мунди. Так проходит слава мирская. Только что весь класс морально поддерживал храбреца Ковалёнка, выступившего в защиту, а теперь те же самые люди откровенно потешаются над ним. Призрачна популярность среди переменчивой публики.

Это затравка. Квалификацию за неделю занятий группа набрала достаточную. А чего им? Они же не держат в голове многостраничные таблицы на пять видов пушек, как Яшка. И даже он не держит. Не на все виды боеприпасов, только фугасные. Каждый нацелен на один вид орудий или миномётов. Мы их дрючим на 76, 122 и 152-миллиметровые гаубицы и 50, 82 и 120-миллиметровые миномёты. Честно говоря, здорово напрягает, а с другой стороны и нам не даёт забыть и расслабиться. Мы в любой момент можем пойти в бой и провести его по высшему разряду.

— Слушайте внимательно! — продолжает Яков. — Ковалёнок, ты чего стоишь? Садись. Мы далеки от того, чтобы заставлять вас делать то, чему мы вас не учили. Этот цирковой номер нужен исключительно для того, чтобы вы осознали, насколько для вас важно уметь отключаться от внешних шумов.

Нас этому отец научил. Вот откуда он всё знает? Понимаю, что раз маршал, то должен многое уметь и знать, но откуда?

— Вытащите и положите перед собой любой предмет. Коробку спичек, зажигалку, блокнот. Что угодно, хоть красноармейскую книжку. Или оставьте карандаш.

После паузы, наполненной шорохом, старший сержант Эйдельман продолжает.

— Теперь смотрите только на него. На выбранный предмет. Отключитесь от всего. Даже от моего голоса, после того, как поставлю задачу, — голос Якова приобретает интонации гипнотизёра. — Думайте только о предмете. Из чего он состоит, каких деталей, и каких материалов. Его функция. Откуда взяты материалы и как их сделали. Если есть металлические части, то вспомните о руде, из которой выплавляют металл. Проследите всю цепочку создания всех деталей предмета. Вспомните о тех, кто его изготавливал и где вы его приобрели. Всё! Я повторяю: вы должны вытащить из памяти всё, что можно о предмете, лежащем перед вами! Ни на что больше не обращайте внимания! Ни на нас, ни на сопящего рядом соседа, ни на сквозняк от двери! Ни на что! Время — пять минут. Приступить!

Класс впадает в сосредоточенное молчание. Слышно только дыхание. Иногда кто-то берёт в руки свою вещицу, вертит в руках. Это допустимо. Внимание-то остаётся на предмете. Мы осторожно встаём и начинаем мерно расхаживать между рядами. Очень слабый отвлекающий фактор. В дальнейшем будем усиливать. Нам надо дойти до уровня, когда курсант не будет обращать внимания даже на близкий грохот пушек.

— Ты прямо Вольф Мессинг, — шепчу ухмыляющемуся Якову.

21 ноября, пятница, время 10:10

Шесть километров севернее Тильзита.

— Гляди-ка, совсем обнаглели! — от удивления гауптштурмфюрер Нефёдов переходит на русский. — Прямо вереницей сплошной идут. Совсем нас не уважают?

Штурмбанфюрер Фурсов такого себе не позволяет и ограничивается замечанием:

— Я, я. Дас ист нихт гут.

Сводный батальон военнослужащих дивизии СС «Мёртвая голова», — если точнее, то специальный диверсионный батальон, созданный коварным маршалом Павловым, — временно расположился недалеко от дороги Тильзит — Таураге. Неожиданно трасса удивляет диверсантов очень оживлённым движением. А ведь знают, что русские буквально в нескольких десятках километров отсюда. Немецкая беспечность потрясает «эсэсовцев».

Командиры переглядываются и, не сговариваясь, склоняются над вытащенной «штурмбанфюрером» картой. Оба стоят рядом с танком, карта красуется на надгусеничной полке. Негромко переговариваются по-немецки, выдыхая изо рта еле заметный парок.

— Нет смысла, — рушит фантазии заместителя «штурмбанфюрер». — Зачем куда-то гнать машины, если мы через час их на месте возьмём. И планы менять на ходу вовсе не гут.

«Гауптштурмфюрер» с разгоревшимися глазами впал, по мнению более благоразумного начальника, в глупый трофейный азарт. Только что предложил организовать захват немецких автомобилей, то есть, заняться делом, ставшим любимым всем Западным фронтом. Генерал, то есть, уже маршал Павлов неустанно повторял, что захваченный танк, машина или самолёт по степени урона врагу надо засчитывать за две или даже три уничтоженные единицы техники.

Резон в том огромный. Трофейный танк встаёт в общий строй и увеличивает численность наших танков. В случае уничтожения такого не происходит. Уже разница в танкообеспеченности не на одну единицу, как в случае уничтожения, а в две. Отремонтировать и поставить танк в строй дойчи уже не могут. Так-то они возвращают в строй три из четырёх подбитых машин. Безнадёжные отправляют в переплавку, немецкой стране нужен металл. Но если танк захвачен, это навсегда.

Бойцы Западного фронта с огромным интересом знакомились с заграничной продукцией. Впечатлялись обоймами сигарет по шесть штук, плоскими наборами спичек. Первоначально с горящими от любопытства глазами рассматривали упаковку обычных галет. С весёлыми матерками, так сказать, приобщались к высокой культуре товарного производства просвещённой, блядский высер, Европы.

Но «эсэсовцев» Фурсова ничем таким не удивишь, они уже не первый месяц находятся на немецком обеспечении, как настоящая боевая часть великой Германии.

— Но кое-что мы сделаем… — обещает «штурмбанфюрер».

После получения инструкций пара лёгких танков и взвод солдат на грузовике подъезжают к дороге и частично перегораживают её. Действуют по принципу: всех впускать, никого не выпускать. Остальные полтора десятка танка, бронемашины и грузовики направляются к Тильзитскому мосту.

— А почему машины оттуда идут? — через двадцать минут недоверчиво и слегка неприязненно, — полевые части относятся к СС с предубеждением, — смотрит фельдфебель на «штурмбанфюрера Рейнхарда». Его слова о том, что дорога с минуты на минуту будет перекрыта русскими, доверия у командира блокпоста не вызывают.

— Не понимаешь? — прищуривается «штурмбанфюрер». — Потому что не воевал. У русских тактика такая. Сейчас все машины в сторону Таураге попадают им в руки. Мост уже заминирован?

— Нет, — слегка теряется фельдфебель.

— Докладывай начальству о необходимости минирования. Срочного! — Фурсов оборачивается и даёт отмашку своей колонне. Та начинает движение по мосту.

«Штурмбанфюрер» идёт за фельдфебелем в блиндаж, за ним зачем-то два автоматчика. Танк Т-III и взвод солдат тоже остаётся на этой стороне и организуют заворот колонны машин обратно в город.

В блиндаже.

— Я же сказал, что русские близко, — стылым взглядом «штурмбанфюрер» смотрит на фельдфебеля и его подчинённых, замерших под дулами автоматов. — Немного обманул. Они уже здесь…

Фурсов выходит из блиндажа, направляет туда ещё пару солдат и ныряет в командирский танк на базе Т-III. Осталось дать сигнал, что мост под контролем. Все возвращающиеся в Тильзит машины его солдаты выстраивают на площадке рядом с мостом.

Захват Тильзита полностью завершается вечером. Гарнизон,