Первый концерт у нас прошел в клубе «Икра». Я, правда, играл еще тогда вместо профессиональных инструментов… Потом уже, когда поехали в тур, в Казани… Мы съездили, у нас есть даже концертный альбом «Фрукты едят Казань». Там Казань, Ижевск и еще какие-то пару городов, не помню. И… о чем я рассказывал? И в каждом городе по райдеру нам привозили коробку из-под виниловых вертушек, из-под каких-то «Принглс», я ходил по барам и набирал всякие чашки какие-то. И вот из галиматьи собиралась ударная установка, и мы на этом играли. Я сидел на коленях, играл какие-то биты, играл на гитарах, и это было дико угарно и весело. И мы все это называли как бы «песни советской истерии», вот такое название.

– Скажи, это хоть было узнаваемо или нет? Или вы…

Н. Б.: Нет, нет, все было очень… Мы прям полностью снимали гармонь, но немножко в контексте. У нас Корней ее как бы обыгрывал по-своему, и, понятное дело, это было более современно как-то так все. Ну, людям нравилось. Все угорали.

(Песня «Приснится мне».)

– Хотелось сказать, что ребята умеют играть. Они великие музыканты, Найк о них расскажет. Половину народу я знаю…

Н. Б.: Да, вот сразу расскажу, раз уже зашла речь. Справа от меня – Корней, вокал, гитара. Илья Шаповалов – гитара. И Аня Шленская – перкуссии.

(Аплодисменты.)

Н. Б.: Спасибо. Следующая песня лирическая, но не совсем.

(Песня «Одна она».)

– Это считается твой сольный проект, да? Ты не считаешь командным, допустим, какое-то командное творчество?

Н. Б.: Нет, это сольный проект, а то, что сайд-проект – это у меня там в год по три-четыре проекта, по четыре группы, минимум по две. Постоянно играют какую-нибудь ахинею. Я просто хожу с диктофоном, записываю какую-нибудь шляпу, пою, потом допеваю какого-нибудь психоделического нойза – и вот это тоже у меня проект, называется «Цветик-семицветик». Вот он тоже существует в Сети, например.

(Песня «Радоваться».)

– Теперь мы начинаем тихо переползать к золотой сокровищнице песен. Ну что, «Три слова»? Я тебе буду подпевать.

(Песни «Три слова», «Ради любви».)

Юрий Лоза  

«Юра Лоза – не только отменный композитор и поэт, но и восхитительный мастер потроллить и поджечь наше загнивающее болото шоу-биза. Я с удовольствием читаю его страничку в «Фейсбуке», где он кудрявит почти всех героев нашего да и не нашего искусства! Но… слушать приятно, потрепаться – тоже. А что еще нужно, чтобы провести нормально выходной? Виноградную лозу под Лозу! Это даже не совет – приказ! И наступит полная гармония!» – Евгений Маргулис.

Юрий Лоза: Всем привет!

– Юр, сегодня… Или тебя Юрий Эдуардович? Я не знаю как…

Ю. Л.: Пока мы с тобой как-то уже без этого обходились, без Эдуардовичей. Сколько лет-то мы знакомы? Лет сто?

– Братцы мои, во-первых, в этом году у Юрия Эдуардовича юбилей.

Ю. Л.: Был.

– Это не важно. Это юбилейный год, и как-то все сошлось. Пускай это будет «Квартирник» юбилейный. И вдруг я узнал, что у тебя польская фамилия, ударение на первый слог – Ло́за. Вранье?

Ю. Л.: Это у поляков так, у нас по-другому. Лоза́, конечно.

– Слава тебе господи. Да, мне не надо путаться.

Ю. Л.: Деды были Ло́зы, конечно.

– Ну да.

Ю. Л.: Вот, а начал я с песни, и она была еще, когда я был в ансамбле «Интеграл», я уже это дописал вот «кантрюшки». И в 80-м году мы познакомились с ансамблем «Ариэль», и я им отдал эти песни. Почему? Потому что Бари Алибасов как-то так критически относился к тому, что кто-то будет выпячивать себя. Я даже и «Плот» принес, он говорит: «Песня – говно», – и вернул. Я говорю: «Ага, ну хорошо, замечательно, еще и лучше».

– Зато как плывет, да?

Ю. Л.: Да… Ну юмор… Слушай, хорошее дело. Мы тогда пытались пробить свой материал. Я тогда там все упирался, а потом подумал: «Вот как хорошо, что он в музыке ни хрена не понимает!» Это такое счастье, что он тогда все это дело не взял в программу, сейчас бы какому-то «Интегралу»… Понимаешь, я вообще не верю в коллективное творчество. Коллективное творчество – это кошмар. Один человек, допустим, придумал песню, принес: «Ребята, смотрите, как придумал». Второй говорит: «Ты знаешь, хорошо бы здесь тире поставить вместо запятой». Проходит лет 20, и уже слышишь рассказ: «Когда мы с ним сочиняли эту песню…» Блин!

– Он мне рассказал сегодня прекрасный анекдот, который я не слышал, про басиста.

Ю. Л.: Да ладно.

– Ну, пожалуйста.

Ю. Л.: Басисты же обидятся на меня.

– Почему?

Ю. Л.: Я сам играл на басу, с него начинал.

– Послушай, это же не про нас.

Ю. Л.: Ну он милый такой анекдот. «Придорожная проститутка вышла замуж за бас-гитариста и через две недели опустилась до его уровня». Ну такое… Вы знаете, басисты – это же отдельная совершенно каста. Вы знаете, это каста в касте. Знаете, как техники на фестивале «Нашествие» определяют, что сцену они поставили ровно? Это когда слюна у басиста равномерно капает из двух уголков рта. Сам играл на басу, поймите, ребят, серьезно. И, завершая тему басистов, это уже мой любимый. Когда бас-гитарист сидит на кухне, поиграл на бас-гитаре, заварил себе чайку, опять взял бас-гитару, позанимался, вышел на балкон, покурил, потом вернулся, опять взял бас-гитару. И заходит сынишка такой маленький и говорит: «Пап, а кем ты будешь, когда вырастешь?» Серию закончили.

(Песня «Мать пишет».)

– Дамы и господа, Юрий Лоза. Я хочу тебе задать вопрос. В 49 лет ты закончил, получил высшее образование как экономист.

Ю. Л.: Там получилось как? Медики гордятся Розенбаумом, архитекторы, кстати, Макаревичем гордятся, а экономистам и гордиться некем. Тогда они решили заткнуть эту дырку. И вот мне предложили: я, Дима Харатьян, Натали и…

– А Натали-то зачем?

Ю. Л.: Кто же знает чужие планы? Я ходил, когда мог, и с удовольствием слушал. Я получил колоссальное удовольствие. Почему? Потому что не досидел за партой в юности, меня выперли из университета, я успел там два курса пройти.

– Подожди, а ты же был каким-то гидрологом.

Ю. Л.: Ну был гидрологом… Слушай, я два года учился. Когда я говорю, что есть такая штука антисинклиналь, ну, конечно, они смотрят на меня такими глазами – ну ты, блин, умный. И когда мне предложили – я с удовольствием согласился. И вы знаете, мне, ребята, пригодилось несколько раз это знание. Пришлось даже сидеть на передаче, где бодались Глазьев и тогдашний министр Задорнов Михаил. И потом нас спрашивают: «Что-нибудь хотите сказать?» Все уже сидят, зевают, и вдруг я им задаю вопрос, на который они не знают ответа. Были перепуганные такие, на меня смотрят. Приятное чувство, чувствуешь себя таким мэтром.

Одна из песен, которую у меня все время просят, а я все никак не могу ее спеть на концертах, я вам ее сейчас исполню.

(Песня «Над деревней Клюевкой».)

– Я упустил момент «интегральный» твой. В то время там был Юрка Ищенко или нет?

Ю. Л.: Через «Интеграл» прошло много всяких разных людей: Женька Белоусов после меня пришел в «Интеграл», Марина Хлебникова была в «Интеграле». Я пришел в «Интеграл», когда он был самодеятельностью ДК «Металлургов» города Усть-Каменогорска. Ну вот вам опять же просто статистика. В 77-м я пришел, к 83-му году это был ведущий коллектив. Я ушел – он тут