Духи, или Войя их пойми кто, поползли к зеленчакам, и то существо, которое первым оказалось рядом с рыбиной, начало затекать ей в рот. Рыбы не способны кричать, но уверена, что если бы они умели, то мы услышали бы громкий, пронзительный вопль. Зеленчака выгнуло дугой, он начал колотить хвостом о берег, разбрасывая мокрый песок в стороны. Рыбу словно охватил припадок, который мгновенно прекратился, как только дух полностью скрылся у нее во рту. Второй дух между тем затек в рот другому зеленчаку.

Мне казалось, что все закончилось. Рыбы лежали без движения. Я уж собиралась сказать что-нибудь по поводу увиденного, но холодная ладонь Слэйто закрыла мне рот. Глаза уже повернувшейся к озерцу Аэле округлились от ужаса. Она сама закрыла себе рот ладошками, боясь проронить хоть звук.

На берегу начался второй акт ужасной пьесы. Зеленчаков больше не выгибало дугой, однако рыбины начали хватать воздух ртом и пучить глаза. При этом создавалось впечатление, что их кожа стала мала для них, и они пытаются выбраться из нее. Раздался отвратительный треск, и на наших глазах рыбы начали расти. Тела их несоразмерно вытягивались то с одной, то с другой стороны. Под кожей с чешуей обнажалась сизая, пронизанная многочисленными прожилками плоть.

Передние плавники ближнего к нам зеленчака начали видоизменяться. По ним словно рябь прошла, и я поймала себя на том, что видела нечто подобное, но не могла вспомнить где и когда. Накрытые рябью, словно водой, плавники вытянулись и превратились сначала в две сизые культи, а затем в две чудовищные конечности с тремя когтистыми пальцами на конце.

Кажется, превращение подходило к концу. Мы поспешили оглядеться, желая убедиться, тщательно ли деревья скрывают нас от двух чудовищ на берегу. Ветви не создавали сплошную завесу, и мы были почти как на ладони. Однако монстры не обращали на нас внимания, они издавали пронзительные крики. Теперь две рыбы обрели голос…

Правда, называть существ на берегу рыбами было бы уже неправильно. Раздутое тело каждого зеленчака превратилось в массивный хвост, не менее полутора метров в длину и метра в обхвате. Оба нещадно колотили по песку. А между головой и хвостом теперь «вырос» сизоватый мужской торс. В нем как будто что-то было неправильно. Он отличался от человеческого не так уж сильно, но это явственно бросалось в глаза. Как будто кожаный чулок был натянут на отличный от людского костяной остов.

Руки чудовища скребли по песку, и глубина оставляемых когтями борозд не оставляла сомнений, что они могли бы пропороть не только любую плоть, но и броню.

Но самой пугающей частью тела тварей была голова. Обе сохранили прежнюю форму, и, возможно, в этом и заключался весь ужас: рыбья голова, торчащая из человеческого туловища, и свет разума в смотрящих в разные стороны блеклых рыбьих глазах. Рыбьи пасти, не такие вытянутые, как были у зеленчаков, и отдаленно напоминающие человеческий рот, постоянно открывались и закрывались, и при этом обнажались расположенные в несколько рядов острые, как иглы, зубы. Монстры словно пытались укусить воздух.

Теперь я поняла, откуда мне была знакома это «рябь». Я вспомнила пещеру, заполненную голубиным воркованием, перья, падающие сверху, и человека-голубя с меняющимся лицом. Не совсем птицу и совсем не мужчину. Чудовище в процессе мутации… Сейчас мы наблюдали зарождение монстра: самое начало процесса, когда обычное природное создание становилась иной сущностью.

Это не была магия – вокруг бывших зеленчаков не искрилось ни темноты, ни света. Как и в случае с древними-мы, это был какой-то невероятно архаичный ритуал.

Твари между тем поползли к воде, оглашая округу своими ужасными криками. Звук напоминал скрип плохо смазанных дверных петель, только усиленный в сотню раз. Возможно, тварям, как и зеленчакам, не нравилась суша. Как только вода оказалась в метре, чудовища напрягли тело и прыгнули, словно дельфины, которых я видела в Лароссе. Почти беззвучно вошли в воду, на ее поверхности не осталось даже кругов. Вода озерца сомкнулась над ними, и оно вновь стало тихим и бездвижным, словно ничего страшного пару минут назад на берегу не происходило. Даже следы когтей и хвостов на песке казались просто частью пейзажа.

Первой, как ни странно, заговорила Аэле:

– Русалки из рыб.

– Я представлял их себе несколько иначе, – произнес Слэйто. Он осторожно оглядел берег, стараясь особо не высовываться из-за ветвей. – Вроде других таких тварей не видно.

– Не видно поблизости, – уточнила я. – А сколько их в воде, мы можем только гадать. Надо посмотреть, можем ли мы миновать все озера, не приближаясь к ним ближе, чем на пять метров. Видел, как эти твари прыгают?

– Русалки из рыб… – зачарованно повторила Аэле.

– Да, душа моя, можно сказать и так. – Маг приобнял девушку. – Но мы с Лис что-нибудь придумаем.

– Вы не поняли… Русалки появляются из рыб. Древние-мы – из деревьев. В кого бы и во что бы бы эти прозрачные и противные штуки ни решили пролезть, непременно рождается монстр. – Она посмотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого в поисках понимания. – А что, если эта пакость решит проникнуть в человека? Чем это обернется, останется ли человек человеком? И самое главное – можем ли мы от этого защититься?

Мы промолчали. Как взрослые, которые не знают, что ответить чересчур любопытному ребенку. Я избрала самый простой выход, к которому нередко прибегала всю свою предыдущую жизнь, а именно не стала лишний раз задаваться вопросами, на которые не могла найти ответа. Судя по взгляду, Слэйто был полностью со мной солидарен.

* * *

Мы проходили мимо десятков озер. Небольшие и покрупнее, большинство их были скрыты речными ивами и кустарником, так что мы особо не вглядывались в воду. Но каждый всплеск заставлял нас оглядываться, а меня – нервно теребить перевязь с мечом.

Душный пасмурный день никак не мог разродиться грозой. Туман то почти рассеивался, то снова сгущался, словно молочный кисель. После увиденного на берегу первого озера даже обычно болтливая Аэле шла молча. Она боялась, что Пушок прыгнет в один из водоемов, или подойдет слишком близко к воде, – но уговорить лиса не подходить к озерцам даже ей не удавалось.

Интересно, будь Пушок Сияющим из сказки о Лисьем Чертоге, хватило бы ему сил в зверином обличье противостоять русалкам, что водились в здешних водах?

День начинал затухать, когда мы подошли к мостовой переправе, которая, надо признать, выглядела весьма внушительно для маленькой южной провинции. Огромное озеро перед нами раскинулось, насколько глаз хватал; вероятно, оно питалось из той сети мелких озер, которые мы миновали. Зеленоватая вода подрагивала от ветра и покрывалась мелкой рябью. То здесь, то там на поверхности появлялись круги, словно рыба, охотившаяся на мошек, «выходила подышать», как говорил Атос. Да только вряд ли здесь оставалась обычная рыба.

Какой бы вид ни имел мост, в нем-то и была проблема. Толстые сваи, обвитые водорослями и мхом, уходили в воду. Деревянное перекрытие из толстых досок со стороны казалось достаточно надежным, чтобы выдержать караван с вьючными животными. С нашего берега хорошо проглядывался конец моста, упиравшийся в широкую дорогу. По моим расчетам, она была немного восточнее Центрального Тракта.