– Это твои деньги, Рита.

– Марк, прекрати! Не порть мне настроение. Знаешь, у меня из головы не идет эта Баранова… Грехова. Скоро суд, как ты думаешь, сколько ей дадут?

– Суд во всем разберется. Учтет ее психическое состояние, то, что она ни разу не привлекалась, ее беременность. Хотя все убийства были тщательно спланированы. Но если ее муж наймет хорошего адвоката, может, ей и повезет, и ее сочтут невменяемой. Не знаю, Риточка, не знаю.

Марк щелкнул кнопкой пульта, и вместо футболистов на экране телевизора появилась местная дикторша в куцем фиолетовом костюме.

– Ну почему никто не подскажет ей, что носить подобные вещи – дурной тон! – возмутилась Рита. – Неужели у нас на телевидении не найдется ни одного человека, который сделал бы ей замечание?

– Подожди, Рита. Послушай.

– «Сегодня около трех часов дня в своей квартире был обнаружен труп с признаками насильственной смерти. Это известный в городе член правительства области Боровицкий Григорий Васильевич. Задержана жена Боровицкого, Глафира Боровицкая. В момент смерти мужа Боровицкая находилась в своем загородном доме и узнала о трагедии от городской своей соседки, которая вызвала «Скорую помощь» и милицию. Судя по внешнему виду трупа, Боровицкий был отравлен сильнодействующим ядом. По подозрению в убийстве члена правительства задержана некая Алла Концовник».

Рита закашлялась. Марку пришлось похлопать ее по спине.

– Ты что? Ты была знакома с Боровицким? – спросил Марк, подавая жене стакан с водой.

– Да это же муж Гули, Гортензии! Той самой Гортензии, сбившей Диму!

– Я понял, – невозмутимо сказал Марк. – Но почему это на тебя произвело такое впечатление? Ты даже вся бледная стала. Тебе нехорошо? Надо же, какие страсти-мордасти!

Рита тихо вздохнула. Она вспомнила Гортензию, ее сочный, гортанный, красивый голос, которым она произносила, как заклинание: «Яд, по-моему, самый простой и удобный способ убийства. Ни пистолет не надо покупать, ни патроны или пули. Подсыпал в кофеек яду – и дело в шляпе. Главное, обеспечить себе алиби и повесить это убийство на кого-нибудь другого, на любовницу мужа, к примеру…»

– Марк, здорово, это Локотков. Знаю, что ты на даче, у тебя отгул и беременная жена. Но все равно, приказали, чтобы этим делом занимался ты.

– Каким еще делом? – Марк открыл рот, и Рита положила ему на язык клубнику, за ней последовала ложка со взбитыми сливками.

– Ресторан «Риголетто», помнишь такой? Там снова убийство. И в той же самой подсобке. И тоже официантка. Застрелена.

Марк проглотил клубнику и чуть не подавился.

– Марк, что ты молчишь? Уснул, что ли?

– Локотков, я скоро буду.

Рита со вздохом отодвинула от мужа блюдо с клубникой и нахмурила брови.

– Уезжаешь?

– Уезжаю.

– Из рая уезжаешь?

– Уезжаю, Рита.

Солнце заливало открытую террасу, стол, вазу с розами и прелестную беременную Риту.

– В ресторане «Риголетто» снова убийство.

– Неужели опять официантка? Всего полгода прошло, кажется? И тоже застрелили?

– Да, представь себе.

– Сначала отстреливали молодых мужчин, теперь – официанток. Главное, чтобы не добрались до беременных художниц, – вздохнула Рита. – Маме позвоню, пусть приедет, а то мне как-то не по себе стало.