на спине с высунутым языком; перевернутую миску с сухим кормом; прыгающую по рассыпанному корму Кусинду, ловящую резво убегающие из-под лап кусочки, и огорченную Люсинду.

— Это вы здесь чего, — оторопело спросил Василий, — уборкой занялись? — решил он схохмить.

— Присоединяйся… — прохрипел Кусакиро, — к уборке… Четвертым будешь…

— А я вкусники ловлю! — пищала Кусинда, разметая лапками корм по всей комнате. — Я их ловлю, а они от меня убегают!

И она задней ногой зафутболила горсточку хрустящих кусочков прямиком под шкаф. Под шкафом захрустело.

— Ой, папа, там кто-то есть! И оно кого-то ест! — подскочила испуганная Кусинда и спряталась на папином широком мохнатом и надежном брюхе.

Папа икнул, а из-под шкафа показалась виноватая мордочка Лаки.

— Это я…тут…прилег. Корм прямо в пасть залетел. Я не виноват… — пытался оправдаться Лаки.

— Ну ты, дядя Лаки, меня и напугаааааал, — протянула Кусинда, — тааак страааашно хрустел!

— Я не смог удержаться, когда корм сам запрыгнул мне в пасть… Простите, я не хотел вам помешать… Всем я только мешаю… — печально бубнил под нос Лаки, медленно бредя к выходу из комнаты.

— Да нет, дорогой, никому ты не мешаешь! — пожалела его Люсинда. — Помоги, пожалуйста, нам убрать этот бардак! А то сейчас хозяйка придет, а мы здесь такой свинарник развели… Давайте все вместе с разных сторон подъедим эти вкусные хрустики. И подберемся, и поедим заодно.

— Ой, мама, как ты здорово придумала! — закричала Кусинда, соскакивая с живота Кусакиро, чур, я "убираюсь" под креслом!

Лаки снова полез под шкаф, чтобы "доубирать" в себя вкусный "мусор". Василий и Кусакиро в две пасти быстро подгрызли все по центру. Люсинда подбирала отдельные, закатившиеся кусочки.

К приходу хозяйки вся комната была буквально "вылизана". Только перевернутая миска наводила на мысль о том, что здесь что-то происходило. Сытые и смирные коты сидели рядком и умилительно смотрели Ларисе в глаза. Кусинда затаилась под креслом и метелила там хвостиком, изображая засаду.

— Ну вот, какие молодцы вы у меня… — произнесла Лариса, подозрительно обводя глазами комнату. — Надо же, чистота, порядок…

Кусинда не удержалась и выпрыгнула из-под кресла, целясь в мягкие тапочки. Но как назло, Лариса в это время как раз сделала шаг в сторону выхода, и Кусинда с лёту врезалась в перевернутую миску из-под корма. Миска подскочила и с грохотом накрыла ее.

— Ура! — донеслось из-под миски. — Я — стремительная черепашка!

Волшебная миска весьма скорым ходом стала перемещаться по непредсказуемой траектории, врезаясь то в мебельные ножки, то в стены, то в наблюдающих за этими маневрами котов.

На грохот со двора прибежала Джуна. Она была уже достаточно крупной для щенка, длинноногой, молодой собачкой. Увидев самодвижущуюся миску, Джуна произвела предупредительный "гавк" и, поскольку, живая миска никак не отреагировала, бросилась на нее, зажала между передними лапами и положила сверху голову для полной фиксации.

Миска пару раз дернулась и зашипела, как раскаленный утюг с парогенератором.

— Ой! — сказала Джуна. — Кто там у вас?

— Кто, кто… Да это же я! — донеслось глухое мяуканье Кусинды.

Миска, вдруг, встала на четыре лапы и из-под нее высунулся маленький полосатый хвостик.

Джуна засунула под миску свой черный, влажный нос и стала шумно нюхать. Кусинда примерилась и шлепнула по любопытному носу лапкой без когтей. Джуна резко дернулась от неожиданности и подкинула носом миску, которая с грохотом покатилась прямо под ноги Ларисе.

— Аяяяй… — осуждающе погрозила пальцем Лариса. — Только я вас похвалила, а вы вот как… Хулиганите, значит!

Джуна подползла на брюхе к Ларисиному тапочку, положила на него морду и виновато подняла глазки. Кусинда подошла и потерлась о ногу. На этом ритуал коротких извинений закончился, потому, что на тапочке оказался нашитым очень завлекательный помпон, с которым непременно стоило поиграть.

Кусинда напрыгнула на круглый мохнатый шарик и схватила передними лапками, одновременно яростно пиная его задними. Лариса рассмеялась, и все облегченно вздохнули, поняв, что совершенно прощены, впрочем, как и всегда.

Джуна радостно залаяла и бросилась на двор напомнить курЯм и уткам кто тут главный. Со двора вскоре донеслось истошное кудахтанье, кряканье и квохтание…

…Сэр Рубик продолжал занятия с Зоей, сегодня отрабатывалась очередная важная команда "ФАС". Это было очень сложно для понимания козочки. Рога еще не выросли, и она не совсем понимала, как и чем должна исполнять приказ о нападении на противника.

— Дядя Рубик, сэр, — спрашивала она уже в который раз, — чем я могу укусить неприятеля за пятую точку, если у меня нет острых клыков, как у тебя? И потом какая точка у него пятая? Где она находится? Спереди или сзади? И как можно укусить за точку? Это же очень маленькая площадь на фигуре!

— Ты меня своей тригонометрией не путай! — отвечал Рубик. — Я тута университетов не кончал! И ничего, живу вот, сторожем работаю, свой верный кусок имею и семью содержу. А ты еще мала меня учить! Молоко, вон, на губах еще не обсохло, а туда же! Площадь фигуры! Площадь фигуры! Да за что ухватишь, то и будет пятой точкой на этой площади фигуры! Какая тебе разница? И клыки не нужны. Вон какие у тебя уже зубищи выросли! И рога скоро проклюнутся. А ты говоришь кусать нечем! Да и это даже не главное! Главное — тихо подкрадываешься сзади и вежливо так произносишь: "Гав! Гав-гав-гав!" И только потом хватаешь за пятую точку, если испуганный враг сразу не сбежит после предупредительного "гава". И главное — держишь его и не отпускаешь, пока помощь не придет. И рычишь, злобно так, чтобы враг понимал: дернется — откусишь все, что прикусила!

Зоя поднимала глаза к небу, словно спрашивая небеса: "за что мне это всё?", потом тихо вздыхала и соглашалась. Она не любила споров, особенно со старшими по званию, которые, как известно "всегда правы". А если даже и не правы, то по уставу нужно было "смотреть пункт 1".

— Ну что, теперь ты все поняла? — спрашивал Рубик.

— Да, сэр! — громко и четко отвечала Зойка. — Я все поняла, сэр!

— Ну ладно, — смягчался Рубик, — вольно! Иди к мамке, молока попей, да травки пощипай, вон какая роскошная уродилась! И никакого осота — чистый клевер! Благодать!

И сэр Рубик заваливался на густую, мягкую, ароматную траву и отдыхал, слушая убаюкивающий монотонный стрёкот цикад и низкое жужжание шмелей…

…Жаркое марево медленно плыло над лугом, заставляя замереть жизнь на время полуденной сиесты. Всему живому нужна была передышка, отдых и только неугомонное раскаленное солнце неизменно совершало свое очередное путешествие по синему небосводу. Катилось и вращалось, как вечное колесо Сансары…

Ветры в небесах,

Сохраните врата