он скорее всего более долгим, зато и менее рискованным. К чему пускаться неведомо зачем в открытый океан ― не Индию же открывать? Можно постепенно ― медленно, но верно ― плыть короткими отрезками, осваивая все более северные участки богатого ресурсами тихоокеанского побережья Азии, а потом на восток вдоль Алеутской гряды. Об этом вроде бы и свидетельствуют индейские связи алеутов и нивхов. Ну а дальше таким же манером на юг, вдоль западного берега Америки. Что и говорить, путь неблизкий ― зато безопасный.

Кстати, прибрежный тихоокеанский маршрут мог использоваться в любую эпоху ― и до того, как ледники отступили, и после того, как Берингийская платформа оказалась под водой. Правда, до конца ледникового максимума ситуация для плавания была неблагоприятной ― берег