Удар вышел довольно сильным, но майору повезло, что под ним оказалось поле с более-менее мягкой землей. Устоять на ногах Лебедеву не удалось, и он завалился вперед, сделав перекат. Купол его не накрыл и не потащил за собой, что уже было неплохо.

В неверном свете далеких немецких «люстр» майору показалось, что слева и чуть впереди он увидел тень кого-то из товарищей. Собрав купол и стропы, командир группы зашагал в том направлении.

Треск мотоциклетных моторов долетел до майора резко и неожиданно. Видимо, немецкий патруль выскочил из-за пригорка или густого перелеска, неплохо гасившего звуки. Замелькали лучи фар — врагов, похоже, было немало. В небо взлетели ракеты, и в их мертвенном белом свете Лебедев заметил на поле два купола небольших парашютов — еще не найденные грузовые мешки.

Со стороны противника донеслись резкие команды на немецком и почти сразу ударил длинной очередью ППШ — кто-то из бойцов группы вступил в бой, отвлекая на себя внимание противника и давая остальным шанс уйти. Неплохо начавшаяся операция грозила обернуться полным провалом.

Ситуация складывалась хуже некуда. Группа даже не успела собраться вместе и найти мешки с грузом, о которых теперь можно было забыть. По обнаружившему себя бойцу немедленно ударили немецкие пулеметы, установленные на боковых прицепах мотоциклов. Откуда-то справа по немцам открыл огонь еще один автомат. Один противник вскрикнул и упал, но, как успел рассмотреть майор, мотоциклистов насчитывалось не меньше десятка при четырех пулеметах, и превосходство в огневой мощи однозначно было на их стороне.

Лебедев понимал, что без снаряжения и с неполным составом группы шансов на выполнение задания, которых и так-то было немного, может совсем не остаться. Отцепив парашютную систему, в маскировке которой уже отпала всякая необходимость, он, пригнувшись, побежал к месту падения ближайшего замеченного им мешка с грузом.

Немцы не торопились. Сил у них все-таки было не слишком много для ночного сражения с диверсантами, вооруженными автоматическим оружием. Похоже, группа нарвалась на усиленный патруль, лучшей тактикой для которого являлось связывание русских боем в ожидании прибытия подкреплений.

Впереди темноту разорвали вспышки, и майор услышал характерный стук ППШ — это вступил в перестрелку уже третий его боец.

— Медведь пришел! — крикнул майор во тьму, дождавшись паузы между короткими очередями. Эта фраза служила паролем для взаимного опознания в темноте при сборе группы.

— А мед-то весь уже сожрали! — прилетел в ответ отзыв, — Ты, что ли, командир?

— Я, — ответил Лебедев, падая на землю рядом с лейтенантом Лесковым.

— Хреновые наши дела, командир. Ибрагимов ранен — слева лежит, метрах в пяти. Мы почти сразу друг друга нашли, да вот не повезло ему — пуля шальная, похоже. В ногу. Боюсь, артерию зацепило — крови много теряет. Я перевязал, но он плох.

— Да уж, хреновей некуда. Надо группу собирать и уходить…

— Патронов оставьте побольше, — донесся из темноты слабый голос. — И гранату обязательно, а лучше парочку.

Лебедев дважды издал резкий крик редкой для этих мест ночной птицы. Майор надеялся, что сигнал «все ко мне» услышали товарищи, вжимавшиеся сейчас в землю под шквалом пуль из четырех пулеметов и почти десятка MP-40. Он знал местонахождение четверых членов группы, не считая себя. Пятый пока никак себя не проявил. Возможно, его далеко отнесло ветром или приземлился неудачно — в темноте всякое случается.

— Что в мешке? — крикнул Лебедев, тоже открывая огонь.

— Это номер три. Рация, немного патронов, жратва. Еще один лежит метрах в трехстах отсюда. Где третий — не знаю.

— Уходите, командир, — снова собрался с силами Ибрагимов, — берите груз и уползайте ко второму мешку. Они нас здесь специально держат. Сейчас набегут толпой — не отобьетесь.

— Держи, Магомед, — Лебедев переполз к раненому, отстегнул от пояса гранату и вложил ее в руку товарища. Вот еще два диска в дополнение к твоим. Постарайся прикрыть отход наших — немцы их совсем к земле прижали.

— Не подведу, командир, — усмехнулся Ибрагимов сквозь болезненную гримасу, — Напиши моим, адрес у тебя есть. Пусть дети знают, как отец погиб.

— Не беспокойся. Обязательно напишу, и после войны к ним съезжу, если жив буду. Спасибо, сержант. Не дайся гадам живым.

— На то и граната… Уходите!

— Лебедев молча пожал протянутую руку товарища и пополз в темноту. Вскоре к нему присоединился Лесков, а сзади скупыми короткими очередями бил в сторону немцев автомат Ибрагимова.

— Наши отходят, — негромко произнес лейтенант. Майор и сам слышал, как постепенно смещаются звуки автоматных очередей — его люди меняли позиции, отступая к точке, откуда услышали сигнал «все ко мне». Лебедеву пришлось выкрикнуть его еще раз, чтобы товарищам не пришлось делать лишний крюк.

Немцы тоже заметили, что русские пытаются разорвать дистанцию. Позволять противнику оторваться они не собирались, и короткими перебежками двинулись следом. Съезжать с дороги на мотоциклах немцы не рискнули, и двинулись пешком под прикрытием пулеметного огня.

Лебедев упорно полз вперед. Сзади сосредоточенно пыхтел лейтенант, волоча за собой мешок с грузом, а впереди майор неожиданно расслышал треск еще одного мотора.

— Все, командир, кранты! — Лесков тоже услышал звук двигателя, — обложили нас.

Майор ничего не ответил, продолжая ползти в направлении второго грузового мешка. Неожиданно треск прекратился, хотя Лебедев был уверен, что немцы вполне могли бы подъехать и ближе.

— Не хотят под огонь своих попасть, — прокомментировал изменение обстановки Лесков, и майор решил, что, скорее всего, лейтенант прав.

— Если повезет, — негромко ответил он, повернув голову назад, — во втором мешке будет дегтярь. С пулеметом, глядишь, что-то и навоюем. По крайней мере, не так обидно будет…

Лесков неопределенно хмыкнул в ответ, прекрасно поняв, что имел в виду командир.

Лебедев вздрогнул. Пулеметная очередь раздалась с совершенно неожиданной стороны, и стрелял MG-34 точно не по ним. Сначала майор решил, что немецкий пулеметчик пытается бить в спину двум другим отходящим и разведчикам. Он поднял автомат, пытаясь определить позицию противника, но вспышек рассмотреть не смог — видимо, враг засел где-то за кустами и деревьями недалекого перелеска.

— Что происходит, командир? — лейтенант тоже заметил странность в поведении нового противника.

Обстановка менялась на глазах. Плотность огня немецких мотоциклистов неуклонно снижалась, а сами враги заметно занервничали и попятились назад.

— Я слышу только два пулемета, — удивленно произнес Лесков, так и не дождавшись ответа. — А теперь остался один — там, в лесу.

К коротким, буквально на два-три патрона, пулеметным очередям присоединились хлопки винтовки Маузера.

— Звуки выстрелов смещаются в сторону немцев… — ответил, наконец, Лебедев, — Лейтенант, рывком вперед! Кто бы ни был в этом лесу,