***

По квартире словно прошел слон, ломая все на своем пути, переворачивая мебель, перемалывая в щепки стулья. Зачинщики погрома явно задались целью не просто найти, но и припугнуть хозяина, показать, в какой ярости находятся. Возможно, тут даже ничего не искали, исключительно доставили Виктору проблем.

Сам виновник сидел в углу у стены и невидящим взглядом смотрел вперед. Не дернулся при моем появлении, не посмотрел на входившего, ни слова не сказал.

– У тебя неприятности? – чтобы пройти к блондину нужно было пробраться через горы вещей, кое-что по пути я подняла, кое-что просто отодвигала ногой. После визита незваных гостей половину бардака можно смело отправлять на мусорку.

– Это очевидно, – Виктор протер лицо рукой.

Казалось, что за день он постарел лет на пять. Я внимательно посмотрела на его лицо и не заметила следов драки.

– Ты тоже недавно пришел?

– Да, я не ночевал дома. Были дела, – вдруг Виктор поднял взгляд на меня. – А ты же тоже не приходила домой, так? Ты знала?

Виктор стал подниматься на ноги, но от долгого сидения те не слушались. Блондин даже пощипал себя за икру, пытаясь избавиться от чувства иголок в мышцах.

– О чем? – еще обвинять меня не хватало. – Я с твоими делами никак не связана.

– Ну да, это все Федор. Не нужно было соглашаться, – Виктор занервничал, оглядываясь, будто только что увидел царивший вокруг хаос. – Поможешь убраться?

– Вить… – я переживала: момент для переезда совпал с разгромом, но что поделать. – Я хотела съехать, пришла за чемоданом…

Виктор настороженно посмотрел на меня:

– И куда?

– Я помирилась с Мишей, – не стала скрывать – все равно узнает.

Новости мужчине пришлись не по вкусу: он пнул книгу, а потом недовольно и крайне неразборчиво проворчал что-то себе под нос. Неприятности свалились ему на голову, да еще я так некстати переезжаю. Возможно, переживает, что договор расторгну.

Он упомянул Федора… Какие-то неприятности с боссом? Но разве шеф будет заказывать такой разбой в квартире?

Я прошла в комнату, где находились мои вещи, чтобы оценит потери и замерла на пороге. Здесь мебели досталось чуть меньше, зато вещи разодрали в лохмотья.

Чемодан повредили, но не сломали, его все еще можно было застегнуть. Половина одежду уцелела, но я собрала и разобранную, чтобы не оставлять здесь ничего.

Виктор замаячил в дверном проеме, и я обернулась, обратившись:

– Может, тебе тоже пока переехать?

Я окинула красноречивым взглядом квартиру.

– Это не вернет деньги, – Виктор смотрел в пол, хмурясь.

– Ты занял крупную сумму у кого-то?

– Нет, я потерял крупную сумму.

– Тебя обокрали?

– Нет. Слышала, как отмывают деньги? Вот меня послали на встречу, а чемодан с налом, который очистили, оказался дутым. – Дутым? – Сверху купюры, снизу – надувательство. Я не проверил дальше, а Федор считает, что я в сговоре с теми ребятами и поделил бабло, – нехотя пояснил Виктор.

– Обратитесь в полицию.

Виктор даже взгляд поднял, и тут я поняла, что сморозила глупость. Какая полиция при обналичивании денег?

– Не смотри так на меня, уже поняла все, – я покачала головой, смеясь над собой. А потом уточнила: – Но ты тут причем.

– У шефа проблемы. Скорее всего, скоро «Парень напрокат» закроется, как и другие дочерние компании его гиганта. Вот он и бесится, срывается на крайних. – Может, еще все наладиться, – попыталась успокоить мужчину. – Вряд ли. Если уж я даже тебе выложил правду, поверь, все катится в бездну, – Виктор взлохматил волосы.

– Скоро придет в себя твой шеф, поймет, что ты ни при чем, – постаралась вселить надежду в блондина.

Виктор оценивающе посмотрел на меня, словно только что в голову пришла гениальная мысль:

– Нет, он предельно ясно выразился, что если я не достану эти деньги из-под земли, я труп.

– Тогда, может, сбежишь? – предположила, наклоняясь за кофтой под кровать.

– Тогда мне придется долго лежать на дне без денег. Но, кажется, я нашел выход, – сзади скрипнул ламинат.

– И какой? – я выпрямилась, и неожиданно по позвоночнику побежали мурашки.

– Это ты! – Виктор набросился на меня сзади как раз в момент моего озарения, но я не успела среагировать…

***

Я чувствовала себя героиней фильма с классическим сюжетом: злоумышленник выкрал дочь богатого семейства ради выкупа и скрывался, ожидая денег. Вот только мой похититель все никак не мог определиться, у кого же просить денег: у моих родителей или у Сазонова. Жадность победила – попросил у двоих. А я молча наблюдала за его метаниями во время ожидания, поражаясь, как же человеком управляют деньги. Неплохой же, умный, мог найти свое место в жизни, а после такого… – я осмотрела себя, связанную по рукам и ногам, с клейкой лентой поверх рта – ему путь один. Либо под землю, либо в тюрьму, тут уж кто первым доберется. Нервничала ли я? Первые несколько часов – да, пока не поняла, что Виктор ничего мне не сделает. – Знаешь, не зря говорят, что с похитителями нужно завести разговор и как можно больше рассказать о себе, – Виктор крутился на сломанном стуле на колесиках без спинки. – Вот я с тебя даже вырубить по голове не смог и смотри, что ты наделала? Блондин показал исполосованные ногтями руки, царапину на шее и несколько красных пятен на руках, которые скоро превратятся в синяки. Мы находились в пустом гараже, лампочка на проводе качалась над потолком. Вокруг стояли коробки и Виктор точно знал, что там находилось, потому что по-деловому достал из одной дальней книгу и подложил под ножку моего качающегося стула. Сидеть стало устойчивей, но ничуть не удобней. Все затекло – Не смотри так на меня, – вдруг сказал мужчина. – У меня нет другого выбора. Я не для того выбирался из жопы, чтобы попасть туда снова. Федор, пусть и на днях обанкротится, закопать меня успеет. А я хочу жить, Диана. Тебе повезло – ты жила безбедной жизнью. Деньги, удобства, образование – у тебя было все. А у меня только мамина любовь. Уж лучше б у меня была любовь хоть одного родителя, в которой я была бы также безоговорочно уверена! Мне хотелось проорать, что с удовольствием поменялась бы с ним местами, что он ничего не знает обо мне. Но скотч пропустил только мычание… – Да, – твердо сказал Виктор. – Поэтому посиди спокойно, пока все не сделают. Ты, как всегда, останешься чистенькой и думающей лишь о романтической чепухе. Я удивленно моргнула. Романтической чепухе? Это так я выгляжу в его глазах со своими проблемами? – Тебе не надо думать, как прожить следующий день, и, вообще, проживешь ли ты его, так что потерпи. Посидишь немного, деньги положат в ячейки, прокрутим посылки через несколько курьеров и пойдешь с миров. Ты в одну сторону, я в другую. Виктор воспользовался этой же курьерской схемой, когда потребовал выкуп. Я сидела в машине, когда он через двух курьеров заказал два букета цветов с разными адресами – родителям и Сазонову – с вложенными открытками, в которых были написаны все требования выкупа и крайнее время. Мужчина рассчитывал спрятать концы через многочисленные службы доставки, которым было достаточно оплаты наличными и никаких паспортных данных. Быстро и действенно. Крайний срок – завтра вечером, так что нам предстояло провести ночь здесь, да еще и весь завтрашний день. – Отвернись, – потребовал Виктор, поморщившись. – Смотришь на меня так, словно ставишь на мне крест. Шкура похитителя была ему не по размеру, но он с усилием в нее втиснулся и не собирался вылезать. Я закрыла глаза, делая вид, что устала, чтобы лишний раз не провоцировать. Виктор подошел к той грани, когда поступают спонтанно и страшно. – Давай будем считать, что твой выкуп – это покупка лично мастер-класса, – вдруг сказал блондин, и я распахнула глаза, не веря ушам. – А что? – он показал на свою одежду престижной марки. – Какой я вор? Просто восстанавливаю справедливость! От твоих не убудет заплатить за твою прокачку, так? Вот тут я испугалась. Что у него на уме? Сразу пришла худшая мысль: я просила научить соблазнению в постели, что если… Нет-нет! Не надо думать о плохом… – Хочешь, расскажу, как заставить ревновать любого мужчину? Это интересует многих женщин. Вот уж что мне сейчас меньше всего интересно! Да, пожалуй, я теперь коуч-мастеров буду обходить за версту! Какая ревность?! Меня сейчас интересует, как выбраться из этого переплета! – Оживилась? То-то же! – самодовольно подмигнул Виктор. – Я знаю, что предложить женщине. Сомневаюсь! – Многие женщины думают, что если рассказывать о воздыхателях, то мужчина начнет их ценить. Ничего подобного, у мужика совсем другая логика. Когда твоя женщина начинает говорить о другом мужике при тебе в нас срабатывают инстинкты, мы напрягаемся и слушаем интонацию больше, чем слова. Если мелькает восхищение, то мужчине кажется, что женщина провела сравнение того воздыхателя с ним не в пользу постоянного партнера. Представляешь, парадокс? Я замерла. Было жутко и немного интересно. Все-таки был у Виктора дар оратора, способность зацепить словом. Его бы потенциал, да в нужное русло! А он… – Есть мужчины ревнивые. Но ревность всегда вызвана сомнением в себе, в том, что тебя бросят. Женщина что только не придумает, чтобы у неревнивого мужика вызвать ревность, а ей невдомек, что она использует не те инструменты, и начинать надо не с внешних факторов, а с внутренних. Знаешь, каких? Я молча смотрела на Виктора не отрываясь. Интересно, он так ценной инфой до утра делиться будет? Или это способ сделать так, чтобы мне не было страшно? – Нужно стать для него ценной! Многие женщины путают со значимыми в быту и с головой уходят в стремление сделать мужчину максимально несамостоятельным в быту. Но забывают, в какой век живут: мужик может купить домработницу, повара, уборщицу и даже проститутку. Но не купить эмоции и чувства. Вот что мы любим в человеке? Он хотел контакта? Так с заклеенным ртом тяжко! Виктор кивнул, будто получил ответ. Похоже, оратору и не нужна была обратная связь. – Мы любим то, какими становимся рядом с ним, что испытываем! Ревность в понятии мужчин – это нежелание терять себя таким, какой он есть рядом с женщиной, с которой он испытывает определенные эмоции. Счастье, удовлетворение, может удовлетворить свой инстинкт защитника и почувствовать себя мужчиной, а также любимым. Ощущать, что его женщина верит в него – вот это особенно важно. Начни с уважения к своему мужчине и все вокруг будут его уважать. Начни с унижения своего мужчины и все вокруг будут его унижать и сочувствовать. Блондин встал и заходил по гаражу, скрипя половицами: – Мужчинам нравится, когда на их женщину обращают внимания другие. Это как ехать на дорогой тачке и ловить восхищенные взгляды, но знать, что она только твоя. Статус для мужчины очень важен, и женщина – часть его статуса. Но стоит воздыхателю пересечь черту допустимого и в мужчине включится защитник покруче, чем тогда, когда кто-то хочет угнать машину. Знаешь, почему? Потому что вещь не испытывает ответных эмоций. А женщина – испытывает. И вот тут важно дать мужчине понять одно. Знаешь, что? Да откуда я знаю? Да, если бы и знала, не могла сказать – только промычать! Но все равно навострила уши, как бы ни возмущалась про себя. – Женщине стоит лишь дать словом или взглядом дать понять, что соперник хуже, чем твой мужчина, и это тут же исправит всю ситуацию. Худший способ, сравнивать или тыкать мужчину носом: "А вот он мне сказал , что я красивая, а ты сто лет не говорил!" В голове у мужика это звучит так: а вот у него язык подвешенней, чем у тебя, он смышленей. Видишь разницу? Я замерла от удивления. Такое никогда не приходило мне в голову. Конечно, я понимала каждую женщину в приведенном примере. Нам хочется внимания, хочется лишний раз подтвердить, что мужчина ее любит, что она красива. А, оказывается, все те типичные способы выбить это, что приходят в голову, работают против нас! Виктор достал бутылку воды, открыл и предложил первой: – Орать не будешь? Я кивнула, потому что горло, действительно, пересохло. А потом мотнула головой, соглашаясь, что сидеть буду тихо. Скотч отлипал неприятно, больно, но терпимо. Пить, когда бутылку держат – жутко неудобно, но выбирать не приходилось. Виктор секунду колебался, заклеивать ли рот обратно, а потом все-таки решил не рисковать. – Так надежней, – заключил блондин, снова лишая меня возможности говорить.