Полуобернувшись, вампирша растянула лицо в хищной улыбке, явив длинные белые клыки. Она по-прежнему в облике чудовища, и моряки совсем недалеки были от истины, обзывая Ирменгрет дьявольским отродьем. Они правы!

— Хочешь, чтоб он жил? — произнесла вампирша. Крылья нетопыря за ее плечами исчезли.

— Хочу!

— Как пожелаешь! — Ирменгрет скрылась внутри юта. — Обойдусь без бинтов!

К черту бинты! К дьяволу Зилля и Ирму! Если она остановит кровотечение без перевязки, то пусть! Сейчас заботило иное! Головорезы с «Благословенной на волнах», которые больше подходят для абордажной команды пиратского корабля, чем для экипажа торгового судна.

Заняв позицию у входа в ют, я крутанул перед собой бракемартом, а затем мечом тени. Под левой перчаткой рука со змеиной кожей. Последний козырь!

На носу флейта, где все еще пребывали предвестник и инквизитор, занялся настоящий пожар — бушприт полностью в огне, а вокруг фок-мачты клубы дыма. Она тоже скоро возьмется пламенем, но к палубе дым не опускался — поднимается выше нижних рей и дальше к небу.

— Гард! — прокричал Томас Велдон. — Мы идем к вам!

Инквизитор разъярил матросов! Но они еще не кинулись на нас, хотя казалось, что нападут прямо сейчас. Что-то не так, и моряки тоже чувствуют это. Медлят, не нападают. Но отчего бездействует Велдон? Маркизы ди Регель, которая тоже оказалась колдуньей, больше нет. Никто не противостоит магии, что позаимствована монахом у мертвого чернокнижника.

— Кровь и песок!

По правому борту из ниоткуда появился большой корабль с тремя десятками орудий! Первое, что я увидел, — это нарисовавшийся из пустоты огсбургский флаг на центральной мачте. Бело-желтое имперское полотнище с черным коронованным орлом. Через три удара сердца покрывало невидимости спало с корабля — от грот-мачты и затем в стороны и вниз.

Настоящий галеон с двумя рядами пушек — на верхней палубе и ниже по борту. Имперский боевой корабль шел по курсу «Благословенной на волнах» левым бортом к правому борту купеческого флейта на расстоянии картечного залпа. Пушечные порты подняты! На верхней палубе абордажная команда, а подле орудий пушкари, у которых в руках пальники с тлеющими фитилями!

— Велдон! — что было мочи заорал я. — Сейчас дадут залп!

Я прыгнул в кормовую надстройку, где укрылись Ирма и Зилль. Нырнул в ют с одной только мыслью — спрятаться от картечи за переборками корабля. Да уповал на черную магию Неакра! Чтоб справилась с картечным залпом дюжины орудий левого борта огсбургского галеона.

— Что там?

— Сейчас узнаешь! — Я был зол, обнаружив, что Ирма творила с доктором. — Хочешь второго капитана Борвуда получить?

Ирменгрет не услышала меня. Мой возглас потонул в реве десяток глоток. Матросы бросились в атаку. Я развернулся к проходу, чтоб встретить врага мечом и бракемартом. Но первое, что получу, — это выстрелы с нескольких футов! Проклятье! Пусть будет боль, но не смерть!

Они почти у юта! А я один, на Ирму и врача рассчитывать нельзя. Вампирша стояла позади доктора, обхватив его руками с длинными когтями. Наклонив набок голову, Зилль открыл рыжеволосой бестии шею. Он не сопротивлялся. Закрыв глаза, судовой врач с наслаждением отдавал свою кровь…

Я выбросил вперед саблю, чтоб принять на сталь первого громилу, который прыгнет на меня, и в сей миг «Благословенная на волнах» покачнулась. Крики людей мгновенно растворились в грохоте орудийного залпа. Казалось, что флейт застонал от боли. Затрещало дерево, на палубу упали части такелажа и рангоута. Пушки галеона выстрелили картечью и книппелями. Картечь — по верхней палубе, а сдвоенные ядра на цепи — по парусам. Огсбургцы стреляли на полное уничтожение флейта и людей на его борту.

Тишина, которая легла на «Благословенную на волнах», оглушала. На несколько ударов сердца; а потом грянули ружейные залпы. Один за другим. Четырежды! Добивали выживших после картечи.

Поймав момент, нужный огсбургцам на перезарядку пушек и аркебуз, я выглянул из юта. Дабы обнаружить несущихся к нам Велдона и Брана. Живых! По-прежнему окутанных черной вращающейся пеленой.

Изорванная до предела, она была вся в дырах и пробоинах. Любому несведущему в магии ясно, что следующий залп защита инквизитора не выдержит. Она принимала на себя пули и картечь, растворяя в небытии. После каждого попадания в защите образовывалась зримая глазу пробоина, хотя непроницаемый для выстрелов барьер продолжал окружать двоих внутри магического кокона. Но всему есть предел, и защите Велдона тоже. Она исчезла.

Монах и Война бежали к нам под негодующий рев и одинокие выстрелы с борта имперского галеона. Мчались по залитым кровью доскам, перепрыгивая через посеченные пушечным залпом тела. Верхняя палуба «Благословенной на волнах» превратилась в сущий ад. В побоище, сошедшее с картин о конце времен. На верхней палубе флейта не осталось никого, кто не получил бы своей порции картечи. Уцелели лишь Велдон и Бран, укрытые черной магией давно почившего колдуна Неакра.

Они бежали, невзирая на стоны и мольбы о помощи еще живых, но израненных приспешников Возвратившегося бога. Бежали, потому что своя жизнь дороже. Я вжался в деревянную стену, чтобы не мешать монаху и предвестнику влететь в ют. Хвала Харузу! Они здесь! В относительной безопасности за несколькими деревянными перегородками, которые картечь и аркебузные пули точно не пробьют.

Их разнесут пушечные ядра, но не в ближайшие минуты. Огсбургский галеон заходил на абордаж! Однако на носу флейта уже вовсю гуляет огонь. Имперский капитан — глупец либо безумец. Пожар мгновенно перекинется на галеон, как только его стянут абордажными крюками-кошками с «Благословенной на волнах».

Лучше бы имперцу уплывать подобру-поздорову, пока не сгорел вместе с флейтом. Признаться, я надеялся на это и не находил более разумного решения для капитана галеона. Нет, что ли, рядом с ним никого для вразумления и объяснения самоубийственности абордажа?

Пусть отойдут да ядрами расстреляют несчастный флейт! Надеюсь, Томас Велдон найдет в себе силы для магии, что прикроет нас от пушек. Либо, что более вероятно, покинем «Благословенную на волнах», а чары инквизитора отведут глаза огсбургцам, и пусть они расстреливают покинутый флейт сколько их душе будет угодно.

Бран отменно костерил напавший на нас корабль да черный орел на бело-желтой тряпке, как выразился предвестник. Но я готов поклясться, что Война в полном восторге. Ему нравилось находиться внутри кровавого боя и быть его частью. Пальба из пушек для него что твоя музыка. Я тоже крепко выругался. Кровь и песок! Несколько раз чуть не подохли, а Бран почти ликует. Война для него как игра.

— Проклятый пепел!

Он и сам Война. Война его имя! Сжимая две взятые в бою абордажные сабли, предвестник азартно улыбался. Шпагу он вернул в свои потертые серые ножны. Тяжелое и широкое лезвие с укороченным клинком лучше подходит для боя на палубе корабля.

— Гард… — начал Велдон и тут же взял паузу.