–Моё мнение для тебя ничего не значит?

Они не видели друг друга, но долгое знакомство позволило Наамару представить, как выглядит Феодора, как она смотрит, как горят её глаза, и ответить другим тоном:

–Тебе не следовало так поступать со мной. Я предложил честную сделку.

–Я попросила немного времени.

–Его у нас нет.

–Ты считаешь, что нет. Я считаю, что есть. И в результате ты подсылаешь ко мне убийц!

–Я не подсылал…

–Они стреляли по яхте из пулемётов!

Сенатор Фага промолчал.

–Им запретили причинять вред только «крупному лысому мужчине», а со всеми остальными, включая меня, между прочим, «обращаться в соответствии с обстоятельствами»! И ты говоришь, что не подсылал ко мне убийц?

Тишина в эфире.

–Вот я и спрашиваю: ты совсем сдурел?

Наамару очень хотелось оборвать разговор и дождаться, когда женщина успокоится. Ещё Наамару очень хотелось ответить, но он понимал, что любое его слово вызовет бурную реакцию Феодоры, разговор превратится в скандал, а сенатор Фага этого не хотел. Поэтому только сопел в эфир, ожидая, когда у сенатора Уло закончатся обвинения. Но их оказалось не очень много, и вскоре последовал вопрос:

–Ты так и будешь молчать?

–Поверь, приказ был совсем другим,– буркнул Наамар.– Я понимаю, что ты в ярости, но ты знаешь, что я никогда…

–Значит, тебе не следовало нанимать таких идиотов.

–Прости.

–Я действительно в ярости.

Комментировать это заявление сенатор Фага не стал. Помолчал ещё чуть и негромко поинтересовался:

–Они действительно из Герметикона?

–Да,– нехотя ответила Феодора – отпираться не имело смысла.– Я поговорила с ними и уверена, что они – разведчики Герметикона.– Рассказывать о высоком положении Помпилио она сочла неуместным.– Разведчики в хорошем смысле: они ищут новые планеты.

–Это они сказали?

–Я им поверила.

–Хорошо,– не стал спорить Наамар.– Я доверяю твоему чутью.

–Проблема в том, что они никак не могут подтвердить свои слова,– продолжила Феодора.– Прибытие на Траймонго произошло нештатно, они не знают, как и почему оказались в Море и где их корабль.

–Он мог погибнуть?

–Да.

–Что в этом случае?

–В течение трёх месяцев прилетит поисковая экспедиция.

–Своих не бросают?

–Да.

–Значит, при самом плохом развитии событий мы вернёмся в большой мир через три месяца… Сколько там планет?

–Под сотню.

–И наверняка есть более развитые, чем Траймонго.

–Есть.

–Я не спрашивал.

–Но выслушал мой ответ.

Жёсткий тон показал сенатору Фага, что Феодоре не нравится его отрывистая манера разговора, и следующие слова он произнёс намного мягче:

–Надеюсь, ты простишь мне некоторую взвинченность.

–К тому же ты не понимаешь, как твои боевики не сумели воспользоваться эффектом неожиданности и подавляющим превосходством в огневой мощи,– язвительно добавила Феодора.

–Означают ли твои слова, что ты отказываешься от сотрудничества?

–Смотря что ты подразумеваешь под сотрудничеством.

–Я согласен на такой вариант: ты немедленно разворачиваешься и привозишь посланников Герметикона в Сенат. Мы собираемся на экстренное заседание, о причине которого пока не будем объявлять широкой публике, и решаем что делать. Пусть посланники Герметикона выступят перед всеми сенаторами, и каждый из нас решит, стоит ли им доверять.

–Звучит разумно,– согласилась Феодора.

–Я рад, что ты согласна с моим предложением.

–Ещё не согласилась: уменя есть условия.

–Какие?

–Ты прекращаешь мобилизацию, выводишь войска из Стремления Харо, то есть от моих границ, и прибываешь в Сенат без оружия в сопровождении не более десяти телохранителей. Тоже безоружных. От границы тебя будут охранять мои люди.

–Ты ведь понимаешь, какую глупость только что сказала?– мрачно спросил Наамар.

–Ты планировал меня убить, так что радуйся, что после этой выходки я готова дать тебе гарантии неприкосновенности.

–А всё остальное?

–А всё остальное станет твоим шагом к достижению взаимного доверия и мира на Траймонго.

–Это твоё окончательное решение?

–А ты на что рассчитывал?

–В таком случае я сообщу остальным сенаторам, что ты захватила посланников Герметикона и собираешься использовать их в интересах Стремления Уло.

–Сенаторы уже обо всём осведомлены. Все, кроме твоего прихвостня Габриса – ему можешь рассказать.– Феодора усмехнулась – так, чтобы собеседник услышал,– и продолжила:– Нападение показало, что тайна раскрыта, и я немедленно сообщила южанам о происходящем.

–Надеюсь ты понимаешь, что все жертвы, которые теперь будут,– на твоей совести?– с нажимом спросил сенатор Фага.

–Надеюсь, ты понимаешь, что проиграл?

–Я не умею проигрывать.

–Всё когда-нибудь случается впервые.

–Феодора!– не выдержал Наамар.

–Что?

–Ты не оставляешь мне выхода.

–А ты мне оставил?

–У тебя есть пространство для манёвра.

–Я не хочу войны, а ты – хочешь. Вот и всё пространство.

Наамар помолчал, причём довольно долго – Феодора терпеливо ждала,– после чего угрюмо сказал:

–Я не соглашусь на столь унизительные условия.

–А на какие согласишься?

–Я должен подумать.

–Что это значит?– теперь надавила сенатор Уло, и Наамар прекрасно понял суть вопроса.

–Это означает, что я даю слово… я даю слово тебе, что до принятия решения не предприму никаких шагов. И я даю слово, что, прежде чем что-либо предпринимать, я сообщу тебе, какое решение принял. Каким бы оно ни было.

Уточнять ничего не требовалось: Наамар никогда не нарушал слово, которое давал Феодоре. За свою жизнь он обманул множество людей, но её – никогда.

–Сколько времени тебе нужно?

–Сутки.

–Я поднимусь в Небо, но не уйду далеко – дождусь твоего решения в Парящем замке. Если оно будет таким, каким я хочу, то возвращение в Сенат не займёт много времени.

–Хорошо.

–И… поверь, Наамар, перспективы перед Траймонго открываются невероятные. И чтобы воспользоваться ими, нам следует быть едиными.