косой взгляд. Он был готов к бою. Я не понимала, было ли это обычной предосторожностью или нападением. У нас было мало времени на подготовку, и он вышел из спальни, чтобы встретиться с Аниром и его лучшими солдатами, прежде, чем я закончила одеваться. Я не знала, что они задумали, но не сомневалась в наличии плана.

Гнев поймал мой взгляд и сверкнул быстрой коварной ухмылкой.

– Всегда держи стрелу готовой к выстрелу, если приглашаешь врага.

– Возможно, я могу с этим помочь. – Я призвала горящие цветы и позволила им зависнуть над возвышением. Жар от огня быстро превратился в изнуряющий.

Несколько солдат напряглись, но устояли. Я невольно вспомнила, что сказала Фауна, когда мы впервые познакомились, – о том, как некоторые солдаты смеялись, когда один высокопоставленный офицер хотел вырвать мое бьющееся сердце и скормить им. Моя ярость медленно сжигала другие эмоции, когда я обратила внимание на демонов в комнате. Я не сознательно поддалась своему гневу, но и не сразу начала ему сопротивляться. Присутствовал ли здесь кто-нибудь из тех демонов, которые хотели причинить мне вред?

Я могла уничтожить их всех усилием воли. Заставить их кричать, пока их плоть отделяется от костей. Я могла бы отомстить им всем…

Мягкий женский смех разрушил чары. Я отпустила свою магию и моргнула, глядя на наших гостей. Я не слышала, как их объявили, и изо всех сил пыталась незаметно отдышаться.

– Блэйд. – Гнев, казалось, выглядел скучающим, когда обратился к эмиссару, выиграв мне драгоценные секунды, чтобы прийти в себя. Мне хотелось наклониться и поцеловать его, но я сосредоточила свое внимание на двух приближающихся к нам фигурах, приняв выражение холодной скуки, которое подсмотрела у Зависти.

Блэйд, поразительный вампир с точеными чертами лица и взлохмаченными каштановыми волосами, быстро окинул меня взглядом, задержавшись на ожерелье со смертельными ягодами, прежде чем переключить внимание на Гнева. Выражение его лица было невозможно расшифровать. Его глаза были темно-малинового цвета, граничащего с черным, в обрамлении густой бахромы ресниц. От такого жди неприятностей. Но скорее в дерзком бунтарском стиле, а не в скрытой опасности, которой обладал Гнев, когда он решал стать чьей-то проблемой.

Я едва взглянула на Блэйда второй раз, когда увидела его спутницу, женщину, которая смеялась. Она походила на королеву воинов, хотя я не видела, чтобы при ней было какое-либо оружие. Это означало, что она являлась оружием более смертоносным, чем любой стальной клинок.

Темные волосы ниспадали ей на спину, черное платье больше напоминало кожаные доспехи, чем одеяния высокой моды, популярные при дворах демонов. Однако именно ее глаза заставили мою кожу покрыться мурашками. Я видела их раньше. В кошмаре. Они были усыпаны звездами и бездонны. Древние и наполненные ненавистью. И они были направлены на меня, когда она приблизилась к возвышению с вампиром.

Гнев наклонился вперед, и его голос понизился до рычания:

– Серси.

Женщина еще не отвела от меня взгляд, ее рот дернулся в мрачном увеселении. Я поймала себя на том, что хочу душить ее, пока это выражение не исчезнет.

– Надо же, как любопытно. – Ее тон указывал на то, что она имела в виду что угодно, только не любопытство. Она сделала еще один шаг к нам, ее взгляд сузился. – Ты знаешь, кто я?

Она не была вампиром. И не была демоном. В ней также не было ничего смертного, и все же я не считала ее богиней. У меня имелись ужасные подозрения, а Гнев напряженно сидел, как будто собирался спрыгнуть со своего трона и задушить ее, что подтвердило мои опасения.

– Ты Первая Ведьма, – сказала я. – Ла Прима Стрега.

Пятнадцать

Первая Ведьма, Серси, смотрела на меня как хищник на потенциальную угрозу или добычу.

Инстинкт взял верх, и я оскалилась. Злобная улыбка указывала, что я точно не была добычей, даже если еще полностью не восстановила свои силы. Я смотрела на ведьму сверху вниз, моя ярость росла, чем дольше я удерживала ее ненавистный взгляд. Она забрала у меня Гнева. Она использовала меня и Витторию в своей извращенной игре. И я заставлю ее заплатить кровью и слезами за свои грехи. Однажды мое лицо будет сниться ей в кошмарах.

Ее внимание переключилось на Гнева, выражение ее лица стало насмешливым.

– Шесть лет и шесть месяцев пролетели незаметно, не правда ли, ваше величество? Время здесь может идти по-другому, но оно все равно движется. А сколько именно дней прошло? Что-то я запамятовала.

Взгляд Гнева на короткое мгновение метнулся ко мне, прежде чем снова вернуться к нашему врагу, но этого было достаточно, чтобы еще больше позабавить ведьму. Ее смех снова наполнил тихое помещение. Только на этот раз он звучал так, словно они с моим мужем знали какой-то секрет.

Я взорвалась.

– Поклонись королю. – Мой голос звучал холодно. Властно. Я почувствовала, как внимание Гнева переместилось на меня, почувствовала, как весь зал посмотрел в мою сторону, но не оторвала взгляда от ведьмы. Должно быть, она поняла, как в моей душе горит огонь. Серси изогнула бровь, но медленно опустилась на колени, кожа ее платья заскрипела в тишине.

Я сосредоточила свое внимание на вампире, который почти незаметно отпрянул. Я почти не сомневалась, что мои глаза теперь стали розово-золотыми и горели от едва сдерживаемой силы. Раньше ему было все равно, кем или чем я была, но только не сейчас.

– Не заставляй меня повторяться. Поклонись, или сгоришь. – Я призвала огненную розу и послала ее парить над Блэйдом.

Он стиснул зубы, но опустился на колени, склонив голову в сторону Гнева.

– Ваше величество.

Я смотрела на их распростертые тела, не выпуская их из позиции вынужденной покорности. Гнев не произнес ни слова, почувствовав мои эмоции и дав мне возможность взять себя в руки. А может быть, он просто был доволен и хотел посмотреть, что я буду делать дальше, как еще наши грехи соединились в нечестивом браке. Он сказал, что ему нужна равная. Гнев повелевал льдом, но я полностью состояла из огня. И Первой Ведьме точно не стоит разжигать мою ярость. Если бы от имени вампиров говорил только Блэйд, сомневаюсь, что я отреагировала бы так же.

Именно присутствие Серси, ее непристойное поведение, намек, что она делит секрет с моим мужем, наряду с ее насмешкой над Гневом сводили меня с ума от ярости. За боль, которую она ему причинила, я хотела ответить ей в десятикратном размере. Это было иррационально. Безапелляционно. Всепоглощающая потребность в чистой мести. Неожиданно я слишком хорошо поняла свою сестру. Я хотела, чтобы наши враги страдали. За каждый год, каждый месяц, день, час и секунду боли, которую