— Поставлю чайник, — предлагает она.

— Нет, лучше открой бутылку вина, — отвечаю я. — У меня такое чувство, что сегодня она мне очень понадобится.

— Нам обеим не помешает сегодня хорошенько выпить, — смеется она и заговорщицки усмехается, выходя из магазина.

Мы с Рут уже сидим в отдельном кабинете ресторана «Сентрал», когда на пороге гостиницы появляется Анна. Она одета во все черное, как и всегда, но теперь даже ее манера одеваться кажется мне лживой и лицемерной — как могла она столько лет носить траур, не будучи вдовой на самом деле? Это совершенно ненормально. Ее жизнь, ее общественное положение в этом городе — все построено на лжи. И как она умудрилась скрывать такую страшную тайну все это время?

Я слышу, как Рут нервно посапывает, сидя рядом со мной, и сжимаю ее руку, надеясь на то, что это придаст хоть немного храбрости нам обеим. Если бы такое испытание предстояло мне, я, как всегда, попыталась бы оттянуть этот страшный момент. Ненавижу всякие распри.

— Я ненадолго, — запыхавшись, предупреждает Анна и садится напротив нас, тщательно расправляя фалды своего пальто. — Нужно поговорить с отцом Пэтом о Литургии света[16]. Столько всего еще предстоит сделать — никакого времени не хватит.

Я украдкой поглядываю на Рут: это она хотела, чтобы мы рассказали Анне о Колине где-то на нейтральной территории. Сначала мне показалось, что отель прекрасно подойдет для этих целей, но теперь, когда мы уже встретились, меня начинают терзать сомнения. Нас в любом случае никто не сможет подслушать, ведь мы сидим отдельно от всех, но что, если Анна действительно взорвется? Что, если у нее случится нервный срыв?

— Анна, не хочешь чего-нибудь выпить? — спрашиваю я, заведомо зная, что она откажется от алкогольных напитков, но ведь надежда умирает последней.

— Только тоник, спасибо, Коко, — отвечает она.

— А как насчет чего-нибудь покрепче? — неуверенно предлагаю я.

— Среди бела дня? Конечно же нет. — Ее возмущает сам факт, что я задаю ей такие кощунственные вопросы.

Я послушно заказываю для нее тоник и возвращаюсь на свое место.

— Итак, к чему вся эта таинственность? — спрашивает она, то и дело поглядывая на часы. — Если вы хотели рассказать мне о своей поездке в Лондон, то почему срочно? У меня действительно нет сейчас времени на обед. Нельзя заставлять отца Пэта ждать.

Мы с Рут встревоженно переглядываемся. По решительному огоньку в ее глазах я вижу, что она не отступит. Мой желудок совершает в животе головокружительный кульбит с переворотом.

— Анна, — начинает Рут, — мне нужно тебе кое-что рассказать, и предупреждаю — тема не из приятных.

— А, я догадываюсь, к чему ты ведешь, — прерывает та столь тщательно подготовленный монолог сестры.

— Правда? — изумляется Рут.

— Конечно, и если честно, Рут, — закатывает она глаза, — то ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

Рут захвачена врасплох, как и я. Анна уже все знает? Как такое возможно?

— Ты уже знаешь? — спрашивает она, широко раскрыв глаза от удивления. Неужели Колин успел сам с ней связаться?

— Разумеется, — чопорно отвечает она. — Ты бесишься, потому что я сделала в вашей лавке небольшую перестановку, но поверь — потом ты сама мне скажешь за это спасибо. Теперь у вас все обустроено гораздо удобнее, вам просто нужно привыкнуть. И у каждой вещи есть свое определенное место. Я могу все рассказать…

Господи, она решила, будто мы пришли ругаться из-за чистоты и порядка в нашем доме.

— Анна, — говорит Рут срывающимся голосом, — мы хотим поговорить не об этом.

— Неужели? — озадаченно поднимает бровь Анна.

— Правда, — кивает Рут.

— То есть в лавке вам все понравилось? — торжествующе восклицает она. — Я знала! Все время говорила себе…

— Анна! — перебивает ее Рут. — Помолчи, пожалуйста. Это касается Колина.

Анна бледнеет, только лишь заслышав его имя, ее щеки кажутся неестественно серыми на фоне густо напудренного лица. Из нее будто весь дух вышибло, у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, насколько глубоко она потрясена. Рут не умолкает ни на секунду, отчаянно пытаясь успеть рассказать все, что должна, до того, как сестра окончательно утратит самообладание.

— Недавно он связался со мной, и во время этой поездки в Лондон я навестила его в больнице. Он очень болен, Анна. Колин при смерти.

— Он ведь давно уже мертв, забыла? — медленно, едва не по слогам отвечает она ледяным тоном.

— Анна, послушай, — умоляет Рут, — он попросил меня кое-что тебе передать. Своего рода послание.

Рут вынимает из сумочки часы, которые ей передал Колин, и выкладывает их на середину стола. На какую-то долю секунды лицо Анны неожиданно смягчается, но потом она снова берет себя в руки — и вот сестра Рут уже снова выглядит собранной, как никогда.

— Что за шутки? — спрашивает она сквозь зубы.

— Это не шутки, — беспомощно отвечает Рут. — Прости, я не знала, что делать.

— И решила так со мной поступить?

— Она просто пыталась помочь, Анна. Гонцов не убивают, — перебиваю ее я, пытаясь защитить бабушку. Рут награждает меня полным признательности взглядом.

Анна в гневе.

— Не лезь в это дело, Коко, — перебивает она меня. — Ты вообще не должна была об этом знать.

— Послушай меня хоть секундочку, Анна, — умоляет Рут. — Мне казалось, ты должна об этом знать. Он хочет, чтобы ты простила его — считай это его предсмертным желанием.

От ответа Анны меня бросает в дрожь.

— Жаль, что он умер не так скоро, как мне того хотелось, — медленно произносит она, взвешивая каждое слово. — Но когда этот человек отправится на тот свет, надеюсь, он будет долго гнить в аду. Больше никогда не поднимай эту тему. Это касается вас обеих, вам понятно?

Мы с Рут молча киваем в ответ.

— А это оставь себе или отошли обратно, — указывает она на часы. — Для меня эта вещь больше ничего не значит.

— Но, Анна… — начинает Рут.

— Думаю, ты и так уже достаточно дров наломала, — перебивает сестру Анна, жестом приказывая Рут замолчать. — А теперь мне пора, меня ждет отец Пэт.

Она хватает свою сумочку и буквально выбегает из кабинета, так быстро, что мы с Рут и рта раскрыть не успеваем.

— Господи, это настоящая катастрофа, — шепчет Рут, тяжело вздыхая.

Мы смотрим Анне вслед, она, гордо расправив плечи и высоко подняв голову, выплывает из гостиницы моей подруги Кэт. Никто в жизни не догадался бы, что она секунду назад услышала новость о том, что ее муж, которого она сама объявила мертвым много лет назад, по-прежнему жив и жаждет заслужить ее прощение, прежде чем встретится с Господом Богом. Никому бы и в голову такое не пришло.