Пока Эльбрус по всей станции собирал молодых парней себе в помощь, Эльвира дернула стоп-кран. На станции в результате собрались начальник вокзала, вся милиция и еще толпа народу. Эльбрус руководил выгрузкой бочонка, который не смогли поднять трое парней, а смогли только пятеро, Эльвира же объясняла, что дернула стоп-кран, потому что нужно передать подарок для главного редактора газеты. И только главный редактор не знала о происшествии – бабушка была в городе по редакционным делам.

Бочонок, как сказала Эльвира, передавая пожелания Эдика, должны преподнести точно в день праздника Первомая. Не раньше. Он придумал такой сюрприз. Поскольку Эдика все в селе любили и уважали, его коньяк успели попробовать и в милиции, и на станции, и в больнице, и даже воспитательницы в детском саду. На милицейском мотоцикле с коляской, непосредственно в коляске доставили бочонок с коньяком в редакцию, где его поставили в дальнюю кладовку, чтобы бабушка не обрадовалась раньше времени. И все, естественно, охали и ахали – какой подарок, какой ценный коньяк, да не напиток, а нектар. И никто такой никогда не пробовал, даже не нюхал.

Всю следующую неделю все жители села старались невзначай пройти мимо здания редакции. Все сотрудники ходили веселые и довольные. Да все село было таким веселым и довольным, как никогда раньше. Вернувшаяся из города бабушка обрадовалась переменам – наконец, никаких проблем. Наконец, жители ходят по улицам и улыбаются. Женщины устроили стихийные танцы на площади перед Домом культуры. А мужчины занялись ангаром, выбросив уж совсем никому не нужные вещи, расчистив большую площадь под бабушкин «музей».

Бабушка умилялась – как же хорошо, что все хорошо. В редакции тоже дела шли успешно – Роман написал блестящий репортаж. Алик вдруг проявил инициативу и снял живописные окрестности дальнего села, которое считалось заброшенным, но там оставались жители – четыре семьи, и бабушка только собиралась писать об этом репортаж. Даже моя мама написала удивительно лиричный текст про местное кукурузное поле. Гусь Руслан стал совсем ласковым и просился к бабушке «на ручки».

– Что происходит? – спросила бабушка у Варжетхан, когда та пришла к ней в палисадник за своими травами. – Ты заметила? Ни одного скандала за неделю. Это погода так действует?

– Это коньяк так действует, а не погода, – ответила Варжетхан, выкапывая коренья лечебных трав.

– Какой коньяк? – не поняла бабушка.

– Какой? Твой. Эдик постарался. Так ты что, ничего до сих пор не знаешь?

– Рассказывай, – тут же нахмурилась бабушка.

Варжетхан пришлось рассказать про стоп-кран, повлекший за собой задержку поездов дальнего следования, про бочонок коньяка, который хранился в кладовой редакции и к которому успело приложиться, как к святому источнику, чуть ли не все село. Альбина как главный дегустатор отметила, что коньяк отменный. Алик подтвердил. Старейшины тоже подтвердили.

Бабушка ворвалась в редакцию и пошла в кладовку. Она открыла кран бочонка и подставила бокал – из бочонка упало буквально три капли.

– Они что, всю бочку выхлебали? – удивилась бабушка.

– Нет, не они одни. Всем селом помогали, – ответила Варжетхан. – Если хочешь попробовать, наклони.

Варжетхан наклонила бочку и выцедила в бокал граммов пятьдесят.

– Гадость какая, – ответила бабушка.

– Гадость не гадость, а я сделала несколько настоек на этом коньяке. Ты знаешь, что коньяк расширяет сосуды и снимает токсикоз?

– Что?

– Я говорю, что, когда токсикоз сильный у женщины во время беременности и ничего не помогает, этот коньяк может помочь. Можно дышать и пить. И внутрь, и наружно. Я уже опробовала настойку на Лале – жене Азика, дочке Жорика. Она, бедная, уже зеленая ходила и похудела сильно. Я уже не знала, что с ней делать, а тут этот коньяк. Очень помог. Если ты допивать не будешь, я солью из бочки остатки, хорошо? Исключительно в лечебных целях.

Бабушка кивнула. Варжетхан призвала на помощь Романа и Эльбруса, они в четыре руки опустошили бочку окончательно.

Бабушка все-таки устроила скандал и запретила приносить ЕЕ подарки в редакцию, пусть даже они будут ценными, в бочке, в ящике, в коробке. Все подарки нести в ее дом. Без разговоров. Без обсуждений.

– Можно я бочку заберу? – попросила Варжетхан.

– Зачем тебе? – уточнила бабушка.

– Пока не знаю.

– Тогда не дам. Я бочку себе заберу. Можно мне от моего подарка хоть бочка останется? – обиженно сказала бабушка.

– И тебе-то она зачем?

– Огурцы засолю. Или капусту.

– Ох, лучше бы ты коньяк пила. Какие огурцы? Где ты и где огурцы?

– Вот засолю, тогда узнаешь.

– Лучше Альбине бочку отдай, ей нужнее.

– Нет. Это мой подарок! – обиделась бабушка и заставила Эльбруса тащить бочку к ней во двор.

Бабушка приспособила эту огромную бочку не под огурцы, а под малосольную капусту. Соседки пытались ей помочь, но бабушка решила засолить капусту самостоятельно назло всем. Сама резала кочаны и морковку. Ругалась, но резала. Варжетхан с Альбиной очень переживали за настроение своей подруги, поэтому тайно пытались исправить то, что натворила бабушка. Пока Варжетхан занимала бабушку разговорами, Альбина резала капусту помельче, досыпала соль и специи, доливала уксус, дорезала морковку. Капуста получилась знатная, очень вкусная. Бабушка гордилась продуктом, произведенным самостоятельно, без всякой помощи.

Капуста, правда, несмотря на все ухищрения Альбины, отдавала коньяком. Вы когда-нибудь пробовали малосольную капусту с привкусом коньяка? А я ею питалась всю зиму. И вся редакция покорно ела – бабушка этой капустой все село кормила, включая гуся Русика, который уже так растолстел и так болел печенью, что ходить не мог.

– Хватит издеваться над птицей, – упрашивала бабушку Альбина, – давай его уже зарежем.

– Он умрет своей смертью, – отвечала бабушка.

– Он умрет от неизлечимого обжорства. У него инфаркт будет, прямо над едой. У меня уже инфаркт будет, если я еще раз этого гуся увижу. Это не гусь, а чудовище какое-то. Он же ходить не может, такой толстый. Нет, он не умрет от инфаркта – у него сердца нет, один желудок остался. И печень. Варжетхан говорила, что увеличенная печень – это плохо. Очень вредно. Он ведь ест то, чем гуси питаться не должны.

– Зато у него настроение хорошее. Таким ласковым становится, когда поест.

Руслан чувствовал приближение смерти в лице Альбины и старался наесться впрок. Он ел малосольную капусту, заедал остатками пирожных, не брезговал пирогами. От комбикорма воротил морду. Ел виноград и помидоры, огурцы и вишню. Будто в последний раз. Русик даже от мяса не отказывался. А когда на мясо претендовали кошки или собаки, растопыривал крылья и шипел.

После случая с бочкой бабушкины подарки переправлялись ей на Энгельса, как она и велела. Она опять страдала – то банки с компотом кто-то передаст без указания имени и адреса отправителя, то торт праздничный, трехъярусный, в цветах и цветочках. Раньше все эти подарки доставлялись в редакцию, где или съедались, или раздавались соседям. Бабушка не знала, как разрезать торт, чтобы отправить его по соседям.