палили во тьму на вспышки бесперебойно, кричали что-то своему богу. Я даже со своей скрытой позиции мог различить некоторые слова довольно четко. Мощно работали пулемёты из окон «Бирюсы», иногда хлёстко, будто плетью, по ушам били выстрелы винтовок. Мы начали вторую фазу. Пока враг отвлечён на другие направления, две большие группы бойцов приблизились к гостинице и прилегающему зданию спортзала с назначенных направлений. Заряды установлены, мы на безопасном удалении. Замкнуты клеммы, секунда ожидания и сдвоенный, почти единый взрыв порвал барабанные перепонки. Мы бежим к образовавшемуся в стене спортзала проёму, врываемся внутрь, натыкаясь на неожиданную тишину. Подсвечивая фонарями, примотанными к стволам изолентой, вихрем проносимся по помещениям. Дверь за дверью – мы на первом этаже гостиницы, в подсобках ресторана. Со всех сторон яростная стрельба, уши просто заложило, по лбу и лопаткам течёт то ли пот, то ли кровь, но мы делаем всё чётко. Сектор за сектором, угол за углом обследуем помещения. Помогают нам и гранаты и эффект внезапности. Кричат в основном чужие, фигуры террористов падают перед нами, как подкошенные. Падают и свои. Но некогда, нужно двигаться дальше. Диман орёт в рацию, что они взяли ту часть первого этажа, где фойе гостиницы и идут на второй. Мы замялись было в зале ресторана, но быстро сориентировались, нашли нужные коридоры и тоже ломились наверх. Не забывая ни о множестве врагов, ни о том, что снаружи с нескольких направлений по зданию лупят союзники, мы осторожно шли коридорами, тщательно обследуя каждое помещение. Я запутался во времени. Не помню, сколько это всё продолжалось, а мы всё продолжали свой тяжкий путь. Наконец, я понял, что стало намного тише. Рация разрывалась докладами командиров групп, а в ушах до сих пор стоял шум схватки. Мне казалось, что глаза мои залиты кровью. Не мог понять, настоящая ли это кровь или та, которая застилает глаза во время боя и зовётся священной яростью. Вокруг тела, тела поверженных врагов. Развороченные пулями, с вывалившимися кишками и лёгкими, без голов или кашей мозгов рядом, с неестественно согнутыми конечностями. Много, очень много мёртвых врагов. К сожалению, были потери и у нас. Когда назначенные группызакрепились в зданиях округи, и мы приступили к разгребанию хаоса, накрывшего гостиницу, обнаружили тела павших товарищей. Девять ребят. Девять оборвавшихся жизней. Девять героев своего города, павших в бою за свободу. Их тут же увезли транспортом в «пятаки», как и погибших при штурме некомбатантов. Сейчас уже не разберёшь, от чьих пуль погибли девушки, захваченные террористами в жестокий плен, но глядя на десяток тех из них, кого пули пощадили, я склонялся к мысли, что умереть – не такая плохая затея. Те, кто выжил, представляли печальное зрелище. Не нужно гадать, что с ними делали бандиты, это поистине печальная участь. Их, как и полтора десятка наших раненых бойцов, тоже увезли. Кому-то из них требовалась срочная медицинская помощь и операционный стол. В некоторых помещениях гостиницы возник пожар, но здание важно нам – все возгорания быстро локализовали своими силами. Тела боевиков брезгливо шмонались, затем скидывались из окон наружу. Жалеть их даже после смерти никто не собирался. Внизу же, на площадке перед главными входами в гостиницу и ресторан, специально отряженная команда людей стаскивала трупы в кучу на дороге, чуть не на самом перекрестке. Пока шёл бой, все бодрились, но сейчас, когда пыл поутих, я замечал не только эйфорию в глазах победителей. Не каждый выдержит подобные картины. Кто-то блевал по углам, кто-то с отрешённым видом пялился в пустоту, некоторые просто плакали. Но всё это в порядке вещей, все они – просто люди, которых вынудили прибегнуть к жестокости. Причём эти же люди были мне нужны уже с рассветом, потому что останавливаться в сложившейся обстановке на достигнутом – греху подобно. Сигарета за сигаретой – я убивал своё и без того подорванное здоровье, но лечил при этом нервы. Оружие, боеприпасы и снаряга стаскивались в самые большие помещения. Восстанавливались и укреплялись пулемётные гнезда, росли другие укрепления в зданиях. Мы ведь не собирались отсюда уходить. Пока всё это происходило, отзвонился Казак. У них прошло не менее успешно. ГОВД взят, хабар поделен. Там картины тоже не акварель. Множество тел полицейских, убитых зверски, с особым садизмом. С некоторых, по заверениям друга, снимали кожу. Посчастливилось некоторым и выжить. Женщинам. Насколько это счастье, опять-таки бабка надвое сказала. Диман посоветовал отправить людей для охраны освобожденных объектов, а сам он и его эскадрон лихих бирюсинцев, взяв добро, отправился домой – решать отложенные проблемы. Я лишь успел горячо поблагодарить соратника. Отзванивались и другие союзные группировки. Параллельно нам отряд охотников Рыжего, пополненный свежими силами из гражданских, в кровопролитном бою вырвал у врага ОВО, ГИБДД и другие объекты. В Микраге тоже началась суета, боевики пришли сами, почуяв, что теряют инициативу в привокзальном районе. Но бойцы Хромова держались молодцом. Успели отстроить оборонительные сооружения, занять круговую оборону. Также активизировались террористы и в районе городской больницы, но и там наши спуску не давали, хотя было тяжело. Я стоял посреди холла на втором этаже, рассматривая огромную кучу оружия и снаряжения. Назначенные бойцы сортировали трофеи, осматривали, быстро чистили. Всё должно иметь свой порядок. Много всего нам досталось вместе со зданием, в обмен на человеческие жертвы. Всё это должно помочь нам в дальнейшей борьбе, которая стихнет до утра, а с рассветом продолжится с новой силой. Потихоньку стягивались ко мне командиры групп, назначившие вместо себя старших. Андрюха без лишних слов снял со спины ВСС, деревянный приклад которого был замазан кровью, протянул мне. Я ошарашено принял подарок, немногословно кивая в ответ. Мы закурили, глядя в зияющую дыру вместо окна.

- Что дальше? – после короткой паузы длиной в три затяжки спросил брат.

- Чурки потеряли здесь инициативу и поэтому активизировались на больнице и в Микраге, - сообщил я последние вести из разряда плохих. Сейчас начинать лучше с плохих. – Но там держатся. Поэтому утром придётся продолжить. Обеспечить посменное дежурство на объектах, обеспечить кормёжку и отдых для людей. Утром нужны все, кроме тех, кто останется на постах по охране.

- Хорошие есть известия? – устало спросил Иван, разглядывая кучу разгрузок в поисках подходящей. Даже он, казавшийся с самого начала неприспособленным для боевых будней, влился в ритм, понял суть войны и цену победы. Сейчас никого не