спецназ, но от этого нелегче. Когда всё закончится... Если всё закончится, я запрусь в каком-нибудь сарае и буду пить неделю, не просыхая. Ну, а пока нужно делать дело. Выиграв крайний бой, теперь мы имели преимущество почти во всех районах города. По крайней мере, мы успели очистить от скверны весь Новый город, а в Старом освободили все западные и южные территории. Оставалось лишь обследовать юго-восток, и это сулило трудности. В тех краях застройка хоть и редкая, но всё же имелось несколько объектов, где можно хорошо закрепиться. Взять тот же тайшетский хлебокомбинат, он же мелькомбинат по-простому. Это самое высокое место города, имеется разветвленная сеть зданий с системой канализации. При желании из ТХК можно сделать неприступный бастион. При желании и наличии времени, чего у боевиков не должно быть. Потому и нужно всё сделать сейчас. До забора хлебокомбината от наших передовых позиции в ресторане "Кадриль" всего лишь триста метров, совсем немного, казалось бы. Причем триста метров частных владений и домов. Сам забор комбината высокий, но, как и почти на всех крупных предприятиях страны, имеет прорехи. Пробраться на территорию в обход главных ворот можно, но дело будет нелёгким.

Я оглядел своё маленькое войско. Бойцы потихоньку приходили в себя, сбив горячку предыдущей битвы. Раненых и убитых увезли в городскую больницу и морг соответственно. Работников последней организации пришлось искать и насильно везти на работу. Эти твари не любили работать бесплатно, но под дулом автомата дело делается легче. Старая заповедь. Насчёт похорон и поминок пока не думали, не у всех отыскалась родня, да и некогда пока. Хоронить будем позже, а пока, помимо зачистки оставшихся районов, нужно заняться эвакуацией граждан. Люди уже назначены и разосланы подготавливать транспорт. Выездные дороги, кроме Байроновской, взяты под контроль. Мне самому делами эвакуации можно не заниматься, доверенные лица все сделают сами, а после этого доложат о проделанной работе, поэтому я не переживал, всецело посвятив себя руководству боевыми частями ополчения.

Сложилось так, что на перекрестке улиц Кирова и Пушкина, мы, уже консолидировавшиеся группы ополчения Нового Города, объединились с третьей, которая под предводительством хватких охотников с окраин, включая бывшего моего коллегу Саньку Рыжего, начала сопротивление в частном секторе на западе и юге и постепенно добралась сюда. При встрече я увидел знакомые по работе в торговой компании лица и, в целом, был рад видеть этих ребят, хотя некоторые отсутствовали по разным причинам. Были и те, кто при первой же возможности бежал из Тайшета, и те, кого уже не вернуть. И вот, когда мы с Рыжим и нашим ближним окружением собрались в потрепанном ангаре местного супермаркета, склонившись над картой города, в эфир вышли соседи из Бирюсинска. Бодрый голос Димки Казака сообщил мне, что его отряд прошерстил участок федеральной трассы М-53 от развилки на Бирюсинск с придорожным комплексом "Саяны" в сторону Иркутска, то есть ближе к нам. Ополченцы сходу уничтожили две машины радикальных исламистов на одном из съездов с трассы. Кафе "У причала", уютно располагавшееся там на краю озера, сгорело, а на узкой дороге в город ребята Казака взорвали бензовоз и ещё пару машин, перекрыв доступ в Тайшет на этом направлении. Кроме этого, Дима выделил людей, которые оперативно мотанулись на запад всё по той же трассе, где, как оказалось, боевиками и не пахло, хотя возле реки Бирюса имелся пост ДПС, на котором можно хорошо укрепиться. Боевики не укрепились, но вырезали дпсников подчистую, повесив их тела на столбах, а сами здания сожгли дотла ,так что базирование в них стало невозможным. Напоследок Диман сообщил, что Бирюсинск начинает эвакуироваться в деревни, и что он уезжает вместе с женой и дочерьми в Рождественку, что южнее Тайшета. Пожелав товарищу удачи, я вернулся к планированию, предварительно сообщив эвакуационной команде, чтобы не вывозили людей через уничтоженный выезд на Сельхоз у бывшего кафе "Причал". Только время потеряют.

- Итак, что мы имеем? - я окончательно вернулся к карте, вокруг которой столпились те, кого можно было назвать лидерами ополчения. Я, мои - Скоба, брат, Иван; северные - Хром, Малой, Михалыч; и южане - Рыжий, его брат Серёга, принимавший участие во всех боевых действиях, хоть у него и отсутствовала рука, и ещё один мужик лет сорока пяти, имя которого я не запомнил.

- Надо чистить юго-восток, - переглянувшись со старшим братом, сказал Рыжий то, что все ожидали услышать, но с надеждой спросил. - Бирюсинск поможет?

- Нет, они своё дочистили и большой участок трассы от Бирюсы до Тайшета, а сейчас эвакуируют жителей, - сообщил я присутствующим детали беседы с Диманом. Саня удручённо покачал головой.

- Не парься, брат, народ есть! - похлопал его по плечу родственник, успокаивая. Саня нервно закурил.

- Задолбало всё. Мозги плавятся.

- Крепись, немного осталось, - поддержал парня я. - Нужно формировать ударный отряд. Точнее, два. Чтобы чистить сразу две улицы. Потом объединимся.

- Тогда лучше три, - откликнулся Сергей. - Забыли про нефтеперекачку возле Берёзовки? Скорее всего, там черным-черно, а бросать это место нельзя.

- Ты прав, - я согласно кивнул. - Так, сколько у вас боеспособных людей?

- Сотня примерно, чуть больше, - Рыжий, сделав пару затяжек, зевнул и потянулся. Видно, что эти двое с половиной суток он не спал. Впрочем, как и мы все.

- У тебя, Хром? - я повернулся к морпеху, который выглядел моложе и бодрее, но только на первый взгляд. Глаза парня казались выцветшими и смотрели в никуда.

- Почти восемьдесят, - Макс приосанился, как на докладе у командира. Некоторые армейские привычки не проходят годами. Он ведь совсем недавно с контракта, кости грел на югах, в Сирии. Повидал всякого.

- И наших сто пятьдесят, - покивал я задумчиво. - Это я не считаю резерв и охрану объектов, но тех трогать нельзя, пусть занимаются своим делом. Но нужноещё назначить патрули в