Old With Me то с гитарой, то, позже в «Дакоте», под рояль и с драм-машиной. Ему самому нравились слова, звучавшие в середине песни, о том, что они с Йоко проведут все свои земные дни – «муж и жена, рядом друг с другом», в «бесконечном мире». Эти слова подталкивали их с Йоко придумывать более значимую жизнь для Grow Old With Me, за пределами проекта: возможно, ее станут играть во время церемоний бракосочетания, и может, даже в сопровождении симфонического оркестра.

К этому моменту Джон стал записывать тексты на бумаге, оставляя пометки, где именно они создавались, словно он хотел до последней крошки собрать все вдохновение, которое дарило ему очарование Бермуд. Под текстом Grow Old With Me, написанным от руки, значилось: «Фейрилендс, Бермуды, 5 июля 1980, ДЛ».

Однажды на закате они с Фредом, как обычно, разместились на веранде виллы «Андерклифф». В перерыве между прослушиванием Боба Марли на ZILBA’P, они услышали звуки волынки, плывущие над водой со стороны находящегося неподалеку Блэк Пойнта. Небольшое расследование при помощи Рольфа Лути, хозяина виллы, увенчалось успехом: исполнителем оказался 23-летний Джон Синклер. Лути рассказывал потом: «Синклеры жили на другом берегу, и на закате парень обычно выходил и играл. Звук разносился над водой, и всем это нравилось. Джон тоже говорил, каким прелестным был звук». В то лето Синклер оттачивал Salute Струана Робертсона. Избранный им жанр музыки для волынки назывался piobaireachd, также известный под названием ceol mor, или «Великая музыка». «Это, пожалуй, так близко к Шотландии, насколько возможно на Бермудах», – говорил Леннон (211).

Все это время продолжали появляться новые песни. В частности, Джон попробовал записать Mr. Hyde‘s Gone (Don‘t Be Afraid). С энергичной партией клавишных, похожей на битловскую You Know My Name (Look Up The Number), песня звучит, как мягкое отцовское наставление сыну перед сном, в духе Роберта Льюиса Стивенсона и его готической «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда» (1886). Джон также исполнил под гитару The Happy Rishikesh Song и блюзовую мелодию под названием Something Is Wrong. Для первой он, казалось, снова почерпнул мотивы из совместного путешествия битлов и Махариши в 1968 году, а также вдохновился хитом Джорджа Харрисона 1979 года Blow Away. Печаль Джона уравновешивалась пониманием абсурдности необдуманного целомудрия во имя религии: если в плане Всемогущего чего-то не хватает, может, «тебе нужна женщина?» – поет он под бодрый аккомпанемент кабинетного рояля на вилле «Андерклифф».

Также Джон вернулся к Girls And Boys, которую преобразовал в серию пробных записей под рояль, дав новое название Real Love (Waiting For You). Он сделал пять «подходов» к песне, которая крутилась у него в голове еще с 1976 года, проработал несколько музыкальных отделок, пустил под нож среднюю восьмитактовую секцию и добавил в середине нежное соло на рояле. На четвертом дубле он игриво говорит во вступлении: «О, давай заново, глупыш». В этой композиции он поет обо всех своих «маленьких планах и проектах», которые, по правде говоря, помешали ему понять, что на самом деле он занимался только тем, что «ждал тебя». Словно для того, чтобы подчеркнуть окончание работы над песней, он вывел и этот текст печатными буквами на листке, подписав его: «Фейрилендс, Бермуды, 9 июля 1980, ДЛ».

Джон жил не только музыкой. Его заворожили картины, висевшие на стенах виллы «Андерклифф», особенно портрет семьи Лути. Когда он узнал, что автор, американская художница Нэнси Госнелл, живет здесь же, на острове, он заказал ей свой портрет с Шоном. Нэнси написала его масляными красками, на холсте размером четыре на пять футов[100], всего за несколько дней. Каждое утро отец с сыном позировали ей. Она изобразила их сидящими вместе на пирсе. Оба – в шортах и майках, с одинаково длинными волосами. Единственным требованием Джона было обязательно нарисовать цепочку с кулоном на его шее.

Леннону доставляло удовольствие беседовать с общительной интеллектуалкой Госнелл. Но особенно ему понравилась история ее дочери-подростка Ханны, которая также однажды присоединилась к ним. Она рассказала, что о группе The Beatles им говорили на уроках в старших классах школы в Нью-Джерси. «Ты изучаешь нас? – изумился Джон. – Да ты шутишь!» (212)

Рождающийся портрет Леннон называл «Мадонна с младенцем 1980». А Госнелл потом вспоминала, как радовался Джон своим каникулам на острове: «Его приводил в восторг тот факт, что вилла, которую он снял, располагался в той части Бермуд, которая называлась Фейрилендс»[101]. В то же время он открыто говорил, что это рабочий отпуск, и придуман он для того, чтобы дать ему возможность написать побольше нового материала. «Леннон устал сочинять детские песенки. Ему хотелось создавать музыку для взрослых, и он с нетерпением ждал момента, когда вернется в студию и начнет записывать», – рассказывала художница. Она с теплотой вспоминала приветливость Джона, начиная с его по-отцовски добросердечных отношений с Шоном до песен, которые он играл для нее на фортепьяно. «Он был веселым и не давал заскучать. Мог пародировать знаменитостей. Сделал изумительную пародию на Генри Киссинджера»[102].

Июль шел своим чередом, а обширные запасы наличной американской валюты, которыми на Бермудах располагал Джон, начали заметно истощаться. Рич Депальма взялся пополнить кошелек музыканта. Он подрядил Майк Медейроса, долговязого очкастого садовника, который ухаживал за многочисленными растениями в 72-й квартире, выступить в качестве курьера и доставить Джону деньги, чтобы тот смог продержаться до конца отдыха. Но, как выяснилось, Джон не стал дожидаться Триза, и 14 июля ударился в один из своих легендарных загулов по магазинам. С кредиткой American Express наперевес он оставил $5250 и $14 882,25 в магазинах Heritage Antiques (антиквариат) и Bluck’s (предметы роскоши), а позже оформил заказ на серый фланелевый костюм в English Sports Shop. Расплачиваясь кредитной карточкой, Джон поставил на кон свою высоко ценимую приватность. Само собой, в газете Mid-Ocean News несколько дней спустя появилась заметка с детальным описанием экстравагантных покупок звезды. И в первый раз за все время его пребывания на Бермудах Джона вновь посетила паранойя, которую он, казалось, оставил в Нью-Йорке (214).

Результатом заключительного бермудского всплеска творчества стало написание трех новых песен. Первая из них – Cleanup Time, которая родилась из разговора с Джеком Дугласом 20 июля, когда они обсуждали подготовку к предстоящей уже в августе записи альбома. «Мы говорили о семидесятых и о том, что надо очиститься и избавиться от алкоголя, наркотиков и такого же рода вещей, – это не про меня конкретно, но о людях в целом. Джек сказал: “Ну что, время уборки, да?” Я говорю: “Точно, оно”, и