— Надо же, она встречалась с Пикассо, — пробормотала Надежда. — Надо будет порекомендовать Нине попробовать издать эти воспоминания, возможно, эти мемуары помогут историкам, но пока я не вижу ничего действительно важного, ничего такого, из-за чего стоило бы прятать эту тетрадку в тайник.

Она торопливо перевернула еще несколько страниц и снова погрузилась в чтение.

«…Последние дни Поль стал озабоченным и рассеянным. Кажется, его что-то беспокоит. Однако, когда я прямо спросила его о причинах беспокойства, он улыбнулся своей очаровательной детской улыбкой и проговорил:

— Все в порядке, малыш. Тебе кажется.

Улыбка сделала его прежним — милым и ласковым, и я подумала, что ошибаюсь, что он просто устал.

Однако сегодня он вернулся домой очень встревоженным, торопливо взбежал по лестнице, запер дверь на засов и долго не мог отдышаться. На мои озабоченные вопросы он наконец проговорил усталым, измученным голосом:

— Они выследили меня.

— Они? Кто они? — переспросила я в испуге.

— Помнишь, я рассказывал тебе о китайском мальчике? О том, который говорил, что видел своими глазами Прекрасную Императрицу Сяо Линь?

— Ну да, помню, — я не понимала, какое отношение тот забавный рассказ имеет к нашим сегодняшним тревогам.

— Так вот, как ты понимаешь, я не поверил в его историю. А потом… потом мальчика убили, и перед смертью он передал мне одну вещь. И попросил сохранить ее.

— Что это за вещь? — спросила я в недоумении.

— Браслет. Старинный золотой браслет. Мальчик сказал, что он называется Кольцо Змея и что этот браслет дала ему сама Прекрасная Императрица.

— До чего красивая история! — воскликнула я. — Слишком красивая, чтобы быть правдой.

— Мне тоже так казалось, — прошептал Поль, и в его глазах я увидела печаль и безнадежность.

— Казалось? Значит, сейчас твое мнение изменилось?

— Увы, да… Тогда я не принял его слова всерьез, посчитал, что это — бред умирающего. Но поскольку мальчик очень просил меня, а предсмертная просьба священна, я сохранил тот браслет, привез его во Францию… Лучше бы я этого не делал!

— Да в чем же наконец дело?

— Они выследили меня, — Поль снова перешел на шепот, — точнее, не меня, а браслет.

— Они? Кто такие эти „они“? — повторила я свой вопрос.

— Я не знаю. Только уже несколько дней меня преследует странный человек. Он ходит за мной по пятам, караулит меня возле дома. А сегодня он догнал меня в переулке за церковью Сен-Сюльпис, приставил к моей груди нож и сказал, что убьет меня, если я не отдам ему Кольцо Змея. К счастью, в это время возле нас остановился автомобиль, из него вышли какие-то люди, я сумел воспользоваться замешательством того человека и сбежал. Но в следующий раз мне так не повезет.

— А отчего ты не хочешь пойти в полицию?

— В полицию? — Поль горько усмехнулся. — Ты думаешь, что меня станут там слушать? Думаешь, кто-нибудь поверит в мою историю? Особенно если я расскажу о звере…

— О звере? — удивленно переспросила я. — О каком звере? Ты ничего мне о нем не говорил…»

Дальше несколько страниц было вырвано.

Надежда разочарованно вздохнула:

— Вот как дошло до дела, так и ничего не сохранилось.

После утраченной части текст продолжался:

«…столько событий. Кажется, эти дни вместили в себя целую жизнь. Главное — они вместили в себя смерть, смерть Поля. Не знаю, как я буду жить дальше. Но в любом случае — ничего не будет прежнего. Прежняя жизнь закончена, она перевернута, как прочитанная страница книги. Сейчас поезд уносит меня обратно в Россию, к новой, неизвестной жизни. Мне страшно, я боюсь того, что ждет меня впереди, но еще больше боюсь того, что осталось за моей спиной, того, что, кажется, дышит мне в затылок.

Последние дни мне было не до дневника — слишком много всего происходило, слишком мучительны были перемены в моей жизни. Но теперь у меня есть время, и я опишу события последних дней. Не для кого-то, кто прочтет мой дневник, а для себя, для того, чтобы отстраниться от этих событий, взглянуть на них со стороны и понять, понять наконец. Если только все это поддается пониманию.

Начну по порядку.

После того как Поль рассказал мне о китайском браслете и о человеке, который преследует его, чтобы отнять этот браслет силой или хитростью, два дня прошли относительно спокойно. Я уже начала думать, что Поль если не выдумал всю эту историю, то, по крайней мере, преувеличил ее серьезность и опасность.

Однако на третий день…

Мы шли по бульвару Монпарнас с художником, новым знакомым Поля. Фамилия его Сутин, он родом откуда-то из Белоруссии. У него мастерская возле площади Данфер-Рошро, мы с Полем заходили в эту мастерскую. Его живопись поразила меня — сплошь окровавленные бычьи и свиные туши, но как выразительно написаны!

Зачем я стала писать о Сутине? Только из неосознанного желания оттянуть, отложить, отстранить от себя то, что произошло дальше. Задержаться в том благополучном, счастливом, беззаботном времени, которое больше не вернется, не вернется никогда! Но все, я возьму себя в руки и перейду к делу.

Мы шли втроем по бульвару Монпарнас, как вдруг распахнулась дверь маленького ресторана, и оттуда вывалился пьяный человек. Он налетел на нас, обхватил Поля и понес какую-то чушь — про долги, которые нужно отдавать, и про тайну вечной жизни. Лицо Поля удивительно переменилось — на нем был такой ужас, как будто он увидел привидение… нет, как будто он увидел собственную смерть!

Если бы я знала, что это так и есть…

Поль был так парализован страхом, что даже не мог сопротивляться, не мог оттолкнуть пьяного дебошира. Тогда Сутин, человек крепкий, несмотря на небольшой рост и хрупкое телосложение, решительно схватил пьяного незнакомца за плечи, оторвал от Поля и толкнул в ближайшую подворотню.

Мы пошли дальше, но Поль хмуро молчал, опустив глаза, не поддерживал разговора, а потом сказал, что плохо себя чувствует и хочет пойти домой.

Мы попрощались с Сутиным и ушли к себе.

Поль сразу лег в постель.

Он и вправду очень плохо себя чувствовал, его бросало то в жар, то в холод, лицо покрылось пятнами нездорового румянца. Потом он заснул и проспал несколько часов. Я обрадовалась, решила, что сон его исцелит. Однако около полуночи он проснулся.

Лицо Поля было удивительно бледным, губы его посинели, дыхание стало слабым и хриплым. Он позвал меня, приподнялся на подушках и заговорил так тихо, что мне пришлось склониться к самым его губам, чтобы не пропустить ни слова.

— Он сделал свое дело! — прошептал Поль.

— Кто? — переспросила я удивленно.

— Тот человек, с которым мы столкнулись на бульваре… тот человек, который уже несколько дней преследовал меня… человек, которому нужно Кольцо Змея…