«Меня сейчас собьют!»

Он испугался, запаниковал и побежал через дорогу, стараясь отделаться от преследователя. Он споткнулся, ударил рукой по капоту машины, когда пытался сохранить равновесие, и стал продираться по дорожке между двух зданий.

Он выбежал на другой улице и попробовал унять дрожь, когда весь город вспыхнул огнями, как будто НЛО испускал лучи, готовясь к приземлению. В глаза Джека ударил свет неоновых вывесок магазинов и их отражение на тротуаре. Охваченный благоговением — какая красотища! — он в изумлении стоял посреди дороги, овершенно забыв, что только что находился на волосок от смерти.

Внезапно в метре от него остановилась полицейская машина. Ему пришлось поднять вверх руку, чтобы не слепил свет.

— Эй, — окликнул его Уэс Куртманш, — ты как?

Это простое проявление участия заставило Джека понять: что-то не так. Если бы Уэс был последним человеком на земле, он бы в лепешку разбился, чтобы дать понять Джеку, что ему здесь не рады. Весь город хочет, чтобы он уехал. Полицейскому нетрудно застрелить человека и сказать, что это была самооборона. Неужели его Уэс бил его сегодня вечером? И гнался за ним на машине? С одной лишь мыслью — оказаться как можно дальше от него! — Джек бежал по полю, которое расстилалось за улицей, а потом по тропинке, где не мог проехать автомобиль.

Джек слышал, как выругался Уэс, слышал топот по тротуару, когда он пытался его догнать. Джек нырнул в лес, простиравшийся за городским кладбищем, надеясь, что в темноте полицейский его потеряет. А закончилось тем, что сам поранился: споткнулся о торчащий корень и поцарапал ладони, порез над глазом снова стал кровоточить, ветка хлестнула его по лицу и поцарапала до крови. Несмотря на все это, Джек, который все-таки занимался спортом, с легкостью обогнал Уэса. Он бежал минут пять, пока не удостоверился, что уже в безопасности, и стал пробираться по лесу, не зная, где находится и как вернуться в город.

Он остановился перевести дыхание и собраться с мыслями, когда услышал смех. Тут же нахлынули воспоминания о древнегреческих мифах, которые он пересказывал в Уэстонбруке, об Аполлоне, преследующем Дафну, и об Артемиде, бегущей с луком. И тут, будто во сне, он увидел саму Богиню: белая кожа отливала серебром между деревьями, она бежала по воздуху, и ее волосы развевались подобно стягу. Джек смутился: она была нагая, как нимфа, и влекла его песнями, словно сирена.

Внезапно он понял, что их четверо, что кто-то из них одет, кто-то раздет, а девочка, от которой он не мог отвести взгляд, зовет его по имени.

Сначала Чарли услышал всхлипывания.

За время работы в полиции он понаслушался всякого. Надеешься, что это животное, у которого лапа застряла в раздвоенной ветке, а потом оказывается, что это человек и все гораздо трагичнее. Он заставил себя остановиться и прислушаться, а потом бросился на юг.

Оранжевая куртка Мэг маячила, как флаг, и с энергией, о которой в себе даже не подозревал, Чарли припустил еще быстрее. У ворот городского кладбища жались друг к другу четыре девочки. Их волосы разметались, и любой, увидев их в людном месте, испугался бы, но Чарли сразу заметил, что все целы, и мысленно вздохнул с облегчением.

Мэг, Уитни и Челси обступили плачущую Джиллиан. Они обнимали и успокаивали ее, но она была безутешна. Откровенно признаться, Чарли лишь однажды доводилось видеть такое горе — когда пришлось сообщить выжившей в автомобильной аварии матери, что ее двухлетнему малышу не так повезло, как ей.

Мэг увидела отца.

— Папочка! — закричала она и бросилась к нему в объятия.

— Тихо, Мэгги, дорогая, все будет хорошо. — В обнимку с дочерью он подошел к Джиллиан. — Что случилось?

Но все четверо молчали.

Чарли присел на корточки рядом с Джиллиан.

— Дорогая… — начал он. Его внимательный взгляд тут же отметил кровь на рубашке и беспорядочно застегнутые пуговицы. — С тобой все в порядке?

Она подняла лицо, бледное и заплаканное, словно покрытое паутинкой шрамов. Чувствовалось, что у нее комок стоит в горле. Губы Джилли искривились, когда она с трудом произнесла:

— Это… был… он.

Чарли напрягся.

— Кто, милая?

— Он изнасиловал меня, — всхлипнула Джиллиан. Слова ударили наотмашь. — Джек Сент-Брайд.

У Джека пластырь разглядев,

Джил звонко хохотала,

За это мать, рассвирепев,

Девчонку отхлестала.[7]

Пусть каждый из вас скажет свое последнее слово. И я явлюсь к вам под покровом ночи, и наступит окончательная расплата, от которой вас бросит в дрожь.

Суровое испытание

Ее заставили встать на бумагу, чтобы собрать с одежды частички грязи и листья из леса. Джиллиан не сводила глаз с некогда белой рубашки, которая стала ужасно грязной.

Врач, к счастью, оказалась женщиной. Она спросила, сколько Джилли лет, какой у нее рост, вес, дату последних месячных и взяла мазок. Она поинтересовалась, были ли у Джиллиан операции, лежала ли она когда-нибудь в больнице, подвергалась ли раньше сексуальному насилию. Потом она спросила, куда именно в нее пошли, чтобы знать, где искать улики. Джиллиан непонимающе смотрела на врача.

— Вагинально, орально, анально, — объяснила доктор.

Джиллиан не помнила, что отвечала. Она почувствовала, как вокруг нее образуется стальной кокон, который мешает слышать окружающих и быстро двигаться. Она представила, как кокон становится все толще, пока однажды не треснет, а внутри окажется одна пыль.

— Мой отец здесь?

— Скоро приедет. Ты как?

Врач мягко улыбнулась и отложила историю болезни, в которой делала записи. Джиллиан заметила небрежно написанные сверху слова «Пациентка заявляет об изнасиловании» и вздрогнула.

Потом расстегнула рубашку.

— Носки, — шепотом взмолилась она. — Можно я не буду их снимать?

Врач кивнула. Она осмотрела пятна крови на рубашке и аккуратно положила ее в бумажный пакет, который должен был отправиться на экспертизу. Белье Джиллиан, желтые трусики с надписью «пятница», хотя сегодня была не пятница, оказались в отдельном пакете. Напоследок она свернула бумагу, на которой стояла Джиллиан, и положила ее в очередной пакет.

Джилли стояла, как лошадь на аукционном помосте. Врач медленно обошла вокруг нее.

— Я ищу порезы и синяки, — объяснила она, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть отметину на бедре. — Это откуда?

— Брила ноги, — пробормотала Джиллиан.

Врач указала на синяк на запястье.