– Ты готова защищать всех, ты вступишься за любого в этой комнате. Но только не за меня, да? – спрашивает Адам. – Ты так полюбила Кенджи, вы ведь столько времени проводили вместе с этим – черт его побери – Кенджи!..

– Но он мой друг!

– А я твой бойфренд!

– Нет, – говорю я. – Уже нет.

Адама начинает трясти, он крепко сжимает кулаки.

– Я даже сейчас не могу тебе поверить.

– Мы расстались, Адам, – твердо произношу я. – Мы порвали отношения месяц назад.

– Конечно, – подтверждает он. – Мы порвали их только потому, что ты сама сказала, будто любишь меня и не хочешь делать мне больно. Будто ты не желаешь навредить мне.

– Так оно и есть, – говорю я. – Я не хочу причинять тебе боли. И никогда не хотела.

– Ну а что же тогда, по-твоему, ты делаешь со мной сейчас? – кричит он.

– Я уже не знаю, как с тобой разговаривать, – отвечаю я и в отчаянии мотаю головой. – Я не понимаю…

– Да ты вообще ничего не понимаешь, – огрызается Адам. – Ты не понимаешь меня, ты не понимаешь себя. И ты тем более не понимаешь, что ведешь себя как глупый ребенок, который позволил какому-то психопату хорошенько промыть себе мозги.

Похоже, время остановилось.

Все, что я хотела и хочу сказать, все начинает принимать некую форму, падая на пол, растекаясь там и пытаясь собраться снова. Абзацы выстраиваются вокруг меня стенами, закрывая вид, они соединяются вместе, когда подходят друг другу, слепливаются один с другим и не оставляют мне пути для отступления. А пустые места между невысказанными словами карабкаются мне в рот, проникают вниз по горлу в грудь, заполняя меня своей пустотой. Я становлюсь легкой, такой легкой, что могу улететь отсюда прочь.

Я дышу.

Очень тяжело.

И тут раздается ясный голос.

– Вы уж простите, что я перебиваю, – говорит Уорнер, выступая вперед, – но дело в том, Джульетта, что мне пора уходить. Ты уверена в том, что хочешь оставаться тут?

Я застываю, словно вмерзла в пол навсегда.

– Пошел вон! – орет Адам. – Пошел вон к черту из моего дома, кусок дерьма! И не вздумай возвращаться.

– Что ж, – замечает Уорнер, склонив немного голову в мою сторону. – Это хоть и неважно, но, похоже, у тебя не остается выбора. – Он протягивает мне руку. – Пошли?

– Нет, ее ты никуда отсюда не уведешь, – поворачивается к нему Адам. – Она с тобой не пойдет и сотрудничать тоже не будет. А теперь пошел вон.

– Адам, ПРЕКРАТИ. – Мой голос звучит злее, чем предполагалось, но я более не в силах сдерживаться. – Мне не требуется получать твое разрешение. Я не буду жить вот так. И не собираюсь больше ни от кого прятаться. Тебе не надо идти со мной, тебе даже не требуется меня понимать, – говорю я. – Но если бы ты меня любил, то не стал бы стоять у меня на пути.

Уорнер улыбается.

Адам замечает это.

– Ты что-то хотел сказать? – обращается Адам в Уорнеру.

– Боже, конечно, нет, – отвечает Уорнер. – Джульетте вовсе не требуется моя помощь. И еще вот что: может быть, ты этого еще и не заметил и не осознал, но для всех остальных совершенно очевидно. Ты проиграл свой бой, Кент.

Адам срывается.

Он бросается вперед, отводит назад кулак, чтобы ударить, и все это происходит так быстро, что я успеваю только открыть рот. И тут же слышится какой-то треск.

Кулак Адама застывает в нескольких сантиметрах от лица Уорнера. Уорнер поймал его рукой.

Адам удивлен. Он молчит, но все его тело лихорадит нерастраченной энергией. Уорнер наклоняется ближе к лицу своего брата и шепчет:

– Ты же не собираешься сражаться со мной, идиот. – В следующее мгновение он резко отбрасывает Адама назад, да так стремительно, что тот едва успевает удержать равновесие, чтобы не свалиться на пол.

Адам выпрямляется. Быстро пересекает комнату, снова приближаясь к Уорнеру… Сейчас он стал еще злее.

Кенджи пытается задержать его.

Адам кричит на Кенджи и требует, чтобы тот его отпустил, и Кенджи тоже рывком возвращает Адама на середину комнаты. Потом он каким-то образом умудряется открыть входную дверь и вместе с Адамом исчезает за ней.

Дверь со стуком захлопывается за ними обоими.

«Джеймс!» – неожиданно вспоминаю я.

Я резко поворачиваюсь, чтобы отыскать его где-нибудь поблизости, и если это так, то мне остается лишь надеяться, что он спокойно перенес эту сцену. Но тут я замечаю, что Лили позаботилась о нем раньше и уже успела отправить мальчика в его комнату.

Все остальные в молчании смотрят на меня.

– Что это было такое, черт побери? – первым тишину нарушает Иан.

Он, Брендан и Уинстон смотрят на меня, раскрыв рты. Алия стоит в сторонке, обхватив себя руками. Касл, наверное, еще не вышел из ванной.

Кто-то трогает меня за плечо, и я от неожиданности вздрагиваю.

Это Уорнер.

Он наклоняется к моему уху и говорит так тихо, что слышать его могу только я одна:

– Я уже опаздываю, любовь моя. Мне действительно нужно возвращаться на базу. – Пауза. – Прости, что я вынужден спросить тебя еще раз: но все же, ты уверена, что тебе хочется оставаться здесь?

Я встречаюсь с ним взглядом и киваю.

– Мне необходимо поговорить с Кенджи, – объясняю я. – Я уже не знаю, что думают и чувствуют все остальные, но мне не хотелось бы начинать все это без Кенджи. – Я колеблюсь, потом добавляю: – То есть, конечно, я могу справиться и без него, если придется. Но мне бы этого не хотелось.

Уорнер понимающе кивает. Сейчас он смотрит куда-то мимо меня в дальнюю точку комнаты. – Ясно. – Он чуть заметно хмурится. – Надеюсь, настанет когда-нибудь тот день, когда ты все же объяснишь мне, что ты находишь в нем такого привлекательного?

– В ком? В Кенджи?

И снова кивок.

– А, это. – Я удивлена и часто моргаю. – Он мой лучший друг.

Уорнер удивленно приподнимает брови, глядя на меня.

– С этим может возникнуть проблема? – спрашиваю я и смотрю на него в ожидании ответа.

Он разглядывает свои ладони, потом качает головой.

– Конечно, нет, – тихо произносит Уорнер и прокашливается. – Значит, я приду завтра. Время – тринадцать часов.

– Тринадцать часов… начиная от этого момента?

Уорнер смеется и смотрит на меня.

– Ровно в час дня.

– Хорошо.

И он снова заглядывает мне в глаза. Улыбается чуть дольше, чем следует, потом поворачивается и уходит, не сказав напоследок никому ни единого слова.