Я услышала протяжный вдох сзади. Слэйто зашелся в кашле.

– Только не убей себя, – мрачно бросила я через плечо.

– Лис, – позвал он, и голос его прозвучал настолько жалко, что я пересилила себя и обернулась.

То, что я увидела, противоречило моему представлению о типичных наркоманах. Да, глаза Слэйто покраснели и резко выделялись на ставшем бледном лице. Но не было ни бодрой улыбки, ни резких движений, свойственной всем любителям «слез». Напротив, маг выглядел собранным, решительным, словно его тело было натянутой тетивой лука. А магия… Что творила светлая магия Слэйто, было уму непостижимо. Белые языки выбивались из-под одежды, лизали все окружавшие нас кусты и камни на расстоянии метра. Магия искрила и разве что не шипела.

– Помнишь наш уговор, Лис? Случись что со мной, ты сама доведешь до белой башни Аэле и поможешь ей открыть килиаз. А сейчас со мной может случиться что угодно.

– Не напрашивайся на жалость, от меня ты ее вряд ли дождешься, – сказала я. Соврала. Мне уже было жалко Слэйто. – Что Аэле станет делать с найденным в башне сокровищем, если тебя не будет рядом? Кому тогда пригодится ее страсть?

– О, это будет подарок всему миру, поверь мне, я знаю, о чем говорю, дорогая.

– Ты… дурак, – только и сказала я, и это прозвучало очень по-детски.

– Неужели тебе жалко старого наркомана вроде меня, а?

Хотя он старался придать уверенности своему голосу, ее ему катастрофически недоставало. Маг выглядел испуганным.

– На тебя мне плевать, но она… – Я обернулась и еще раз окинула взглядом хрупкую фигурку в ободранном платье, которое трепал ветер. – Она будет опечалена. А расстраивать ее я не хочу.

* * *

Слэйто полыхал белой магией, как костер. Он расположился на выложенных из мешков вещах, и накрыл глаза и лоб снятым платком.

– Я же говорил, ты ее полюбишь. Потому что ее невозможно не любить. Такая она, наша девочка. А теперь утихни, Лис. Ты кипишь внутри, словно котелок. Видимо, от злости на меня. Еще немного, и твоя темная магия начнет взрываться, как зерна кукурузы на раскаленной сковороде. А мне надо отдохнуть.

– Как долго? – Хотя небо было чистым и до сумерек оставалось достаточно времени, переходить озеро в темноте мне совсем не хотелось.

– Час, может, два. Развлеки себя, почитай книгу. Далеко уже дошла?

– Все еще ни одного убитого волка. А охотник, кажется, влюбился.

– О, моя любимая глава, – сказал Слэйто и замолчал. Пламя его светлой магии стало ровным, как огонь в затухающем очаге.

Аэле устроилась в ногах мага вместе с Пушком.

Я взяла в руки старый томик. Дурацкое чтиво, но делать больше было нечего. Я вновь погрузилась в мир Королевства двухвековой давности.

СИЖАРЛЕ

На что похож Сижарле? На ленивую кокетку на исходе юности. Она уже не столь наивна и мила с кавалерами, однако не потеряла своего очарования. Этакая скучающая барышня среди желтой глицинии.

Весь город запружен этими цветами. Каждая решетка, каждый карниз, каждые ворота – всюду колышутся длинные кисти цветов, вызывая аллергию и непрекращающийся насморк.

И посреди этого желтого венка кипит такая суетливая жизнь, что просто диву даешься. Бестолковыми развлечениями («А вы были в театре? Постановка Монтиака просто бесподобна!») заполнена каждая минута местных кумушек и сплетников. Театр, бал, пикник, прогулки на лодке. По сравнению с грязным Кармаком или утонченной Лакциной Сижарле кажется даже не кокеткой, а… потаскушкой?

Я стал грубее. Это говорит мне и мой славный друг Арлин, храни боги его душу. Неудивительно, что я стал бирюком – ведь моему читателю известно, какие приключения обрушились на меня в двух последних городах, а Арлин не знает. Светлое сердце, он словно канарейка – так же прост и добродушен. Каждое утро он начинает с того, что выставляет на заднем дворе своего дома двадцать блюдец с молоком для дворовых кошек. Сидит на крыльце и гладит без устали своих отъевшихся красавиц, щурится на солнце и воображает себя самым счастливым человеком на свете.

Несмотря на внешний вид – а он красив, как белокурый ангел (простите подобное сравнение мужчине), – Арлин не просто глупый красавчик, но и ловкий охотник. Пока я кочую по стране, этот хитрец обнаружил возле Сижарле новый вид волков: лесные пушистые, так он их прозвал. С фантазией у него явно беда. Эти волки мельче почти всех сородичей, а их мех золотисто-песочного цвета нежен и очень тонок. Хорошую волчью шубу из такого зверя, конечно, не сшить, но на воротник для модницы – в самый раз. А в Сижарле модниц гораздо больше чем тех, кто нуждается в шубе.

Я так и не встретил лесных пушистых волков в перелесках вокруг Сижарле, но в местном обществе охоты меня предупредили, что зверь это хитрый, пугливый и что выследить его крайне сложно. По сути, преуспел в этом только Арлин да пара ребят, которые время от времени напрашивались к нему в помощники. Что и позволило моему предприимчивому другу открыть единственную в городе лавку по торговле мехом лесного пушистого волка и взвинтить до небес цены на этот дрянной, в общем-то, товар.

С Арлином мы были дружны с детства, наши родители – люди немалых заслуг – встречались на раутах, а мы – в детских комнатах. И, будучи пылкими искателями приключений, мы примерно в одном возрасте оба бросили дом и отправились покорять Королевство. Хотя наши стремления были схожи, внешне мы разнились, словно день и ночь. Я высок и строен, тогда как Арлин плечист и коренаст. У меня длинные и гладкие волосы цвета воронова крыла, а у моего друга шелковистые светлые кудри до плеч. Я загадочный красавец-джентльмен (как бы мне хотелось думать), а он душа компании. Мы настолько противоположны друг другу во всем, что для окружающих была и остается загадкой наша долгая и нерушимая дружба.

Что ж, читатель, если вам интересно, я раскрою секрет: наша с Арлином дружба зиждется на предельной честности, добропорядочности и вере в то, что наша связь превыше любых незначительных обид.

Поэтому, даже несмотря на мой скептицизм, мне легко понять, почему Арлин осел в Сижарле. Этот город создан для моего друга: от первого кирпича в фасаде дома до последнего флюгера на крыше. И не было по всему Королевству места более подходящего для Арлина, чем эта клумба с глицинией.

Простите, что отвлекся, мой читатель, ведь я начал эту главу со слов о сладости и хрупкости любви неспроста.

Среди глицинии, театров и променадов в Сижарле вырос удивительный цветок, не похожий на остальных местных жительниц, хохотушек и кокеток. Леди Мури была самым утонченным созданием, какое я только видел. Мне казалось, что после Лакцины и страшного открытия истинной сущности Мишаи мне будет противна сама мысль о противоположном поле. Я больше не верил глазам серны и грациозности дикой кошки. Каждая женщина была опасна и могла скрывать мрачный секрет. Посему я пил травяные чаи, восстанавливал силы и пытался забыть кошмары, наполнявшие мои сны. А затем Арлин представил мне Мури.