Мы вернулись в деревню затемно, но в приподнятом настроении. Дик танцевал в машине, держась за борта и рискуя вывалиться наружу. Когда Ромэно открыл нам ворота, счастливый вакуэро спрыгнул на землю и, подбежав к отцу своей возлюбленной, заключил его в объятия.

– Мы с тобой теперь родственники, дядюшка Ромэно! – воскликнул он. – Доставай ром, готовь приданое для дочери! Завтра гуляем свадьбу!

– Тебя не контузило, часом, Диего? – хладнокровно ответил Ромэно, и все же я заметил, что руки дядюшки предательски дрогнули, когда он закрывал ворота и навешивал замок.

– Какая контузия! О чем ты говоришь! Мое состояние на этот момент составляет пятьдесят тысяч американских долларов и… – Он сунул руку в карман, выгребая оттуда какую-то мелочь. – И четыре песо! Дом куплю в Боготе, машину и кроватку для нашей маленькой дочурки!

– Что за бред? – нахмурился Ромэно и посмотрел на меня, надеясь получить разъяснение.

Я рассказал дядюшке обо всем, что сегодня с нами приключилось.

– Иди в дом! – сердито сказал Ромэно дочери и махнул на нее рукой, потом повернулся к Дику. – Все это хорошо. Но мне нужны доказательства, что Гонсалес разбился. Насколько мне известно, он прекрасно пилотирует вертолеты любого класса, и ему не составило бы большого труда перехватить ручку управления у умирающего пилота.

– Быть такого не может! – категорически отмахнулся Дик. – Останки Гонсалеса уже доедают мухи. Даже если он взял на себя управление, все равно его постигла участь пилота. Я вылил на ручку весь флакон, там должно было хватить всем… А ты что же? Испугался? Хочешь забрать свои слова обратно?

– Ромэно никогда еще не отказывался от своих слов! – твердо произнес дядюшка. – Как только я получу подтверждение, что Гонсалес разбился на вертолете, так Мария тотчас пойдет с тобой под венец! А пока все остается по-прежнему.

Влад стал выкладывать на стол перед Диком пачки долларов. Я заметил, как округлились глаза у Ромэно.

– Все! – сказал Влад, кидая на стол десятую пачку. – Ровно пятьдесят тысяч.

Дик с размаху шлепнул ладонью по его ладони.

– Люблю иметь дело с настоящими мужчинами! – нарочито хриплым голосом сказал он и, стащив с головы сомбреро, стал закидывать в него пачки. Последнюю он покрутил в руках, пошлепал ею по ладони, отсчитал несколько купюр и кинул на середину стола. – Жертвую на пропой! Ромэно, я еще разок воспользуюсь твоей машиной, прокачусь по деревне и куплю хорошей рыбы, барана, овощей и выпивки. Тебе ведь не жалко машины для своего зятя?

– А зачем тебе куда-то ездить? – пожал плечами Ромэно, кидая взгляды на доллары, лежащие на столе. – Я продам тебе все, что нужно, и по отличной цене!

– Знаю я твои цены, старый жмот! – погрозил пальцем Дик. – Но будь по-твоему!

Я даже не заметил, как купюры исчезли в руках Ромэно. Влад покачал головой и подмигнул мне. Я сидел в плетеном кресле-качалке и боролся со сном. Душный вечер опустился на деревню. На остывающем и быстро темнеющем небе цвета аквамарина застыл темный контур леса, а над ним повисли крупные звезды. Где-то в кустах надрывалось какое-то насекомое, которое в России называют сверчком. Только сейчас, когда сумасшедший день, полный стрессов и переживаний, остался позади, я понял, как устал.

Влад толкнул меня и придвинул бокал с золотистой жидкостью.

– За победу! – сказал он. – Мы выиграли у них, Кирилл! Мы надавали им тумаков! Мы постояли за себя и показали, что не лыком шиты! Давай до дна! И не держи на меня зла.

– Как ты думаешь, – пробормотал я, – она его любит?

– Э-э-эй! – вздохнул Влад с сожалением. – Ты все о своем!

Наверное, я провалился в сон минут на пятнадцать или на полчаса. Когда открыл глаза, то увидел, что по веранде с подносами, полными яств, носятся две тучные смуглолицые женщины. За столом сидело множество народу, и в густых облаках табачного дыма покачивались, как летающие тарелки над Калифорнией, разномастные широкополые шляпы. Помимо бутылок посреди стола красовался пузатый, из темного дерева, винный бочонок. Отблески костра красными полосами скользили по забору и стенам дома. Над огнем, пронзенный вертелом с растопыренными четырьмя обугленными ногами, жарился барашек.

Мужчины в неимоверных количествах поглощали спиртное и спорили. Стоял такой гомон, как на рынке в час самой оживленной торговли. Худой колумбиец с лоснящимся лицом, словно поджаренным на костре, кричал громче всех: «Не верю! Режьте меня на куски – не верю!» Дик сидел напротив него, точнее, стоял, нависая над столом, и отчаянно бил кулаками по столу, отчего подпрыгивали стаканы и тарелки. «Да я своей честью клянусь! Спросите у русских! У дочери Ромэно спроси, она подтвердит! Вот, пять тысяч баксов против твоего одного вшивого песо, что я сказал правду!» – кричал Дик и размахивал пачкой долларов. «Давай! Давай!» – захохотала толпа, спешно принимая пари, и несколько рук сразу выхватили у Дика деньги.

Я встал с кресла и через перекладину с балясинами вылез из веранды. Я хотел найти Влада, хотя подозревал, что мой друг успел хорошо надраться ромом и сейчас «оглашал» храпом какой-нибудь уютный уголок в сарае.

Я ходил по сумрачному двору вокруг костра, на котором круглопузый, как арбуз, индеец жарил барана, и натыкался на незнакомых мужчин. В их одежде не было никакой фантазии и оригинальности. Все поголовно носили широкополые шляпы, короткие курточки и узкие брюки, подпоясанные широкими ремнями. Оружия при каждом было так много, словно я попал в расположение южан перед решающим боем с гвардией Линкольна эпохи Гражданской войны.

Во дворе Влада не было. Я заглянул в дом, самая большая комната которого была занята стряпухами, проверил комнаты, рискуя выбить дверью из рук какой-нибудь женщины поднос с блюдами, и снова вышел во двор. Владения Ромэно были не столь обширными, чтобы в них мог бесследно потеряться человек, и я пошел в цветник, подальше от костра и криков толпы, ставших особенно громкими оттого, что Дик, взобравшись на стол с ногами, стал разбрасываться деньгами.

Почти без всякой надежды найти Влада я заглянул через приоткрытую дверь в сарай, где хранился джип Ромэно, и, к своему удивлению, услышал приглушенный стон, причиной которого были явно не болевые ощущения и не кошмарные сны. Когда мои глаза освоились в темноте, мне открылось зрелище, которое вызвало во мне одновременно возмущение, восторг и удивление. У автомобильного колеса, лежа на соломенной подстилке, отчаянно тискали, царапали и кусали друг друга Влад и Мария.

Когда первые эмоции во мне улеглись, на их место пришло чувство страха за жизнь моего легкомысленного друга. Бесшумно прикрыв за собой дверь, я вернулся к столу, сел у самого края, чтобы не упускать из виду совершенно пьяного Дика и подходы к сараю, намереваясь в непредвиденном случае замять скандал и не допустить кровопролития.

Однако Дик, по всем признакам, начисто забыл о том, какова изначальная причина ночной гулянки. Свалившись со стола на руки своих многочисленных доброжелателей, он заплетающимся языком принялся строить планы на будущее: