- Наверное, пора заканчивать грудное вскармливание, - сказала она после осмотра. - У вас жуткая инфекция в левой груди.

Я этого ожидала.

- Я не хочу бросать. Вы не можете просто выписать антибиотик? Есть такие, которые можно при лактации.

- Я могу, но это временное решение, я почти уверена, что инфекция вернется.

- Я хочу попробовать, - я не собиралась сдаваться так легко. Для меня это слишком важно.

Она посмотрела с легким раздражением, но выписала рецепт.

- Сомневаюсь, что это поможет, но попробуйте.

Боль усиливалась с каждым часом, так что я не могла уснуть всю ночь. Левая грудь распухла. Правая, казалось бы, здоровая, к утру стала твердой, с болезненными комками и покраснела. Я не могла к ним прикоснуться. Даже ткань блузки причиняла жуткую боль, пронзающую тело до тошноты. Я плакала, наливая Коулу первую бутылочку со смесью тем вечером.

- Чувствую себя мамашей-неудачницей, - сказала я сквозь слезы.

- Подожди пару дней, - сказал Кристофер, большими круговыми движениями массируя мне спину. - Через несколько дней все пройдет, и ты опять сможешь кормить его грудью. От смеси хуже не будет, и он не забудет как сосать.

Я уставилась на него. Он не понимал, что я испытываю. Грудное вскармливание - единственное, что мирило меня с его плачем. Мне так нравилось лежать рядом с ним и смотреть, как он сжимает крошечные пальчики. В такие моменты становилось все равно, что он кричал всю ночь, это помогало мне выдержать неимоверную усталость. Кормление из бутылочки не даст тех же ощущений. Неважно, кто что говорит, это совсем другое.

- Давай его мне, - Кристофер забрал малыша и взял другой рукой бутылочку. - А ты иди поспи. Ты уже двое суток не спала. Ты, должно быть, очень устала.

Я, спотыкаясь, прошла в спальню, глаза горели от усталости. Я забралась под одеяло, но никак не могла согреться. Все тело ныло. Мне было то холодно, то горячо, словно я обгорела на солнце.

- Кристофер, - говорить было больно. - Кристофер. 

Он вбежал в комнату, держа Коула у груди в слинге, который он взял в душе.

- Мне очень плохо. Можешь померить мне температуру?

Он переводил взгляд с меня на ребенка.

- А с ним что делать?

- С собой возьми.

- Я не могу вместе с ним идти за градусником, - задача для него была слишком сложной.

- Да? Ну давай его мне тогда.

Передача испугала Коула, и он закричал. Его крики резали мне мозг. Кристофер стоял, не зная, что делать.

- Иди уже, - махнула я на дверь.

У меня не было сил встать, и слишком больно было его держать. Я положила Коула на спину рядом с собой. Он кричал и извивался, будто его пытают. По его возбуждению я могла предсказать, что крики продлятся несколько часов. Я закрыла уши и заплакала.

Кристофер вернулся с градусником и сунул его мне под язык. Он взял Коула на руки, но это ничего не изменило. Иногда на руках у Кристофера он начинал вопить только сильнее. Кристофер говорил, ему все равно, но это было не так. Термометр запищал, я посмотрела на цифры.

39,6. У меня с детства не было такой высокой температуры. Неудивительно, что мне так плохо.

- Тебе надо в больницу, - беспокойство читалось на лице Кристофера. - У тебя не должно быть такой температуры. Ты пьешь антибиотик и парацетамол, - голос звучал как из дальнего конца тоннеля. - И за руль ты сама не сядешь, даже не думай.

Я не могла думать. Мне было слишком больно. Я хотела спать.

Скоро Элисон меня разбудила.

- Вставай, бедняжка. Я отвезу тебя в больницу, - сказала она, наклоняясь лицом к лицу.

Я кивнула. Она медленно сняла одеяло и помогла мне подняться. Я посидела на краю кровати, пока она рылась в шкафу в поисках обуви, которую легко надевать. Вопли Коула раздавались из коридора.

- Почему он все время кричит? - Комната кружилась. Я ухватилась за край кровати.

- Он успокоится. Некоторым детям нужно время, чтобы привыкнуть к рождению. - Она вернулась с парой старых кед и бросила их на пол передо мной. Мы побрели по коридору.

- Крис! - позвала она.

- Да?

- Я увожу Ханну. Напишу когда что-нибудь узнаю.

- Хорошо. Я люблю тебя, Ханна.

У меня не было сил ответить. Элисон помогла мне сесть в машину и я тут же уснула. Пока мы ждали врача, я то и дело отключалась. Наконец настала наша очередь, и мы медленно прошли в кабинет. Элисон завела меня и пошла закрыть дверь.

- Иди, - сказала я.

Она изумленно посмотрела на меня.

- Подожди снаружи. Здесь я справлюсь, - сказала я, отчаянно пытаясь не подать виду. Она вышла и закрыла за собой дверь. Я выдохнула и оперлась о стол. Ей нельзя видеть, что сделала Джейни. Я сняла блузку и надела больничную сорочку, легла на кушетку, внезапно ощутив приступ тошноты. Я положила руки на живот и глубоко задышала.

Скоро пришел врач. Его бейджик покачивался у меня перед глазами: доктор Флинн. Он попытался потрогать мою правую грудь, но я закричала, как только он коснулся пальцем. 

- Извините, очень больно, - прохныкала я.

Он осмотрел обе груди.

- У вас очень нехорошая инфекция вокруг ран и, похоже, мастит в обеих железах.

- Очень больно, я не знаю, что делать.

- К сожалению, грудное вскармливание придется прекратить. Я пропишу вам сильный антибиотик, это небезопасно для малыша. Но иначе может развиться сепсис.

Я проплакала всю дорогу домой.

- Напомни мне позвонить Грегу и сказать, что я остаюсь на ночь с тобой, -сказала Элисон, помогая мне выйти из машины.

Я помотала головой. Она удивилась. В другой раз я рада была бы ее помощи, но врач велел мне принимать душ, чтобы сцедить застоявшееся молоко. Она захочет помогать, а видеть мою грудь ей нельзя. Дело не в стеснении - она когда-то выбирала мне первый лифчик, - но ей нельзя видеть, что сделала Джейни. Я ей не рассказывала. Я никому не рассказывала. Мне было слишком стыдно.

- Что происходит, Ханна? - спросила она.

- Ничего. Все в порядке, - сказала я, как раз когда Кристофер открыл нам дверь. Он все так же носил Коула в слинге.

- Привет, тетя Элисон, - помахала Джейни у него из-за спины.

Злость прожигала меня насквозь при каждом взгляде на нее. Это она во всем виновата. Она ни слова не сказала об укусе. Даже не извинилась. Не спрашивала, как я себя чувствую.

- Иди сюда, я тебя обниму, моя сладость, - позвала Элисон, и Джейни бросилась ей в объятия. - Хочешь поехать ко мне домой?

- Да! Да! - аж запрыгала Джейни.