мной, вонзился прилетевший невесть откуда обоюдоострый прямой меч. – Этот артефакт подойдёт? Вы пользуетесь в основном мечами.

– Да, подойдёт.

Я взял клинок, в котором ощутил огромную силу. Не такую большую как в Кристине, но шашка Оболенского на фоне этого артефакта выглядела игрушкой. Кроме того, у меча имелся свой личный магический контур, а значит мне не придётся подпитывать его личной энергией. Главное теперь, чтобы он не сломался после первого удара.

И не дожидаясь личного приглашения я тут же рванул к Гинденбургу. Вражеский главнокомандующий стоял ко мне спиной, отражал двумя саблями атаки сразу пятерых противников, попутно посылая в ещё троих молнии. Настоящий монстр в лучшем экзоскелете.

Моё же тело было покрыто маскирующими чарами, двигался я также стремительно, смотрел сквозь цель, но всё это оказалось бесполезно, ведь ещё за пятьдесят метров меня словно тараном снесла молния, превратив всю кожу в пепел.

– Повоевал, твою мать… – только и мелькнула в сознании мысль.

Глава 21

– Он вернулся в сознание, вводите двойную дозу катинона.

– Какого…

Я попытался встать, но не смог, потому что тело меня не особо слушалось. К тому же меня за плечи держала сестра милосердия в экзоскелете, пока другие целительницы доставили меня с того света. Это конечно метафора, ведь я бы всё равно не умер, но всё же раны оказались серьёзные. Но спасибо им, чтобы Кристине не пришлось вмешиваться.

– Адаптогены?

– Вводи прямо в сердце. Он выдержит.

И в следующее мгновение в меня со всей дури вонзили толстый шприц, который прошёл через грудную клетку и вонзился в сердце. Затем пару раз моё сердце пропустило удары, вроде даже ненадолго остановилось, но через паузу возобновило работу. Всё же я одарённый.

Меня напичкивали всеми возможными лекарствами.

– Почему не использовал барьер? – кто именно задал вопрос было непонятно.

– Я использовал, но что-то… не помогло.

– Его нулевым полем поразило, – пояснил один из инженеров, который уже начал присоединять ко мне протез.

– Я не видела, чтобы Гинденбург успел его создать.

– По всей видимости он уже размялся.

И вдруг раздался жуткий гул, все металлические объекты задрожали, волосы встали дыбом, а затем электрическая дуга снесла третий этаж дома, в котором я валялся. Сразу же начался пожар, но хуже всего было то, что двух элитных одарённых разорвало атакой Гинденбурга.

– Он слишком силён, Ренненкампфу нужно отступать. Если умрёт он…

– Ренненкампф никогда в жизни не отступит. Он слишком горд и тщеславен, поэтому будет драться до последнего. Ему нужна победа любой ценой, даже ценой собственной жизни. Даже Самсонов не смог его переубедить.

– Самсонов вмешается?

– Нет. У него другой план. Его нет в Кёнигсберге.

– Дерьмо. Эй, Александр, не отрубайтесь! Введите ему ещё инертно-рубидиевого раствора.

– Я не отрубаюсь, просто концентрируюсь на регенерации.

– Ментальными каналами пошевелите, вот так… – инженер начал калибровку протеза.

– Насколько рационально снова закидывать его в мясорубку? Он же опять так отъедет?

– Разменять его на запасы энергии Гинденбурга не ошибка.

– Согласен.

– Саша, сейчас будет очень больно! – вдруг произнёс инженер, после чего вонзил мне в грудь странный прибор.

Я захотел закричать, но не смог. Иглы тут же пронзили моё сердце, после чего в кровь начало вводится неизвестное вещество, отвергаемое моим организмом. Кроме того иглы поразили ещё и лёгкие, пройдя сквозь них и теперь каждый вдох причинял боль.

– Какого… – мне даже говорить было тяжеловато.

– Должно помочь против молний.

– Вставай, – затем одна из целительниц резко подняла меня за руку. – Второй раунд.

Я хотел было что-то спросить, но в следующее мгновение все одарённые вокруг меня исчезли. Работы у них хватало, однако даже их быстрая и решительная помощь не могла перевесить силу Гинденбурга, которого всё никак не могли загасить даже толпой. Ещё и Самсонов по всей видимости не явится.

Да и в принципе плевать. Всю свою жизнь я мог полагаться только на себя и Кристину. С самого первого дня жизнь дала мне предельно понятный намёк – в первую очередь ты сам должен помогать себе, а не ждать чуда.

Мои барьеры начали стремительно перестраиваться. За время проведённое вне тела я успел проанализировать атаку Гинденбурга. Может ментальное тело у меня и разорвано после переноса, как и энергетические запасы по этой же причины очень существенно уступают моим врагам, однако мастерство и знания никуда не делись.

Барьеры меняли свою структуру и предназначение, становясь скорее громоотводом, нежели щитом от пуль или меча. Да, это сделает меня уязвимым против ряда атак, но здесь стоит вопрос как бы не сдохнуть в первую же секунду.

– ГИНДЕНБУРГ!!! – заорал я вовсю глотку, намеренно привлекая к себе внимание.

Получилось так себе, однако мой рёв был сигналом больше союзникам. А затем я рванул вперёд, да так быстро, что мой старт оставил небольшую воронку. В крови моей текли лекарства, в том числе магическое, насыщенные энергией. Сердце колотилось с чудовищной скоростью, некоторые сосуды даже лопались, но тут же восстанавливались. Я дошёл до предела своих текущих возможностей.

Гинденбург же продолжал сражаться в меньшинстве. Своим боем здесь он выигрывал время для союзников, а ещё явно планировал убить Ренненкампфа, который отдал слишком много сил для уничтожения немецкого флота.

Движения главнокомандующего немецкой армией оставались куда быстрее моих, при чём в разы, но зато нас здесь больше. Вижу атаку трёх союзников, предсказываю ответные действия врага, нахожу брешь и атакую в неё.

Гинденбург также легко просчитал всё, но толку от этого немного.

Моя неожиданная прыть удивила его, пока он парировал атаки с флангов, я уже приближался. Отвлечься на меня же он не мог, ведь иначе пропустит удар от одного из элитных одарённых. Кроме того, напор усилил и Ренненкампф.

Гинденбург снова создал вихрь молний, попытался отогнать противников, но экзоскелеты заземлили разряд. Я же почувствовал боль, восстановившаяся плоть снова загорелась, однако большую часть урона поглотил странный раствор в венах, который ушёл в нагрудную приблудину, которая до сих пор пронзала меня иглами.

Атака, быстрее скорости звука пролетел мой клинок, а затем я резко отступил и оказался ошеломлён увиденным. Идеальная атака, нанесённая артефактным оружием, с большим трудом смогла прорезать броню, но даже не коснулась кожи. Ни одной капли крови не удалось пролить,